Барбара Бенедикт - До конца своих дней

• Название: До конца своих дней
• Автор: Барбара Бенедикт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0354-7

Прекрасная Гиневра Маклауд, дочь разорившегося плантатора, обещает себя в жены победителю рыцарского турнира в надежде, что им станет ее давний возлюбленный. Но неожиданно для всех турнир выигрывает простой арендатор Раф Латур. Девушка наотрез отказывается сдержать слово, и тогда Раф похищает ее.

Неистовая любовь зарождается точно дикий цветок в глуши Луизианы – любовь, от которой невозможно ни бежать, ни отвернуться.

---

Ланс стал уговаривать Гинни сбежать с ним и тайно обвенчаться – небось, родители со временем смирятся с неизбежным. Но тут умерла Аманда, и Гинни услали в Бостон. Его снова позвали в Розленд лишь спустя пять долгих лет, и на этот раз его мечта поселиться там навсегда чуть не осуществилась. Но тут его сбросили с седла на турнире, и Розленд опять оказался вне пределов досягаемости.

Ланс ударил ногой по гнилому плинтусу. А сегодня утром Джон пригласил его к себе в кабинет. Прямо он ничего не сказал, но ясно дал понять, что Ланс зажился в Розленде. Не пора ли ему съездить домой и повидать мать? – вежливо, как джентльмен джентльмена, спросил Джон.

Как будто он нужен маме!

Да нет, Ланс ее любит, как подобает сыну, но эта женщина кого хочешь допечет. Она обожает указывать сыну на его недостатки. Она винит его в том, что Гинни сбежала из дома. Наверно, он напугал ее своей грубой страстью. Неужели у него не хватает ума найти себе для этой цели хорошенькую квартеронку, как делали его отец и дед?

Мама и не подозревает, что он давно нашел себе девицу для этой цели. Но, видимо, его пылкий роман с Эдитой-Энн и является причиной того, что его выгнали из Розленда. Гомер, который всюду сует нос, застукал их в конюшне. Само собой, верный раб не преминул доложить об этом своему хозяину.

Ланс опять ударил ногой по плинтусу. Кусок плинтуса отломился, и Ланса захлестнула волна жалости к себе. Вот попал в переплет! Нет у него теперь ни невесты, ни любовницы, и Джервис даже не отдал ему его долю денег, полученных с турнира. Он забрал себе все, заявив, что Ланс истратил свою долю на дорогой наряд и на лошадь, которая оказалась никуда не годной.

А жалобы Ланса на то, что Латур победил его обманом, Джервис оставил без внимания. Еще бы! Этому прохвосту лишь бы заграбастать денежки до последнего цента.

Так что Лансу ничего не оставалось, как уехать в Белль-Оукс к маме и там ждать возвращения Гинни. Джервис ему, конечно, полезен, Эдита-Энн – пылкая любовница, но Розленд Лансу могла дать лишь Гиневра-Элизабет.

Знать бы, где она! Ланс не верил, что Гинни добровольно уехала с Латуром. Нет, он ее, конечно, похитил. Ланс улыбнулся, представив себе, как он является к ней на выручку в ту минуту, когда она в нем больше всего нуждается. Как она будет ему благодарна, с какой готовностью она сделает все, чего он хочет, лишь бы он вернул ее домой, к папе и дяде. Увидев ее живой и невредимой, увидев, как она счастлива, потому что опять обрела своего Ланцелота, они не смогут устоять перед ее просьбами разрешить ей выйти замуж за своего героя.

Однако, вспомнив свой последний разговор с Джоном, а также с Джервисом, Ланс вынужден был признать, что вся эта романтика их вряд ли проймет. Но скандала-то они испугаются! На душе у него стало легче. Они наверняка будут так рады заткнуть рты сплетникам, что на следующее же утро объявят о предстоящем бракосочетании.

Ланс оглядел свой полусгнивший дом и подумал, что у него нет времени ждать возвращения Гинни, надо найти, где этот наглец Латур ее прячет.

Говорят, что после той дуэли он скрывается где-то в дельте. В самой глубине таинственного болота, про которое рассказывают столько легенд и которое Ланс знает очень плохо. Но выбора у него нет. Чтобы заполучить Розленд, надо найти Гинни и жениться на ней – и чем скорее, тем лучше.

«Завтра поеду в город, – решил Ланс, – и поищу проводника по дельте».

Глава 11

Раф повернул пирогу в правое ответвление протоки. У него ныло сердце – что-то ожидает его на острове? Он хотел поехать домой с утра в надежде предотвратить очередную катастрофу, но одно за другим возникали дела, требовавшие его внимания, и в результате он выехал только в полдень.

Он прислушивался, не раздаются ли с острова крики и ругань или еще какие-нибудь признаки скандала. Но стояла полная тишина. Он потер затылок и велел себе расслабиться и перестать воображать бедствия. Однако на острове было уж слишком тихо. Он нюхом чувствовал, что там неладно.

Но, может, его нюх просто воспринимал плававшие в протоке остатки пищи? Причаливая, он поглядел вниз и увидел сваленную на дно у берега посуду. Он узнал рисунок на тарелке – этот сервиз его мать заказала из Франции. Но почему посуда оказалась в воде?

Раф поднялся на крыльцо и позвал:

– Ребята!

Ответа не было. В доме тоже никого не было. Пропустить обед – это на них не похоже.

Обеспокоенный всерьез, он сошел с крыльца и пошел за дом, бормоча: «Куда они все подевались?» Завернув за угол, он натолкнулся на Гинни.

Ахнув, она отшатнулась, словно ей было невыносимо само прикосновение к нему. Он вполне мог это понять – в конце концов, он ее связал и привез сюда силой. Но все же ее реакция его задела.

Еще больше его задело, что она вся дрожала и что ее лицо залила краска. В чем дело? Ей так противно видеть его в рабочей одежде? Да пусть посмотрит на себя, волосы спутаны, а голубое платье Жаннет насквозь промокло. Она что, не знает, что, когда мокрая ткань облегает ее формы...

– Что еще у вас тут случилось? – спросил он, пресекая мысли о ее формах.

– Только не вздумайте опять назвать меня мокрой крысой! – вызывающе бросила она.

Значит, его сравнение ее обидело? А он-то думал, что она не обращает внимания на его слова.

Странным образом, она ему нравилась больше, когда забывала о том, что она леди. Мокрая и всклокоченная, она казалась привлекательнее и, во всяком случае, доступнее.

Напомнив себе, что у него есть дела поважнее, он оторвал глаза от соблазнительной фигуры, вырисовывавшейся под мокрым платьем.

– Где дети? – спросил он резким тоном, хотя собирался обращаться с нею помягче. – И что делает на дне протоки посуда?

– Посуда? Это я ее туда бросила.

Заметив, что он недоуменно нахмурился, она объяснила:

– Не осталось ни одной чистой тарелки, а мальчики отказывались мыть посуду. Вот я и решила принять меры. По крайней мере вся эта грязь больше не загромождает кухню.

– А вам не пришло в голову самой вымыть посуду? Она была явно поражена.

– Но я... не умею.

Ну конечно, откуда ей уметь! Да ей и в голову не придет научиться. Такая работа не для властной мисс Маклауд. Раф все больше раскаивался, что привез к себе домой эту избалованную женщину.

– Послушайте, мистер Латур, что вы так на меня смотрите? Велика важность посуда!

– На этой посуде были остатки пищи, и их запах привлечет птиц, а вслед за ними появятся аллигаторы. Я провел много часов с винтовкой, чтобы отучить этих тварей являться к нам в гости. Так что уж извините, но ваш фокус с посудой меня несколько обескуражил.

– Аллигаторы? – спросила Гинни, оглядываясь через плечо и заметно бледнея. – Здесь?

– Это, между прочим, дельта, а в ней водятся аллигаторы.

– Ой... я и не думала... – Она дрожала – не то от страха, не то от того, что была в мокром платье, в котором четко вырисовывались все ее округлости.

– Это ваша обычная проблема, моя прекрасная дама, – рявкнул Раф, разозленный не поддающимся контролю поведением своего тела. – Вы никогда не думаете. Вернее, думаете только о себе, а до другого вам нет дела.

– Это неправда! Дети...

– Так где же дети? Гинни заметно смутилась.

– Они... эээ... убежали в болото. У нас возник конфликт...

– Опять из-за этого вашего медальона?

– Нет. Из-за того, какое пробуждение они мне организовали сегодня утром.

– Ну и что они такого сделали? Не подали вам завтрак в постель?

– Они... – Гинни осеклась. Она же говорила Кристоферу, что не будет ябедничать. – Скажем, они поступили не очень хорошо.

На этом месте у не выспавшегося и уставшего после долгого трудного утра Рафа лопнуло терпение.

– Эти мальчики привыкли вставать вместе с солнцем, и им, наверно, трудно понять, как можно спать до полудня. А также как можно закатить такую истерику из-за посуды.

– До полудня? – негодующе проговорила Гинни. – Истерику?

– Это вам не Камелот, леди Гиневра, и вы больше не королева. Никто не собирается вас обслуживать. Мы вместе делаем все необходимые дела по дому.

– Я...

– Неужели так трудно обращаться с детьми по-хорошему? Неужели надо довести их до того, чтобы они сбежали из дома?

– Да как у вас хватает наглости! Как вы смеете так со мной разговаривать? Вы понятия не имеете, что здесь происходит. – Гинни подошла к нему и ткнула его пальцем в грудь. – Да ваши собственные дети говорят, что вы дьявол. Вам это известно?

Он был ошеломлен.

– Дьявол?

– Они сказали, что мать назвала их именами святых, чтобы защитить их от вас. Они вас так боятся, что не смеют вам рассказывать о том, что тут делается. И неудивительно, если вспомнить, как вы с ними обращаетесь.

– Я сроду не тронул ни одного из них пальцем. Глаза Гинни сверкнули голубым пламенем.

– Не обязательно бить детей! Достаточно бросить их на произвол судьбы. И как вам не стыдно бросать их здесь одних, заставлять самим готовить, убирать дом и вообще заботиться о себе, пока вы где-то там забавляетесь?