Лоретта Чейз - Пленники ночи

• Название: Пленники ночи
• Автор: Лоретта Чейз
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032141-4, 5-9713-0152-7, 5-9578-1863-1

Смерть буквально преследует прекрасную художницу Лейлу Боумонт. Сначала при загадочных обстоятельствах погибает ее беспутный отец, затем — жестокий супруг.

Но самое ужасное, что главная подозреваемая в убийстве мужа — сама Лейла.

Спасти ее может лишь один человек — отчаянный авантюрист граф Эсмонд, однако он требует за свою услугу слишком высокую цену. Красавица должна не просто стать его любовницей, но — по-настоящему, искренне ответить на пылкую страсть. Возможно ли это? Для истинной любви нет ничего невозможного!

---

— Вы меня прощупывали. Я это почувствовал.

— Я не вела расследования. Я пыталась понять, увидеть факты такими, какими их видите вы.

— Вы сказали, как друг.

— И что в этом плохого? Разве вы не дружите с некоторыми своими коллегами… или сообщниками… или как это у вас называется? — Лейла запнулась и внимательно посмотрела на Эсмонда. — Неужели у вас нет хотя бы одного друга, граф?

Это было правдой. У него были коллеги и бесчисленное количество сообщников и знакомых и даже преданных спутников, как, например, Эйвори. Но Эйвори относился к нему с почтением и доверял ему свои тайны. Дружбы в обычном понимании слова между ними не было. У Исмала не было друга, с которым он мог бы общаться на равных.

Эсмонд смотрел в карие, золотистые глаза Лейлы, и ему вдруг захотелось поделиться всем этим с ней. Одиночество, которое он внезапно ощутил, пронзило его сердце. Запрятанные глубоко секреты — словно живые существа — неожиданно вырвались наружу навстречу этому сочувствующему голосу, этому великодушному сердцу.

Но момент искушения длился всего минуту… Потом Эсмонд понял, что для него нет прощения. Все его секреты были опутаны ложью. Он не смог бы отделить от остальных хотя бы один безобидный секрет без того, чтобы от него не потянулась ниточка к какой-нибудь неправде, и тогда Лейла отвернется от него навсегда. Если он поделится с ней чем-либо одним, она станет копать глубже и не успокоится, пока не узнает все. Она и так уже копнула слишком глубоко.

— Вы все еще меня прощупываете, — упрекнул Эсмонд Лейлу, приближаясь к ней. — Сейчас же перестаньте.

— Я только хотела…

— Сейчас же. — Он продолжал приближаться, пока ее колени не уперлись ему в бедра.

— Не надо. Прекратите.

— Это вы прекратите.

— Это нечестная тактика, Эсмонд. Вы не должны…

Он закрыл ей рот поцелуем и не отпускал до тех пор, пока Лейла не разомкнула губы и не впустила его язык в сладостную темноту рта. В ту же секунду боль одиночества улетучилась.

Наслаждение нахлынуло на Эсмонда с такой силой, что у него задрожали колени. Потом последовал еще один удар по его нервам: Лейла схватила его за плечи и впилась в них пальцами.

Не отрывая губ от ее рта, Эсмонд поднял Лейлу и усадил на край стола. Потом, отодвинув разбросанные по столу предметы, осторожно опустил ее, одновременно устроившись у нее между ногами.

Она вскрикнула и попыталась вырваться.

— Нет, — тихо сказал он. — Теперь я буду допрашивать вас. Посмотрим, кто из нас знает больше.

Эсмонд опять прижался к губам Лейлы, и она сразу же горячо ответила на его поцелуй. Он провел руками по ее телу; Лейла задрожала и, выгнув спину, подалась навстречу его нетерпеливым рукам, прижалась к нему грудью.

— Вот так, Лейла, — пробормотал Эсмонд у самых ее губ. — Расскажите мне еще.

— Вы уже все знаете, черт бы вас побрал, — задыхаясь, ответила она.

— Еще недостаточно.

Во время следующего долгого поцелуя Эсмонд добрался до застежек корсажа. Потом, осыпая лицо и шею Лейлы короткими легкими поцелуями, стал один аа другим расстегивать крючки.

Под ловкими руками Эсмонда исчезало все, что ее защищало: атлас, и кружево корсажа, и мягкая ткань под ним… а ниже… о небо, он почувствовал теплый шелк ее роскошных грудей, жаждущих ласки.

— Ах, Лейла.

Эсмонд провел большим пальцем по твердому дрожащему соску. Лейла ответила стоном и, притянув к себе его голову, позволила ласкать грудь губами, потому что ничего другого не оставалось — ни ей, ни ему. У обоих была сильная воля, но что такое воля, если тебя сжигает желание?

Сейчас для Эсмонда не существовало ни воли, ни чего-либо другого… только Лейла, только ее тепло… и шелковистая кожа под его губами… под его языком… и ее тихий стон, когда он взял в рот темно-розовый бутон соска.

Сейчас весь мир сосредоточился для Эсмонда в одной женщине, возбудившей в нем желание, которое проникло в самую глубину его черного вероломного сердца.

Беспокойные руки, стоны и вздохи Лейлы говорили о том, что и она отдалась своим чувствам. А Эсмонд, позабыв обо всем на свете, старался продлить момент долгими глубокими поцелуями, пока его руки задирали юбку, забирались под сорочку и заскользили по шелковым панталончикам, чтобы добраться до женских секретов.

Но как только Эсмонд дотронулся до этого хрупкого барьера, Лейла вздрогнула, словно ее обожгло пламя, и ее влажный жар стремительно промчался по его венам. Она была готова принять его, а он безумно хотел обладать ею.

Прижав Лейлу одной рукой к столу и заманив ее в ловушку еще одним страстным поцелуем, он свободной рукой нащупал шелковый шнурок, на котором держались панталоны, и, быстро развязав его, сунул руку внутрь.

Эсмонд почувствовал, как Лейла сразу напряглась и, видимо, собралась оттолкнуть его, одновременно пытаясь прервать их отчаянный поцелуй, но не мог заставить себя вытащить руку, не мог удержаться от того, чтобы не запустить пальцы в шелковистые завитки и не накрыть ладонью влажную и горячую плоть.

— Нет, ради Бога, не надо, ..

— Пожалуйста, — прошептал он, ослепленный, опьяненный желанием. — Позволь мне прикасаться к тебе, Лейла. Позволь мне поцеловать тебя. — Умоляя ее, Эсмонд уже соскальзывал вниз, готовый опуститься на колени. Он умрет, если не прикоснется губами к этой пульсирующей плоти.

Лейла схватила его за волосы и заставила встать.

— Прекратите сейчас же, черт побери!

Вонзив ногти в его запястье, она резким движением выдернула его руку из панталон.

Эсмонд стоял, тяжело дыша, и в яростном отчаянии смотрел, как Лейла завязывает шнурок, опускает сорочку и юбку и застегивает крючки.

— Вы хотели овладеть мною на этом рабочем столе, будь он проклят. Жаль, что я не была пьяна, это могло бы каким-то образом послужить мне оправданием. Но я абсолютно трезва. Я не флиртовала и не заигрывала. Моя единственная, но роковая ошибка — это то, что я пыталась… Господи, как же мне это объяснить? — Лейла встала со стола и сердито посмотрела на Эсмонда. — Неужели вы не понимаете? Вместо того чтобы сидеть и ждать у моря погоды, я хочу что-нибудь делать. Когда мы начали это расследование, вы сказали, что вам нужна моя помощь. — Лейла говорила торопливо, не желая, чтобы Эсмонд ее перебивал. — Вы назвали меня «партнером». Но вы все делаете сами и не хотите ничего мне говорить. Вы никогда не рассказали бы мне о «Двадцать восемь», если бы я сама во всем не разобралась и не выпытала бы у вас все остальное. Как бы я смогла вам помочь, если бы вы не рассказали мне основных фактов из жизни Фрэнсиса? Я бы не знала, что именно надо искать.

Эсмонда терзала совесть. Он не рассказывал ей о «Двадцать восемь», только чтобы защитить себя: он боялся, что Лейла никогда не простит его за то, что он ее использовал.

— Зачем вы вообще сюда приходите, если вы мне не доверяете? — Она все еще смотрела на него умоляющим взглядом. — Только для того, чтобы затащить меня в постель? Вы на мне оттачиваете свои умения соблазнять женщин? Я всего лишь небольшое развлечение в часы досуга?

— Вы самая сложная проблема в моей жизни, — горько сказал Эсмонд. — И ничего забавного в этом нет. Сегодня я рассказал вам то, о чем, кроме меня, не знает ни один человек. Но вам этого недостаточно. Вы хотите знать все.

— То же самое можно сказать и о вас. Но взамен вы ничего не хотите давать. Вы не знаете, как можно дружить с женщиной. Впрочем, это не должно меня удивлять, поскольку и с мужчинами вы дружить не умеете. Вы не можете говорить с человеком без того, чтобы не манипулировать им…

— Это вы пытались манипулировать мной!

— Что, очевидно, оказалось невыносимым и вы приняли срочные меры, чтобы положить этому конец. — Слова Лейлы были полны сарказма. Она протянула руку, чтобы поправить Эсмонду галстук. — Боже вас сохрани считать меня равной вам и вести честную игру.

Хотя он и подозревал, что сейчас она им манипулирует, его сердце откликнулось на ее простое движение: это был намек на прощение, а что еще важнее — на близость, и он смягчился.

— Теперь вы ведете нечестную игру, Лейла. Вы пытаетесь смутить меня. Я не понимаю, чего вы хотите.

— Я стараюсь быть терпеливой. Если я буду терпеливой и разумной, вы, возможно, поверите, что я могу, когда нужно, сохранять хладнокровие. А со временем вы, может быть, позволите мне и вправду вам помогать.

Эсмонд улыбнулся.

— Мне приходят в голову разные способы вашей помощи…

— Я имею в виду расследование. — Лейла глянула на Эсмонда, как ему показалось, чуть ли не с восхищением. — Я хочу участвовать в нем, но осмысленно.

До Эсмонда вдруг дошло, что на самом деле случилось. Лейла считала его героем. Это его потрясло.

— Я вижу, что мой рассказ о «Двадцать восемь» вас ничуть не расстроил. Он вас… заворожил.

Лейла тоже улыбнулась.

— Да. Я считаю, что это было интереснейшее дело и вы блестяще с ним справились. А в теперешнем деле я хочу быть вашим равноправным партнером.