Инга Берристер - Время надежд

• Название: Время надежд
• Автор: Инга Берристер
• Жанр: Короткие любовные романы

Любовь – привилегия юных, считает Мейбл Доуэлл и в свои тридцать шесть лет ведет монашеский образ жизни, шарахаясь от мужчин, словно от чумы. Конечно, этот страх возник не на пустом месте. В юности, поддавшись минутному влечению, она совершила необдуманный поступок и все последующие годы расплачивалась за свое легкомыслие. Однажды дочь-студентка приезжает к матери на уик-энд со своим другом, и Мейбл вдруг понимает, что, когда Купидон выпускает свои стрелы, он меньше всего думает о возрасте своих жертв…

---

Инга Берристер Время надежд

1

Мейбл с тревогой посмотрела на часы. Еще каких-нибудь полчаса, и они будут здесь.

Хорошенькая темноволосая женщина тридцати шести лет от роду, она всякий раз испытывала раздражение, когда кто-нибудь из самых добрых побуждений называл ее миниатюрной или восклицал, что Мейбл слишком молодо выглядит для своего возраста и уж тем более для того, чтобы быть матерью почти девятнадцатилетней дочери.

Но дела обстояли именно так, и красивая, умная и пользующаяся успехом у противоположного пола девушка, которая вот-вот должна приехать домой, действительно ее дочь. С тех пор как Одри в конце лета уехала на учебу в университет, она впервые смогла выбраться домой на несколько дней, и Мейбл с волнением готовилась к этому событию.

Три дня назад, когда Одри позвонила и жизнерадостно сообщила, что в ближайший уик-энд приедет домой не одна, а с другом, у Мейбл ненадолго перехватило дыхание. Однако она быстро взяла себя в руки и как можно спокойнее ответила, что не возражает. Чему удивляться? В конце концов, за девятнадцать лет она успела привыкнуть к тому, что дочь будто магнитом притягивает к себе людей. Но чего Мейбл никак не ожидала, так это того, что Одри, не скрывая радостного возбуждения, добавит:

– Уверена, мама, Ричард тебе понравится. Он необыкновенный человек, я жду не дождусь, когда вы познакомитесь.

Едва Одри договорила, у Мейбл защемило сердце. Она испытала острый приступ безотчетного страха, хотя ей успешно удалось скрыть свои чувства от дочери.

Разумеется, у Одри уже бывали поклонники, как правило, долговязые молодые люди, порой еще не избавившиеся от юношеских прыщей, некоторые заикались и краснели от волнения, другие напускали на себя суровость умудренных жизнью мужчин, которая не вязалась с их мальчишечьим обликом и невольно придавала им нечто трогательное. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз Мейбл испытывала тревогу матери, подсознательно чувствующей, что ее ребенку угрожает опасность.

Уже по тому, как Одри произнесла имя друга, Мейбл почувствовала, что этот Ричард важен для дочери. Даже более чем… Она поежилась и окинула рассеянным взглядом свою маленькую гостиную.

Мейбл никогда по-настоящему не понимала женщин, заявлявших, что дочери-подростки – их лучшие друзья, поскольку слишком отчетливо представляла себе опасности, подстерегающие ее ребенка в жестоком мире, и слишком остро ощущала свою материнскую ответственность, чтобы сказать подобное о себе.

Мейбл надеялась, что из нее получилась не слишком властная мать. Пока Одри росла, она старалась, чтобы девочка не чувствовала себя изолированной от ровесников, чтобы ей не пришлось познать одиночество, от которого страдала в детские годы ее мать.

Одри весьма туманно высказывалась по поводу этого Ричарда Барраклоу, а самой Мейбл не хотелось расспрашивать, и в результате она почти ничего о нем не узнала, кроме того, что Одри познакомилась с ним в университете и почему-то решила, что ее мать отлично с ним поладит. Все это казалось каким-то зловещим. Материнское чутье подсказывало Мейбл, что за радостной беззаботной болтовней Одри что-то кроется.

Прикусив губу, женщина снова оглядела критическим взглядом гостиную. В камине весело горел огонь, рядом в корзине лежал запас дров. Дровами ее обеспечивал Нолан Такер с соседней фермы, которого Одри, поддразнивая мать, называла не иначе, как ее воздыхателем.

Они с Ноланом и вправду время от времени встречались, ходили в ресторан или в театр. Он был вдовцом с двумя взрослыми детьми, она же… Чего уж там, она была немолодой матерью почти взрослой дочери, и вполне естественно, что у них с Ноланом было немало общего. Но их отношения этим и ограничивались. К счастью, Нолан был слишком хорошо воспитан, чтобы решиться на сексуальные притязания, которых Мейбл терпеть не могла и боялась как огня.

Однажды, года три назад, Одри вдруг невозмутимо заявила матери, что ей давно пора перестать вести себя так, будто она заслуживает вечного презрения только за то, что когда-то родила внебрачного ребенка, и наоборот, ей следует гордиться тем, как много она сделала для этого самого ребенка.

– Мама, ты буквально шарахаешься в сторону всякий раз, когда на тебя взглянет мужчина, нельзя же так. Ты весьма привлекательная женщина, это все говорят, и я не буду возражать, если у меня появится отчим – конечно, при условии, что он мне понравится, – сказала тогда Одри.

Мейбл была потрясена и довольно резко ответила:

– К твоему сведению, я не собираюсь делать ничего подобного.

– Но почему? По-моему, тебе следует об этом подумать, – дерзко заявила Одри и с типично подростковым высокомерием прочла матери целую лекцию. – Сколько я себя помню, ты всегда жила только со мной и дедушкой. Я понимаю, тебе было очень тяжело, когда сначала мой отец погиб в той ужасной аварии, а потом ты узнала, что беременна. Но нельзя же из-за этого до конца жизни прятаться от мужчин! Знаешь ли, оттого, что ты просто улыбнешься кому-то, ничего страшного не произойдет. Не можешь же ты провести в одиночестве всю жизнь. Теперь, когда дедушка умер…

Мейбл перебила дочь:

– Все в порядке, – сухо заверила она, хотя ее голос чуть заметно дрожал. – Если ты волнуешься, что престарелая родительница станет для тебя обузой, то твои опасения напрасны.

Одри расхохоталась, и они сменили тему, но по мере того, как близилось время отъезда в университет, Одри снова и снова возвращалась к этому вопросу, приводя Мейбл в замешательство.

– Мама, ты еще молода, ты нравишься мужчинам. Я видела, какие взгляды они на тебя бросают, но ты ведешь себя, как… как перепуганная девственница.

Мейбл покраснела и попыталась что-то возразить, но дочь поморщилась.

– Посмотри на себя сейчас в зеркало, и ты поймешь, что я имею в виду. Глядя со стороны, можно подумать, будто ты выросла в монастыре и ничего не знаешь о сексе.

Тогда Мейбл, что случалось с ней не часто, строго велела своему не в меру увлекшемуся отпрыску замолчать, но позже, оставшись наедине с собой и глядя из окна спальни на живописный сельский пейзаж, в котором она черпала вдохновение, она была вынуждена признать, что в словах Одри есть доля истины. Она действительно шарахалась от мужчин. В отличие от Одри, которая, слава Богу, выросла гораздо более уверенной в себе, Мейбл была застенчивой и довольно замкнутой.

Что же касается сексуального опыта… Вспоминая разговор с дочерью, Мейбл машинально взбила одну из красивых подушек, собственноручно связанных прошлой зимой, затем снова положила ее на старомодное кресло, обитое парчовой тканью. В этом кресле любил сидеть отец Мейбл, и даже сейчас, спустя пять лет после его смерти, казалось странным видеть кресло пустующим.

Через четыре года после того, как они переехали из Лондона на север, у отца случился удар, частично парализовавший его, поэтому в последние годы жизни он нуждался в почти постоянном присутствии Мейбл. Ей казалось, что, заботясь об отце, она может хотя бы отчасти вознаградить его за то, что он сделал для нее и Одри.

В сорок два года он остался один с четырехдневной дочерью на руках, и, конечно, ему было нелегко растить ребенка в одиночку. Мать Мейбл умерла от послеродовых осложнений. Как однажды с неловкостью признался отец, ни он, ни его жена не помышляли о ребенке – они поженились, когда обоим было под сорок, и рождение дочери стало для них своего рода потрясением.

Тем не менее отец любил Мейбл и делал для нее все, что мог. Адвокатская практика отнимала много времени, но все выходные он обязательно проводил с дочерью и экономкой. Экономка эта, миссис Бигли, которую наняли, чтобы ухаживать за викторианским особняком, где выросла Мейбл, и за ней самой, была очень добросовестной, но излишне опекала девочку.

Мейбл росла в каком-то смысле изолированной от жизни и очень одинокой. Она училась в частной привилегированной школе, откуда ее каждый день забирала миссис Бигли, поэтому у нее не было возможности проводить много времени с другими девочками и завести подруг, которые помогли бы ей избавиться от замкнутости.

А когда Мейбл было шестнадцать, она познакомилась с Ларри Холфордом. Однажды, катаясь на велосипеде, он чуть не задавил Мейбл, они познакомились, и с этого началась их дружба. Насколько Мейбл была застенчивой и погруженной в себя, настолько Ларри был живым и открытым. К счастью, Одри унаследовала от отца жизнерадостную натуру.

Мейбл восхищалась Ларри, преклонялась перед ним, и готова была слепо следовать за ним во всех его проделках. Ларри не был жестоким или недобрым, нет, но в нем была некая твердость, которой не хватало Мейбл, и, к сожалению, он оказался слишком молод, чтобы предвидеть опасности, которые их подстерегали. Ему просто не хватало для этого жизненного опыта.

Оглядываясь назад, Мейбл удивлялась, как в свои шестнадцать могла всерьез поверить, что влюбилась. Сейчас, с высоты прожитых лет, она понимала, что нашла в Ларри спасение от одиночества, он стал для нее не только другом, но и братом, чуть ли не матерью, которой Мейбл не знала.