Констанция Беннет - Радость пирата

• Название: Радость пирата
• Автор: Констанция Беннет
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-237-05977-5

Для лихого красавца капитана Майлза Кросса, самого отчаянного из пиратов Нового Света, женщины всегда были лишь приятным минутным развлечением… пока встреча с Алекс Уайком не изменила его жизнь. Эта прелестная девушка, обладавшая острым умом, независимым нравом и пламенным сердцем, стала для Майлза не просто первой в его жизни настоящей любовью, но буквально всем — радостью и мукой, жгучей, неистовой страстью и подлинным счастьем…

---

— Не знаю, что ты имеешь в виду, Александра, — уклончиво ответил Майлз. — Все плохое мы давно преодолели.

— И не пришли ни к каким выводам! — выкрикнула она, не в силах более оставаться безучастной.

Не замечая того, что делает, Алекс подбежала к нему, накрыла его руку своей — Майлз тут же отдернул руку.

— Вот видишь! Это я и имела в виду! Почему я даже дотронуться до тебя не могу?

— Я занятой человек, Алекс. Тебе, очевидно, трудно это понять. Быть капитаном — нелегкое дело, а наше маленькое приключение на Тенерифе сбило нас с графика.

— По твоим словам выходит, что в этом «маленьком приключении» виновата я!

— Черт, конечно, не ты, но ведь время мы потеряли! На Пальме ты сказала, что хочешь понять меня. Вот тебе первый урок, моя дорогая. Оружие и амуниция, которые мы везем повстанцам, важнейшая вещь для революции. Один день задержки может стоить жизни сотням людей.

— Я понимаю, Майлз, очень хорошо все понимаю. Но разве ты сам не видишь, что пользуешься своей занятостью как отговоркой.

— Отговоркой?! Нашла слово! Ты просто делаешь из мухи слона. Честно говоря, мне кажется, что ты ревнуешь меня к работе, потому что, оправившись от ранения, я больше не нахожусь у тебя под каблуком!

Алекс отшатнулась как от пощечины.

— Ты несправедлив ко мне и знаешь это, — проговорила она, едва сдерживая слезы. — Дело не в том, что ты занят, Майлз. Дело в твоих чувствах. На Пальме ты говорил, что любишь меня, да и потом повторял не раз. Если это уже не так, прошу тебя, скажи мне.

— Алекс, сейчас не время…

— Много ли времени надо, чтобы сказать: «Я люблю тебя»?

— Алекс, прошу…

— Довольно водить меня за нос. Скажи, любишь ты меня или нет?

В глазах ее стоял страх, страх и любовь, выражаемая столь открыто, столь явно, что Майлз готов был заплакать от жалости к ней и к себе тоже. Ее глаза блестели от слез, слез отчаяния, и лицо его прояснилось. Он не знал, что и в его глазах стояла боль, источник которой она не могла понять. Майлз заставил себя протянуть руку и коснуться ее лица. Алекс жадно схватила его руку, прижала к своей щеке, губам.

— Ты любишь меня, Майлз? — спросила она, целуя его ладонь.

— Если бы ты только знала как, — пробормотал он.

— Тогда откуда эта стена между нами? — прошептала она. — Почему ты отталкиваешь меня, относишься ко мне так, будто я тебе чужая? Ты не прикасался ко мне с того вечера, как…

— Я знаю! — рявкнул он, и вся его нежность исчезла.

Майлз вырвал руку и отошел в дальний угол комнаты, словно не мог выносить ее близости. Не в силах слова вымолвить от обиды, Алекс поплелась к двери.

— Не понимаю, что с нами происходит, — хрипло сказала она, глядя в пол.

«Господи, — взмолился про себя Майлз, — помоги мне успокоить ее». Как сказать, что и он сам не понимал, что на него нашло. Не желая того, он обижал ее, ранил в самое сердце и не мог остановиться. Как мог он объяснить ей, что чем крепче любил ее, тем более горькой становилась его любовь, отравленная образами, которые выжег в его памяти Диего? Как мог он объяснить ей, что всякий раз, глядя на нее, он видел перед собой не невинного ангела, а развратную красотку, лежащую в объятиях испанца. Жизнь Майлза превратилась в сплошной кошмар. Желание превратилось в проклятие. Раздираемый на части желанием и ненавистью, он потерял себя в этом клубке противоречий. И самое страшное: Майлз знал, что не может взвалить эту страшную ношу на плечи Алекс. Как-то она пережила то, что выпало на ее долю, наверное, спрятала куда-то глубоко внутрь. Сказать ей, что он чувствует, означало бы ранить ее еще больше, а этого Майлз не мог себе позволить. Она не была виновата ни в чем, то, что происходило с ним, касалось только его одного. Майлз лихорадочно соображал, что сказать ей, что придумать, чтобы успокоить ее.

Превозмогая себя, Майлз подошел к Алекс и протянул к ней руки. Не зная, что может означать этот жест, Алекс доверчиво вложила свои руки в его. Когда он притянул ее к себе, она не стала сопротивляться. Все, что ей было нужно, — это почувствовать себя в безопасности, защититься от своих страхов.

— Я люблю тебя, Алекс, — пробормотал он, прижимаясь щекой к ее голове. — Пожалуйста, прости меня за то, что я тебя так сильно обидел.

Алекс подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Я просто хочу понять, что случилось, Майлз.

— Я не знаю, смогу ли объяснить, любовь моя, — начал он.

В душе он почти смеялся над собой, над очевидной бесплодностью своих усилий.

— Я люблю тебя и никогда тебя не брошу, но… видишь ли… Я хочу привести тебя в свой дом, жениться на тебе, и, поскольку мои намерения абсолютно честны, я стараюсь держаться от тебя подальше. — Майлз выдавил из себя смешок, сам удивляясь тому, до какой степени цинизма он дошел. — Наверное, стена, которую я выстроил между нами, единственное, что может удержать меня от того, чтобы заниматься с тобой любовью сутки напролет. — Поскольку Алекс молчала, он, набрав в грудь воздуха, сказал в завершение: — Я хочу тебя, Алекс, но я хочу, чтобы между нами все было как полагается. То есть надо подождать до свадьбы. Я не прощу себе никогда, если испорчу тебе репутацию.

— Так ты это делаешь из уважения ко мне? — без околичностей спросила она.

— Да.

— Молодую деревенскую акушерку крадет из дома знатный англичанин, преступник и предатель. Затем ее же похищает испанский работорговец, который в свою очередь сбывает ее арабскому принцу, от которого она едва успевает унести ноги. О чьей репутации идет речь, Майлз?

— Алекс…

— Зачем ты пытаешься обмануть меня?

— Это правда.

— Ложь! Надуманная, за уши притянутая ложь! Я не знаю, что произошло, но в силу каких-то причин ты больше не хочешь меня и не можешь набраться духу сказать об этом ясно. Почему, Майлз? Из-за моей подпорченной репутации? Ты чувствуешь себя виноватым и хочешь жениться на мне из жалости? Так?

— Алекс, это неправда. Я люблю тебя.

— Не любишь, — продолжала настаивать она. — Не может человек, который любит, смотреть на меня так, как смотришь ты, когда думаешь, что я не вижу. Почти так же ты смотрел на меня до Пальмы, до первой нашей ночи здесь, в этой каюте. Тот же самый презрительный взгляд, каким ты смотрел на меня тогда, когда Копели сказал, что я шлюха…

Алекс остановилась на полуслове, ошеломленная. Она сама, проведя параллель, нашла ответ на поставленный вопрос. Все стало ясно как день.

— Господи, — простонала она. — Ты не веришь мне… Ты никогда не верил в то, что я не спала с Диего. Ты лгал…

— Алекс!

— Черт! Почему ты не можешь поверить, что он не спал со мной?!

— Потому что я знаю Диего! — заорал Майлз.

Он был почти рад, что Алекс сама вскрыла нарыв. Может, теперь она признается во всем.

— Но ты меня не знаешь, иначе бы ты понимал, что я никогда не смогла бы тебе солгать!

— Алекс, ты думаешь, мне самому хочется чувствовать то, что чувствую? Ты думаешь, мне нравится проводить ночи без сна, не находя себе места от непрошеных картин, встающих перед глазами? Ты думаешь, я хочу представлять вас с Диего, занимающимися всем тем, что в таких животрепещущих подробностях он описывал мне?!

— И поэтому ты больше меня не любишь.

— Не люблю? Боже, конечно же, я люблю тебя! Я бы не мучился так, если бы не любил!

— Но моего слова тебе недостаточно.

В два прыжка он оказался около нее. В отчаянии схватив ее руки, он взмолился:

— Алекс, повтори сначала! Заставь меня поверить в то, что Диего никогда тебя не касался! Заставь меня поверить в это! Прогони прочь эти ужасные видения! Прошу тебя! Прошу!

Пустота… Алекс ничего не чувствовала, кроме зияющей пустоты внутри. Взглянув в его лицо, она поняла, что все потеряно. Майлз сбросил маску, и теперь в его глазах была только боль, боль, от которой и ей становилось больно — больно в прямом смысле, у нее скулы сводило от этой боли, и в этот миг ей стало его жаль даже больше, чем себя.

— Скажи мне, Алекс! Убеди меня! — требовал он, но она, стряхнув его руки, лишь покачала головой.

— Нет, Майлз. Никакие слова не убедят тебя. Насиловал меня Диего или нет, делала ли я все те вещи, о которых он тебе рассказывал, или нет, все это будет стоять между нами всегда. Родера гниет на далеком песчаном берегу, и птицы давно выклевали его глаза, но победил в вашей схватке все равно он. Он преследовал тебя, когда был жив, он преследует тебя и после смерти. Десять лет ты представлял себе вид горящего корабля с телом повешенного на главной мачте друга — и ты никогда не забудешь… это.

— Неправда. Я справлюсь. Мне только нужно время, Алекс. Ты не виновата ни в чем. Я не могу винить тебя…

— Не можешь, но винишь, — отрезала Алекс с горечью.

— Но я не хочу этого, — выдавил Майлз.

— Не хочешь, но винишь, — тихо повторила Алекс.

Она чувствовала себя на удивление спокойно, так, будто вся жизнь вытекла из дыры, оставленной в ее душе. Пораженная этому мертвому спокойствию, она покачала головой.