Айзек Азимов - Роботы и Империя (пер. М.Букашкина)

• Название: Роботы и Империя (пер. М.Букашкина)
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-17608-Х

В романе Айзека Азимова «Роботы и Империя» действие происходит спустя два столетия после событий «Роботов Утренней Зари».

Волна эксппансии с Земли на другие планеты набирает силы и появляются конфликты между космонитами (жителями Внешних Миров) и поселенцами (потомками землян). Глэдия, женщина-космонитка, которую с Илайджем Бейли связывала искренняя любовь, до сих пор еще жива – ведь космониты живут три-четыре столетия. Жив и ее враг – доктор Амадейро, который после смерти доктора Хена Фастольфа вновь вознамерился отомстить Земле, заселившей уже немало планет…

---

– Так или иначе, но мы встретились.

Глэдия села на край койки и протянула Элайджу руки.

Он сжал их и хотел было сесть на табурет, который стоял рядом, но она притянула его к себе и усадила рядом.

– Ну, как ты, Глэдия? – неловко произнес он.

– Хорошо, а ты?

– Старею. Три недели назад отметил пятидесятилетие.

– Пятьдесят – это не… – Она замолчала.

– Для землянина это старость. Ведь наш век недолог, ты знаешь.

– Даже для землянина пятьдесят лет не старость. Ты нисколько не изменился.

– Приятно слышать, но я мог бы сказать тебе, что скрип усилился. Глэдия!..

– Да, Элайдж?

– Глэдия, я должен спросить: ты и Сантирикс Гремионис…

Глэдия улыбнулась и кивнула:

– Он мой муж. Я послушалась твоего совета.

– Он помог?

– Да. Живем неплохо.

– Это хорошо. Надеюсь, так все и останется.

– На столетия – вряд ли, а вот на годы, даже на десятилетия, – очень может быть.

– Детей нет?

– Пока нет. Ну а как твоя семья, мой женатый мужчина? Как сын, жена?

– Бентли уехал два года назад с переселенцами. Я еду к нему. Он крупное должностное лицо на новой планете. Ему всего двадцать четыре, но он уже заслужил уважение и почет. – В глазах Бейли заплясали огоньки. – Я уж думаю, не придется ли мне обращаться к нему «ваша честь» – на людях, конечно.

– Великолепно. А миссис Бейли? Она с тобой?

– Джесси? Нет. Она не захотела покинуть Землю. Я говорил ей, что мы будем жить в куполах, так что большой разницы с Землей она не почувствует. Правда, жизнь будет попроще. Может, со временем она переменит мнение. Может, ей надоест одиночество, и она захочет приехать. Посмотрим.

– А пока ты один.

– На корабле больше сотни переселенцев, так что на самом деле я не один.

– Они по ту сторону стыковочной стены. И я тоже одна.

Бейли бросил быстрый взгляд в сторону рубки, и Глэдия сказала:

– Не считая Дэниела, конечно. Но он там, за дверью, и он робот, хоть ты и думаешь о нем, как о человеке. Но ты, наверное, хотел увидеться со мной не для того, чтобы поговорить о наших семьях?

Лицо Бейли помрачнело.

– Я не могу просить тебя…

– А я могу. Эта койка вообще-то не предназначена для занятий сексом, но я надеюсь, что ты с нее не свалишься.

– Глэдия, я не могу отрицать, что… – начал он. И умолк.

– Ох, Элайдж, не надо пускаться в долгие рассуждения, чтобы надлежащим образом удовлетворить вашу земную мораль. Я предлагаю себя тебе согласно аврорианским обычаям. У тебя есть полное право отказать, и я не могу спрашивать о причинах отказа. Впрочем, я думаю, что право отказываться принадлежит только аврорианам. Я не приму отказа от землянина.

Бейли вздохнул:

– Я уже не землянин.

– Еще меньше я рассчитываю получить отказ от несчастного переселенца, едущего на варварскую планету. Элайдж, у нас было так мало времени, и его так мало сейчас, и я, наверное, никогда больше не увижу тебя. Эта встреча так неожиданна, что было бы космическим преступлением упустить такой случай.

– Ты и в самом деле хочешь старика?

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебя умоляла?

– Но мне стыдно.

– Закрой глаза.

– Я имею в виду – стыдно за себя, за свое дряхлое тело.

– Переживешь. Твое дурацкое мнение о себе меня нисколько не касается.

Она обняла его, и застежка на ее платье расстегнулась.

5в

Многое открыла для себя Глэдия. Она с удивлением узнала, что Элайдж остался таким, каким она его помнила. Пять лет ничего не изменили. Ей не пришлось оживлять воспоминания. Он был Элайджем.

Она обнаружила разницу между ним и Сантириксом Гремионисом. Впечатление, что у Гремиониса, кроме главного недостатка, о котором она уже знала, были и другие, усилилось. Сантирикс был нежным, мягким, рациональным, в меру неглупым и… однообразным. Она не могла бы сказать, почему он был однообразным, но что бы он ни делал и ни говорил, он не возбуждал ее, как Бейли, даже когда тот молчал. Бейли был старше Сантирикса годами, много старше физиологически, не так красив, как Сантирикс, он, что всего важнее, нес в себе неуловимый дух распада, ауру быстрого старения и короткой жизни, как все земляне. И все же…

Она узнала, как глупы мужчины: Бейли приближался к ней нерешительно, совершенно не оценив своего воздействия на нее.

Она осознала, что его нет, когда он вышел поговорить с Дэниелом. Земляне ненавидели и боялись роботов, но Бейли, отлично зная, что Дэниел – робот, всегда обращался с ним как с человеком. А вот космониты любили роботов и чувствовали себя без них неуютно, но никогда не думали о них иначе, как о машинах.

И она почувствовала время. Она знала, что прошло ровно три часа тридцать пять минут с того момента, как Бейли вошел в маленькую яхту Фастольфа, что времени остается очень мало. Чем дольше она отсутствует и чем дольше корабль Бейли находится на орбите, тем больше шансов, что кто-нибудь их заметит, а если уже заметил, то почти наверняка заинтересуется, станет расследовать, и тогда Фастольфу грозят крупные неприятности.

Бейли вышел из рубки и грустно посмотрел на Глэдию:

– Мне пора, Глэдия.

– Я знаю.

– Дэниел будет заботиться о тебе. Он станет твоим другом и защитником, и ты должна быть ему другом – ради меня. Но я хочу, чтобы ты слушалась Жискара. Пусть он будет твоим советником.

Глэдия нахмурилась.

– Почему Жискар? Я недолюбливаю его.

– Я не прошу любить его. Я прошу тебя верить ему.

– Почему, Элайдж?

– Этого я не могу тебе сказать. Ты просто должна поверить мне.

Они смотрели друг на друга и молчали. Молчание остановило время, сдерживало неуловимый бег секунд. Но ненадолго.

– Ты не жалеешь? – спросил Бейли.

– Как я могу жалеть, если я больше не увижу тебя?

Бейли хотел ответить, но она прижала свой маленький кулачок к его губам.

– Не надо лгать, – сказала она. – Я никогда не увижу тебя.

Она его больше никогда не увидела.

6

Глэдия болезненно ощущала, как ее тянет в настоящее через мертвую пустоту лет.

«Я так и не увидела его больше, – подумала она. – Никогда».

Она так долго защищала себя от этой горькой сладости, а сейчас окунулась в нее – больше горькую, чем сладкую, и все из-за этого типа, Мандамуса, из-за того, что Жискар попросил ее принять Мандамуса и она обещала слушаться Жискара.

Это была последняя его просьба…

Она сосредоточилась на настоящем. Сколько времени прошло? Мандамус холодно смотрел на нее.

– По вашей реакции, мадам Глэдия, я вижу, что это правда. Вы не могли бы рассказать откровенно?

– Что правда? О чем вы говорите?

– О том, что вы виделись с землянином Элайджем Бейли через пять лет после его визита на Аврору. Его корабль был на орбите, вы ездили туда, чтобы увидеть Бейли, и были с ним примерно в то время, когда был зачат ваш сын.

– Какие у нас доказательства?

– Мадам, это не было абсолютной тайной. Земной корабль заметили на орбите. Яхту Фастольфа заметили в полете. Самого Фастольфа на борту яхты не было, там были предположительно вы. Влияние доктора Фастольфа было достаточно велико, чтобы запись об этом изъяли.

– Если нет записи, нет и доказательства.

– Доктор Амадейро две трети жизни ненавидел доктора Фастольфа. Среди правительственных чиновников всегда находились такие, кто был душой и телом предан политике доктора Амадейро и стремился сохранить Галактику для космонитов. Они охотно сообщали ему все, что он хотел знать. Доктор Амадейро услышал о вашей маленькой эскападе почти сразу же.

– Это еще не доказательство. Ничем не подкрепленное слово мелкого чиновника-подлизы не в счет. Амадейро ничего не мог сделать. Даже он понимал, что у него нет доказательств.

– Нет доказательств, на основании которых он мог бы обвинить кого-то в преступлении. Нет доказательств, на основании которых он мог бы навредить Фастольфу. Но их достаточно для подозрения, что я потомок Бейли, и для крушения моей карьеры.

– Можете не беспокоиться, – с горечью сказала Глэдия. – Мой сын – сын Сантирикса Гремиониса, настоящий аврорианин, и вы его потомок.

– Убедите меня в этом, мадам. Я больше ни о чем не прошу. Убедите меня, что вы провели несколько часов наедине с землянином, разговаривая о политике, о дружбе, о былом, рассказывая анекдоты, но не прикасаясь друг к другу. Убедите меня.

– Что мы делали – не ваше дело, так что оставьте при себе свой сарказм. Когда я виделась с ним – я уже была беременна от мужа. Я несла в себе трехмесячный аврорианский плод.

– Вы можете доказать это?

– Зачем мне доказывать? Дата рождения моего сына занесена в записи, а Амадейро наверняка знает дату моего визита к землянину.

– Как я уже говорил, ему сообщили, но с тех пор прошло уже два столетия, и он не помнит точно. Визит ваш не был записан, так что справиться негде. Доктор Амадейро, кажется, думает, что это было за девять месяцев до рождения вашего сына.