Дмитрий Черкасов TM - Сиреневый туман, любовь и много денег

• Название: Сиреневый туман, любовь и много денег
• Автор: Дмитрий Черкасов TM
• Издательство: Валери СПД
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-86188-032-8

Легкая, динамичная, насыщенная приключениями повесть. Местами — лиричная и грустная, местами — ироничная и злая, но в целом — жизнеутверждающая книга для всех возрастов без ограничений.

Старшина дорожно-патрульной службы, он же заслуженный «мастер машинного доения», Сергей Иванович Брюхатин по прозвищу «Брюхо» не любил негров и евреев. Первых, потому что понаехали, вторых, за то, что не уехали. Он так же не любил коммунистов и узбеков, чеченцев и логопедов, космонавтов и живодеров. И жену свою он не любил тоже, потому что говорила она так быстро, что его неповоротливые мысли за ней не поспевали, а на супружеском ложе все было наоборот. Не любил он, судя по-всему, и своих детей, ибо какой любящий отец будет называть своего семилетнего сына ментенком, а восьмимесячную дочурку — ментявкой. А любил Брюхатин только свой полосатый жезл, неиссякаемый источник всех его радостей в жизни.

---

Несмотря на строгую табличку: «Закрыто», в кафе «На нарах» было тесно, как в известных питерских «Крестах». В зале случайных посетителей не было — только свои, салтыковские. Несколько минут назад в кафе появились Буль и Мюллер, вернувшиеся с операции «Жы». Их рассказ о погроме в «Желтом веке» был встречен овациями, упоминание о геройской гибели Читы — тяжелым минутным матом. Буль-мюллеровский доклад, выдержанный в исключительно нецензурном стиле, из соображений гуманности здесь не приводится.

После очередной порции «бля-хераков», сопровождаемых всеобщими «ништяком» и «…ездецом» у входа в кафе раздались два негромких хлопка, и стоявшие на входе бандиты Торец и Гад рухнули на пол. Обернувшиеся на шум падающих тел салтыковцы увидели в ярко освещенном солнцем проеме двери темный силуэт человека с пистолетом в руке. Человек поднял руку и быстро выстрелил еще несколько раз в зал, ни в кого особенно не целясь. Двое из присутствующих на собрании завопили благим матом, остальные залегли, доставая по ходу пьесы оружие.

Стрелок, не дожидаясь ответной стрельбы, сделал шаг в сторону и исчез из поля зрения посетителей кафе.

После секундного замешательства половина находившихся в зале бандитов бросилась к выходу. В дверях они замешкались, мешая друг другу, и успели только увидеть багажник неторопливо удаляющейся ярко-красной купешки «BMB-Z3».

Напрасно кто-то из салтыковской братвы пытался крикнуть, что это подстава. Через несколько секунд четыре машины, завывая двигателями, помчались вдогонку за стрелком.

Впереди всех мчался по колдобинам и выбоинам «Опель „Омега"», за рулем которого сидел некто Терентий, по метрикам Коля Терентьков.

За «опелем» Терентия следовала зеленая «Нива» с затемненными стеклами. Этот автомобиль был отобран у одного любителя рыбной ловли, который неосмотрительно протаранил на перекрестке гнилую «девятку» с салтыковцами. Следом за экспроприированной «Нивой» мчались две одинаковые «восьмерки» цвета мокрого асфальта, купленные Салтыковым для служебных надобностей. Всего в машинах, преследователей «БМВ» сидело двенадцать человек.

Водителем «БМВ», за которым гнались салты-ковцы, был Шварц. Он не торопился отрываться от преследователей, проехал Зубриловский проспект и свернул в сторону Центра. Все шло по плану. Преследователи держались в сотне метров за ним и пока не отставали.

Доехав до Полевой, Шварц, не снижая скорости, повернул направо прямо перед носом у выезжавшего из-под железнодорожного моста «Икаруса». Водитель «Икаруса» нажал на тормоз и нецензурно выругался вполголоса. Громче было нельзя, потому что в салоне сидели тридцать два пассажира и экскурсовод. Вывернув на Полевой, Шварц посмотрел в зеркало и увидел, как перед остановившимся автобусом одна за другой выскочили три машины с преследователями, четвертая никуда не выскочила, врезавшись в опору моста.

Шварц усмехнулся и нажал на газ.

На одном из перекрестков с «Нивы» слетел декоративный колпак и, высоко подскакивая, покатился в сторону. У ларька на остановке стоял бомж, который в это время подносил к губам бутылку пива, купленную на выпрошенную у прохожих мелочь. Подскочив в очередной раз, колпак ударил алкаша по запястью, от неожиданности тот выпустил драгоценную бутылку из ослабленной многолетним пьянством руки, и она, подчиняясь закону всемирного тяготения, упала на асфальт. Раздался звон, и драгоценная влага разлилась среди плевков и окурков. Потрясенный алкаш застыл на месте, и горечь нелепой потери легла на его сильно помятое жизнью лицо. Это была еще одна жертва беспредела, творившегося в городе в эти дни.

В ста пятидесяти метрах за злополучным перекрестком, на котором статуей Скорби застыл городской бомж, происходили аварийные работы по замене кабеля. Правая сторона проезжей части была разрыта до самых рельсов. Нетрезвые работяги в грязных оранжевых жилетах, сиплыми голосами комментируя свои действия, ковырялись в небольшом, глубиной метра полтора, котловане и вокруг него. На самом краю ямы стоял трактор «Беларусь», из кабины которого высунулся экскаваторщик с «беломориной» в зубах. По части алкогольного опьянения он не отстал от своих пеших коллег и с высоты кабины давал им разнообразные интересные советы.

Шварц на восьмидесяти километрах в час объехал котлован по встречным рельсам. Навстречу шел трамвай. Преследователи повторили его маневр. Трамвай, усиленно трезвоня, приблизился к котловану.

«Опель» и оставшаяся на ходу «восьмерка» проскочили это место благополучно, в отличие от неповоротливой «Нивы». Ее водитель попал в неприятную ситуацию. Объехать трамвай слева возможности не было из-за встречного потока машин. Попытаться проскочить между электрическим «сохатым» и котлованом было уже поздно. Огрызок, сидевший за рулем, запаниковал и ударил по тормозам. «Ниву» повело юзом вправо, и она ударилась о колесо трактора «Беларусь», стоявшего на самом краю котлована.

«Беларусь» развернуло, и переднее колесо зависло над ямой. «Нива», продолжая движение, на миг, правда, очень короткий, перешла в режим неуправляемого свободного падения. Котлован был всего лишь около трех метров в ширину, так что лучший российский чудо-джип со всей дури врезался в противоположную глинистую стену ямы. Пассажиры «Нивы», пренебрегшие ремнями безопасности, излишне быстро сгруппировались в районе приборной панели, что очень вредно сказалось на их здоровье.

«Беларусь», продолжая крениться, боком сполз в яму, придавив злосчастную «Ниву» сверху, жестоко отомстив тем самым за убитого горем простого российского алкоголика с перекрестка.

Отметив про себя тот факт, что еще один из участников погони выбыл, да еще таким эффектным образом, Шварц удовлетворенно хмыкнул.

Доехав до перекрестка Воронова и Вересова, он резко затормозил и свернул направо, через несколько секунд достигнув перекрестка Вересова и Седова. Налево, за Греченским мостом, находился Невский район, куда и вел согласно плана всю эту веселую компанию Шварц. Погоня продолжалась по проспекту Крылова. На хвосте у «БМВ» остались только две машины — «опель» и «восьмерка».

Классиков нужно изучать в школе, это помогает в жизни. Никому из преследователей не вспомнилась басня дедушки Крылова про волка, который по ошибке угодил на псарню. Им даже и в голову не приходило, что их ведут на псарню, то есть в западню. Не изучали они классиков в школе. А напрасно.

«БМВ» выехала на улицу имени певца блеска и нищеты парижских шлюх господина Бальзака. Виляя между сохнущих на берегу катеров, лодок и яхт, дорога расширилась и превратилась в небольшую поляну на берегу реки. Впереди был тупик.

«БМВ» остановилась. Шварц вышел из машины, хлопнув дверью, и, сев на капот, сложил руки на груди.

Внимание преследователей было сосредоточено только на нем, поэтому, когда «опель» и «восьмерка» остановились вплотную к «БМВ» и из них выскочили готовые убивать и калечить салтыковцы, они не сразу заметили стоявших вокруг поляны вооруженных людей, а заметив, некоторые из них, не сдержавшись, «сходили под себя».

* * *

«…хочу поздравить вас, Волк. Наши подопечные уже затеяли гонки со стрельбой. Что будете делать?

— Вы забыли, Тигр, что я ваш подчиненный? Вот и давайте, руководите. А я что — я готов.

— Эк, вы заговорили! Хорошо, я припомню вам ваше подлое коварство. А пока что свяжитесь с Койотом…»

Глава 5 «ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ СТУЛЬЯ ИЗ АМЕРИКИ! ПОРАЗИТЕЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ ЖИВОГО ТЕПЛА…»

Принеся из кухни две чашки кофе, Бекас подвинул к правой руке Скорпиона стул, поставил на него чашку кофе и, откровенно пародируя пленника, сказал:

— Сейчас я освобожу вашу правую руку и надеюсь, что вы не будете швырять в меня стулом. Насколько я понял, вы человек уравновешенный.

Скорпион, по прежнему не сводивший с Бекаса глаз, криво улыбнулся и ответил:

— Как же я в вас ошибся! — он замолчал, покачивая головой из стороны в сторону, как бы не веря тому, что происходит, и продолжил: — Нужно было просто убрать, вас.

— А зачем? — спросил Бекас, начав расстегивать ремень на правой руке Скорпиона, и заметил, как тот бросил молниеносный взгляд на торчавшую под мышкой у Бекаса «беретту».

Затянув ремень снова, Бекас погрозил Скорпиону пальцем, вынул пистолет из кобуры и положил его на стол, подальше от греха.

Потом он все-таки освободил Скорпиону руку и повторил вопрос:

— Так зачем меня убивать?

Скорпион не ответил и взял кофе.

— Вы не можете ответить на такой простой вопрос. Ай-яй-яй! Хотя, по правде сказать, он, наверное, самый сложный из тех, которые я задам вам сегодня.

Он уже знал, что будет делать дальше.

Скорпион молча пил кофе.

Бекаса охватило странное чувство. Он не просто чувствовал власть над этим человеком, а что-то больше напоминающее ответственность за него. Будто кто-то вручил ему жизнь Скорпиона и сказал: «Поступай с ним как знаешь». А как поступать с его жизнью, Бекас еще не решил. Оставить Скорпиона в живых он не мог. Тот опознал его, запомнил его машину. Договариваться с ним или подкупать его было явно бесполезно. Если бы он сразу убил его, как только освободился от пут, было бы значительно легче. Теперь же нужно было убивать, так сказать, по расчету. Роман понимал, что хладнокровно убить Скорпиона он не сможет. Вот только враг об этом догадываться не должен.