Ли Бристол - Когда не нужны слова

• Название: Когда не нужны слова
• Автор: Ли Бристол
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017510-8

Кого можно назвать королевой Сиднея — города, где аристократами считают тех, кто быстpoи верно богатеет? Конечно, черноволосую Мадди Берне, превратившую обычную таверну в роскошный клуб для избранных!

Кого можно назвать королем Сиднея — города, где любят лихих парней? Конечно, Эштона Киттериджа, блудного сына английского аристократа, авантюриста и искателя приключений!

Нежная девушка и пылкий мужчина судьбой предназначены друг для друга, и поэтому неожиданно вспыхнувшая ненависть превращается в безумную страсть, а недоверие — в пламенную любовь…

---

Он прекрасно понимал, что, прибудь он сюда при других обстоятельствах, у него были бы совершенно иные впечатления. Но он сошел с корабля в нью-йоркской гавани с несколькими фунтами стерлингов в кармане, не имея ни малейшего понятия о том, что делать дальше. Как бы ни презирал он общество, которое покинул, по рождению он принадлежал к укрытой от тревог и забот повседневной жизни аристократии и другой жизни никогда не знал. Он, например, совершенно не умел позаботиться о себе. Всю жизнь его потребности удовлетворялись еще до того, как он о них заявит. Ему не требовалось даже уметь завязать собственный галстук. И теперь, когда ему пришлось самому думать о хлебе насущном и крыше над головой, он был изрядно обескуражен этими проблемами.

И еше была проблема финансовых средств. Об этом Эш думал и раньше, но только надвигающаяся зима в Новой Англии заставила его осознать, что ничего полезного он вообще не умеет делать. Он всегда предполагал, что в Америке, стране неограниченных возможностей, эта проблема решится сама собой. Но после войны сюда хлынул поток иммигрантов — англичан, немцев, ирландцев, устремившихся искать счастья. Многие из них были крепкими парнями из рабочих и отличались гораздо большей силой, чем он. Эш начал понимать, что в этом новом, энергично развивающемся обществе для высокородного, высокообразованного художника нет места так же, как не было его в великосветских гостиных далекой Англии.

Он провел некоторое время в Нью-Йорке, печально размышляя над ситуацией, в которой оказался, и заполняя альбом мрачными рисунками узких улиц и ветхих домов, пока до его сознания не дошло, что этим ему не прокормиться. Он поклялся стать хозяином своей судьбы и был твердо намерен выполнить клятву. И если уж ему придется голодать, то для этого не обязательно сидеть в крошечной комнатушке и размышлять о том, что жизнь проходит мимо.

Наблюдая за толпами вновь прибывших, наводнившими Нью-Йорк, он понял, что здесь выживали только те, кто мог приспособиться. Он нанялся рисовать дорожные знаки и объявления в витринах магазинов, чтобы, поднакопив достаточно денег, отправиться дальше. Потом, оставив свои дорожные сундуки и чемоданы в уплату за проживание, Эштон Киттеридж отправился пешком открывать Америку.

Через три месяца после того, как Эш так драматично покинул дом своего отца, он все еще находился в пределах штата Нью-Йорк. Нельзя сказать, что у него за это время не было приключений: он спал на голой земле, вдрызг износил сапоги, ел дичь, сваренную на костре. Но даже этой жалкой пищи у него не было бы, если бы ему не посчастливилось прибиться к небольшой группе путешественников. Его собственный охотничий опыт ограничивался охотой на лис, да и в этой забаве он не отличался большой ловкостью.

Сейчас ему было достаточно иметь крышу над головой и печь, возле которой он мог бы погреться. Даже вкус рома, который он некогда презирал, казался ему теперь приятным и успокаивающим. Сидя в маленькой таверне и прислушиваясь к завыванию ветра снаружи, он чувствовал, как тепло разливается по всему телу, и думал о том, как хорошо в такую ночь находиться под крышей.

По многолетней привычке он достал свой альбом, взял угольный карандаш и рассеянно провел первые линии, мало-помалу принявшие форму комнаты, в которой он находился. Иногда ему удавалось продать такие рисунки кому-нибудь из заинтересовавшихся его работой зевак за пенни или горячую еду, а сегодня, если повезет, можно было даже заработать на ночлег, потому что в таверне было полно народу.

Эта таверна, подобно множеству других, в которых ему пришлось побывать за последние несколько месяцев, представляла собой небольшое строение из грубо отесанных бревен, щели между которыми были промазаны глиной. Помещение скудно освещалось лампами, едва пропускавшими свет сквозь закопченные стекла, в воздухе висел густой табачный дым.

Как и во всех подобных местах, в таверне было многолюдно и шумно: здесь были фермеры, деревенские жители, а сегодня к ним добавились еще и военные, В нескольких футах от него двое мужчин, облокотившись на стойку, обсуждали какой-то новый правительственный указ. Эш едва подавил усмешку: видимо, все американцы мнят себя политиками.

— И все-таки они слишком близко, — с пылом убеждал один из собеседников другого. — У меня мурашки по спине пробегают, когда я думаю о том, что они почти рядом. Ночью я глаз не могу сомкнуть.

Говоривший был высоким угловатым мужчиной с узким лицом и пронзительным взглядом. У него были ярко-рыжие волосы почти такого же цвета, как мундир. Эш принялся набрасывать его фигуру на уже подготовленном фоне внутреннего помещения таверны.

— Этим проклятым британцам нельзя доверять, — с горечью продолжал говоривший. — Кто знает, что они там затевают, пока мы тут благодушно потягиваем пиво. На мой взгляд, мы слишком рано закончили войну. Англичан надо вообще прогнать с этого континента. Только тогда мы будем в безопасности.

Эш слегка приподнял брови, но не взглянул на говорившего. Он начал рисовать его лицо в виде карикатуры — с длинной узкой мордой и хищными острыми зубами.

— Нам еще повезло, что из этой войны мы вышли почти без потерь, — ворчливо сказал собеседник говорившего. — Пусть даже Энди Джексон завоевал нам Новый Орлеан, все равно любому, у кого есть мозги, ясно, что война закончилась с ничейным счетом.

Сказавший это был коренастым и плотным в отличие от худого и длинного собеседника. Эш пририсовал бочкообразному туловищу голову туповатой домашней свиньи.

— Вы, наверное, считаете, что нам следует и из Испании уйти, а? Пусть забирают все, что находится ниже сорок девятой параллели. А потом однажды мы проснемся и обнаружим, что стали подданными короля, который говорит на чужом языке! Ну уж нет! Мы будем сражаться за то, что принадлежит нам, и не успокоимся до тех пор, пока не изгоним с этого континента всех иностранцев!

Эш, забавляясь игрой, придал четкость чертам говорившего и превратил его в волка, а не в лисицу, как предполагал изначально. Волчьи зубы хищно оскалились, в глазах появился коварный блеск, волосатая лапа поднимала кружку пива. Поросенок грустно качал головой.

— Люди вроде вас никогда не будут довольны, но этой стране сейчас нужны строители, а не солдаты. Мы и без того потратили на войну слишком много времени.

— Если мы расслабимся, то у нас скоро не останется места для строительства, — возразил Волк. — Из-за таких, как вы, не желающих видеть опасности, наши границы открыты для любого нашествия. Вы и эти старые пердуны в Вашингтоне не желаете понимать, насколько мы уязвимы здесь, в нескольких милях от Канады и от расположившихся неподалеку лагерем англичан. — Поросенок досадливо отмахнулся, а Волк обвел широким жестом сидящих за столами людей. — Вы мне не верите? Посмотрите на всех этих солдат. Зачем бы им находиться здесь, если я не прав?

Поросенок оглядел комнату и отыскал взглядом того, кто был ему нужен.

— Майор! — окликнул он. — Может быть, вы сумеете положить конец нашему спору? Мой просвещенный друг, кажется, считает, что нам следует опасаться вторжения с севера. А вы как думаете, сэр?

Видный господин в военной форме, седовласый и широкоплечий, отделился от своих компаньонов и направился к камину. У него была легкая походка и несколько ироничное выражение лица.

— Джентльмены, — обратился он к ним, слегка поклонившись, — уверяю вас, что президент Монро намерен жить в мире с англичанами, независимо от того, находятся ли они в Канаде или где-либо в другом месте. И пока мои войска здесь, я лично гарантирую, что у вас не будет проблем. — Губы его едва заметно дрогнули в улыбке.

Это, кажется, на некоторое время удовлетворило спорщиков, и когда майор повернулся, чтобы уйти, к нему подошел хозяин таверны и что-то сказал, указав взглядом на столик, за которым в одиночестве сидел поглощенный рисованием Эш.

Он обратил внимание на подошедшего к нему майора только тогда, когда у него за спиной раздался громкий искренний смех.

— Ей-богу, — воскликнул офицер, разглядывая рисунки через плечо Эша, — вы уловили самую суть этого спора, сэр, и спорщиков тоже!

Майор, глаза которого искрились смехом, обошел стол и выдвинул для себя стул.

— Майор Джереми Боумен, сэр, к вашим услугам. Позвольте предложить вам пинту пива?

Эш осторожно отложил рисунок в сторону.

— Я Эштон Киттеридж, — представился он в ответ. — Благодарю вас, но я предпочитаю ром.

Майор поднял руку:

— Эй, хозяин, два ромовых грога сюда!

Усевшись напротив Эша, он окинул его дружелюбным оценивающим взглядом. Потом, кивком головы указав на рисунки, спросил:

— Вы не возражаете, если я взгляну на них еще раз? — Эш настороженно пододвинул к нему рисунки.

— Пожалуйста, сэр.

Майор перелистал страницы альбома с искренним интересом, иногда хмыкая, иногда издавая одобрительный возглас. Эш молча наблюдал за ним, пытаясь сообразить, что может означать для него такой поворот событий. Во время своих странствий он не раз замечал предубеждение против англичан, что было неудивительно, поскольку менее двух лет назад Америка и Англия воевали друг с другом, но он никогда не задумывался об этом всерьез. Ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с американскими военными, и он решил, что некоторая осмотрительность не помешает.