Екатерина Белецкая - История с продолжением

• Название: История с продолжением
• Автор: Екатерина Белецкая
• Жанр: Фэнтези

Эта книга НИКОГДА не будет издана. И никогда не станет популярной. Она не вписывается в концепцию боевик-фантастика-фэнтези. Она другая. Очень тяжелая и сложная для того, чтобы быть понятной. Я не умею говорить о своих книгах – потому что текст всегда скажет всё сам за себя. Лучше всего до "Истории" прочесть "Романтиков", тогда описываемые тут события будут более понятны. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Это гипертекст – для того, чтобы вникнуть полностью, надо читать всё. Глава 21, к примеру, может стыковаться с 8. ЗЫ имхо от автора. Не знаю, зачем тут это всё лежит. Вот честно…. Но лежит. Значит, для чего-то это всё-таки нужно. Спасибо – всем, кто читал и понял.

---

– Это что ещё за мужской стриптиз? – спросил пожилой. – И почему вы их связали?

– Один из них на надсмотрщика напал. Прямо в “тиме”, – объяснил первый сержант.

– Это тот, который снег жрал, – добавил второй. – Этот вроде, чёрный, – он толкнул Пятого ногой. – Придурок такой, сил нет…

– Когда привезли, тогда и связали? И когда? – спросил пожилой.

– Да тридцать первого, днём.

– Вы ошалели? – возмутился пожилой. – Кто ещё тут придурок… Быстро развязать! К ним что – эти дни вообще никто не заходил?

– Да нет, вроде, – промямлил второй сержант. Он нагнулся над Лином и принялся возиться с узлами. – Тут же не было никого. Новый Год, всё-таки…

– Дай я, – сказал второй. У него в руках появился перочинный нож, которым он в минуту разрезал верёвки. – А этот, который снег-то жрал…

– Чего? – с неодобрением спросил пожилой. – Холодный уже, небось?

– Да нет, как раз горячий. Температура у него, что ли?…

– Вы, оба, – приказал пожилой, – быстренько достаньте койки для этих двоих. Бельё там, одеяла… и срочно принесите что-нибудь им попить. Что найдёте – чай, компот… что угодно. И шевелитесь, нечего стоять. О том, что вы тут натворили, мне придётся доложить. Сегодня же.

Оба сержанта вышли в коридор.

– Сволочь жидовская, – пробормотал один. – Скотина…

В коридор высунулась голова пожилого.

– А вот за это ты мне ответишь отдельно, – ласково сказал пожилой и прикрыл дверь. Он вернулся в комнату и присел на корточки возле матраса.

– Что, плохо? – спросил он. Лин попытался поднять голову, в его взгляде появился страх. – Не бойся, не надо, – попросил пожилой, – я же не из них. Я врач, меня зовут Эдуард Гершелевич. А ты – номер семь, не так ли?

– Да, – прохрипел Лин.

– Сейчас я вас посмотрю, – пообещал Эдуард Гершелевич. – Всё будет в порядке, я обещаю. Имя-то у тебя есть? – спросил он.

– Лин, номер семь в “тиме”, – ответил Лин. – А это Пятый, номер пятый… Так получилось… Что с ним?

– Он и вправду ел снег?

– Я не помню. Я вообще не понял, как мы сюда попали…

– Ты руки ощущаешь?

Лин отрицательно покачал головой.

– Надо растереть, тогда кровообращение быстрее восстановиться… А, вот и наши начальнички пожаловали. С кроватью, – с удивлением добавил он. Сержанты внесли койку в комнату и с грохотом водрузили у стены. – Пока положите вот этого, – Эдуард Гершелевич махнул рукой в сторону Лина, – потом идите за второй койкой, а я осмотрю вон того…

Сержанты удалились. Эдуард Гершелевич подсел к Пятому.

– Так, что тут у нас, – проговорил он. – А ну-ка, проснись, дружок! Это чего же глаза-то такие мутные… Как пьяный, ей Богу, – он немного приподнял Пятому голову и сказал: – у тебя болит где-нибудь?

Тот сделал попытку кивнуть. Эдуард Гершелевич на секунду задумался и спросил:

– Не горло, часом? Ну, я так и знал. Открой рот… пошире, я так ничего не вижу… ого! Как это тебя так угораздило…

– Чего с ним такое? – спросил один из сержантов. Они, поставив вторую койку у противоположной стены, с интересом наблюдали за действиями врача.

– То ли дифтерит, то ли ангина, так сразу не скажешь, – ответил Эдуард Гершелевич. – Без мазка не разберёшь. Но у него всё горло в нарывах, не мудрено, что он говорить не может. И вы, идиоты, ещё добавили. Попить принесли?

– Только чай холодный, – второй сержант протянул Эдуарду Гершелевичу алюминиевый мятый чайник и два мутных стакана, вложенных один в другой. – Компот нам не дали…

– И на том спасибо, – констатировал врач. – Налей и напои. А мне надо позвонить, чтобы перенести допрос, который должен был быть сегодня. Может, оно и к лучшему, они хоть отдохнут.

– Допрос? – изумился первый сержант. – Сегодня?!

– В том-то всё и дело. А вы, дураки, вон чего натворили… Ты пей, пей, не стесняйся, – подбодрил он Лина. Тот уже сам взял в непослушные руки стакан с чаем. Руки пока что сильно тряслись. – Помогите этому, – сказал Эдуард Гершелевич.

– Я не могу… – прохрипел Пятый. – Больно…

– Ну ты постарайся.

Пятый слабо отрицательно покачал головой и прикрыл глаза.

– Ну и что мне теперь прикажете делать? – с раздражением вопросил Эдуард Гершелевич. – Идите, звоните. Срочно вызывайте сюда шефа.

– Это зачем? – спросил второй сержант.

– А затем, что ты нагни свою тупую голову и посмотри на его глаза. Внимательно. Они оба – не отсюда, понятно? Вот ты, к примеру, не можешь ли мне сказать, как он будет реагировать на лекарства? А если он помрёт? Ты за это отвечать будешь? Нет? Правильно, отвечать заставят меня, но только в том случае, если я что-либо стану делать без санкции. Улавливаешь?

– Ну…

– Умница. Значит, мне нужна санкция, да побыстрее. Если я сейчас что-нибудь не предприму, он к утру может загнуться. Тоже улавливаешь?

– Да…

– А вот если он загнётся, у нас всех будут большие неприятности. Так что кругом, а затем – бегом марш!

Сержанты исчезли, словно по мановению волшебной палочки.

– Ты антибиотики нормально переносишь? – спросил Эдуард Гершелевич у Пятого.

– Что переношу? – прошептал тот.

– Антибиотики. Ну, пенициллин там…

– А что это… такое? – Пятый не понял вопроса. Видимо, речь шла о каких-то лекарствах, но названия ему ничего ровным счётом не говорили. А он-то считал, что знает этот проклятый язык в достаточной степени. Ему стало стыдно. – Я просто не понял…

– Это плохо, – покачал головой врач. – Видимо, придётся рисковать. Ну, как говориться, риск – благородное дело. Да! – спохватился он. – А где ваша одежда?

– Не знаю, – ответил Лин. – Может, вон эти тряпки в углу?…

– Это не подойдёт. Я им скажу… поищем чего-нибудь.

– Что со мной? – спросил Пятый.

– Ты болен. Чем – точно не скажу. Пока что надо попробовать разобраться с твоим горлом…

Вошли сержанты.

– Приедет Павел Васильевич, – сказал первый. – Через сорок минут будет…

* * *

Они сразу узнали вошедшего. Ещё бы! Их мучитель не изменился ни на йоту с того дня, год назад, когда они видели его последний раз.

– Ну что? – спросил он с порога. – Не одумались? Я вас предупреждал.

– На это мы никогда не пойдём, – ответил ему Лин. – Я уже говорил, что…

– Давайте вы потом про это всё побеседуете, – попросил Эдуард Гершелевич. – Тут проблема, и весьма серьёзная.

Он вкратце обрисовал ситуацию. Павел Васильевич слушал молча, затем спросил:

– И что вы предлагаете?

– Можно попробовать начать пенициллин, – ответил немного неуверенно Эдуард Гершелевич. – Во всяком случае, это пока видится мне единственным выходом.

– Так что вы ждёте? – довольно резко спросил Павел Васильевич. – Моей санкции? Считайте, что она у вас есть. И ради этого вы меня вызвали?…

Он резко повернулся и вышел. С минуту в комнате было тихо, затем Эдуард Гершелевич вздохнул, устало потёр глаза и спросил у всё ещё молчавших сержантов:

– Кто-нибудь из вас уколы делать умеет?

– Ну я своей собаке делал когда-то, – неуверенно начал второй сержант. – Она рожала, а к ветеринару ездить… – он не договорил, Эдуард Гершелевич прервал его:

– Вот ты и сделаешь, – заключил он. – Ничего тут сложного нет. Я всё покажу. Завтра позвоните мне и скажете, как тут дела. Мне работать надо, я и так здесь сижу с вами чёрти сколько…

– Ладно, сделаем, – отозвался сержант. – Мы ещё вот что… простите нас, Эдуард Гершелевич. Мы, это… не правы были… Простите.

– Ладно, чего уж там, – отозвался врач. – Поеду я, ребятки. Телефон мой спросите на вахте.

Эдуард Гершелевич оставил подробные указания, что и как следует делать и отбыл. На душе у него было неспокойно. Он нервничал, хотя сам слабо сознавал, из-за чего это происходит. Не то, чтобы он испытывал к этим двоим какую-то жалость, нет. Он просто в меру своих сил сочувствовал им, прекрасно сознавая, что они обречены. Он понимал их, но то, что они делали, вызывало у него недоумение и лёгкую зависть. Он знал, почему. Они не продавались. А он продался. И, хотя теперь горько сожалел об этом, не смел сказать и слова поперёк тем, кто стал с некоторых пор его хозяевами. “Сильные ребята, – подумал он с уважением, – вот только… Я всё же попрошу, чтобы меня больше не ставили на подобные задания. Не могу на это смотреть. Этот раз – последний”.

Он ехал домой. Только там он ещё имел право быть тем, кем считал сам себя. Он устал от лжи, от постоянного раболепства, от страха. Как бы он хотел сбросить с себя эту маску и стать… он уже и сам не помнил, кем же он был до этого всего. И не вспомнить уж теперь, ведь прошло столько лет…

– Будьте вы все прокляты, – прошептал он, открывая дверцу своей машины и садясь на водительское сиденье. Да уж, было за что “пострадать” – своя “Волга”, трёхкомнатная квартира, дача в красивом месте, хорошая, если не сказать больше, зарплата. Главный патологоанатом проекта “Сизиф”, как же… – сволочи, – добавил он. Двигатель новой “Волги” тихонько заурчал. – Как же мы все дёшево стоим, – пробормотал он.