Альфред Аттанасио - Пожиратель тени

• Название: Пожиратель тени
• Автор: Альфред Аттанасио
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015291-4

Сказано — в цепи творения первым рожден мир Ирт, что вращается под лучами Извечной Звезды, источника магии, источника жизни. Ирт, на дальнем Темном Берегу, которого родился юноша-герой, спасший мир от полчищ змеедемонов. Герой, коему предстоит теперь совершить и вовсе невозможное. Потому что НЕВОЗМОЖНО — пли почти невозможно? — помочь богине Света, чей не рожденный еще ребенок уже искалечен темной магией. Невозможно — или почти невозможно? — противостоять мощи таинственного Властителя, способного разрушить не только Ирт, но и ВСЕ существующие миры…

---

Но эти несчастные существа, сплетенные из сновидений владычицы, ждет сомнительная судьба. Мысль о серьезном и верном кобольде, уходящем в пустоту, огорчала Лучезарного, и это его самого удивляло. Почему вдруг эта иллюзия стала ему небезразлична? И все же так стало. Чистосердечный кобольд сам не придавал значения тому, что он — всего лишь сон. Для него этот мир не менее реален, чем сам свет, чем родной дом Азофеля.

Неуклюжий Бройдо тоже вызывал у Азофеля незнакомые чувства. Кто такой этот эльф, откуда у него такое большое сердце? Зачем он покинул свой клан, чтобы служить какому-то кобольду? На все вопросы был один ответ — любовь. Любовь к этому сну, к стынувшим камням, вращающимся в холоде космоса, согретым лишь слабыми лучиками тлеющих звезд.

Любовь к темноте — понял Азофель, пораженный, что кто-то может любить эту маленькую и причудливую жизнь. Еще он понял, что жалеет тех, кто заключен внутри создания безымянной владычицы, в извилинах ее прихотливого разума.

Эти сочувственные мысли боролись в нем с той силой, которая влекла его домой. Азофелю хотелось найти создание тени, удалить его из сна и вернуться домой.

В свет.

Поглощенная из великанов энергия настолько оживила его, что он мог бы, если бы захотел, подняться и снова уйти в свет.

А там, за пределами сна, подождать, пока его опять позовет Рик Старый. Покинуть бы здесь эти иллюзорные жизни, приумножавшие его заботы. Что ему до этих подобий?

Но когда он понял эти создания, которых в их жалком существовании вела такая же страстная верность, что привязывала и Лучезарного к свету, он восхитился ими. Смехотворное и вместе с тем неодолимо глубокое желание обуревало его — говорить с этим старым кобольдом, с созданием тьмы.

Видя приближение Лучезарного, Рик Старый вскочил на ноги. Тени ночи отступили. У входа в пещеру стояло ледяное сияние в форме смертного. Форма остывала, и холодный ветер уносил жар клубами разноцветного дыма. Раскаленные тени меркли в ангельски-демоническом сиянии лица Азофеля.

— Лучезарный! — вскричал Рик Старый, оживленный излишком Чарма, уносимого в воздух. — Ты сразил великанов!

— Никого я не сразил. — Азофель стоял у входа в пещеру, и она сияла изнутри, как тигель с лавой. — Великаны по своей природе — иллюзия. Как и ты.

— И ты тоже! — радостно закричал кобольд, опьяненный жизненной силой. Теперь он уже мог смотреть стражу в лицо, потому что Азофель остыл уже до свечения снега под звездами. — Все мы — порождения вечности и Безымянных. Все мы сны!

— Я — не сон, — твердо возразил Лучезарный. — Я — свет.

— Другой сон, и все равно сон. — Рик был почти опьянен от счастья, что Лучезарный вновь в полной силе, и весело поддразнивал светоносное существо. — Все мы сделаны из большого ничто. Волны света на черной поверхности этого ничто. Мы распадаемся, ты меркнешь. Ха! Главное, что все мы меняемся.

— А тогда чего ты вообще мучаешься с этим поиском? — Рассыпав огненные волосы причудливыми нитями, Азофель шагнул ближе. — Брось ты этого, который из тени, и пусть владычица разбудит отца младенца. Сон кончится, и ни тебя, ни других обманок из материи и энергии больше не будет.

— Так не получится, Азофель. — Старый кобольд храбро смотрел в слюдяные глаза Азофеля. — Здесь на кону стоит нечто большее. Ведь ты это и сам понимаешь?

— Не понимаю. — Азофель презрительно оглядел оплавленную пустыню. — Но я должен тебе сказать, что кое-что чувствую — к тебе, к этому дураку Бройдо. Я лучше понял, вернув свою силу, что значит быть слабым. Ты слаб. А Бройдо еще слабее. И все же вы боретесь изо всех своих сил. Зачем?

— Младенец! — Сморщенное курносое личико озарилось ликованием. — Эти миры созданы не ради прихоти. Они для ребенка владычицы. Игра света и тьмы, пустоты и материи и — да! — добра и зла, вот силы, которые сформируют младенца. Они наполнят его пониманием страдания и сочувствия. Вот почему должны быть эти миры. И мы служим не им, а высшей цели.

Азофель скрестил руки на груди, прикрыл алмазные глаза и задумался.

— Откуда ты это знаешь?

— Я — кобольд-волшебник. — Рик Старый сообщил это как общеизвестный факт. — И моя магия — огонь. Я знаю, почему нет злых тварей внутри света и почему попеременно побеждает тьма. Я знаю, что кто-то очень древний сшивает их вместе победой и поражением. Жизнь каждого из нас — один из множества крошечных стежков, которыми зашивается эта рана — этот разрыв существования, как ты называешь его. Мы создадим свет из тьмы нашим страданием — нашим согласием страдать за то, что есть добро.

— Великие понятия для такого мелкого существа, — скептически наклонил голову Азофель.

Рик постучал пальцами по стреле:

— Я отдал все, чтобы удержать свой стежок между светом и тьмой. А ты, Азофель?

— Я — создание света. — Лицо его было спокойно, как стекло. — Я верен пославшему меня сюда.

— Это я знаю, — нетерпеливо отмахнулся Рик. — Я говорю о твоей душе, то есть я хочу сказать, какие у тебя чувства? Как ты соединяешь свой великий свет и обширную тьму этого творения?

Азофель покачал головой, явно задетый вопросами кобольда.

— Я хочу домой.

— В свет, я знаю. — Щеки Рика Старого пылали радостью. — Я отведал этой ночью твоего Чарма, и я бы и сам пошел с тобой, если бы мог.

— А ты можешь. — Азофель улыбнулся, и вспышкой молнии озарились снизу ночные облака. — Я отнесу тебя в Извечную Звезду. Оттуда вырастет твое лучистое тело. Может быть, наступит время, когда я увижу тебя в полях света, где обитаю.

— Вряд ли. — Кобольд поскреб узловатый подбородок и рассказал, что видел в трансе, когда Азофель поедал великанов. — Ты к тому времени станешь настолько ярок, что уйдешь из тех полей, где обитают души, уйдешь в яркость бесконечности.

— Ты знаешь, как устроена моя родина?

— Я знаю, как устроен огонь. Азофель протянул лучистую руку.

— Позволь мне отнести тебя в Извечную Звезду.

— Оставь. — Кобольд отступил, досадливо поморщившись. — Подумай о младенце. Подумай о грядущих веках. Ты это ощущаешь, я знаю. Иначе зачем бы ты вернулся говорить со мной? Ты чувствуешь, к чему стремлюсь я — и Бройдо. Загляни в любое из смертных сердец, и ты найдешь то же стремление. Да, мы живем ради того, что нам кажется реальным. Но не все ради одного и того же. Некоторые хотят больше света…

— А другие — больше тьмы. — Азофель с пониманием кивнул: пути домой не будет, пока работа не будет сделана. — Я шагну из сна наружу и найду это создание тени.

Лучезарный быстро погас, и ландшафт вновь окутала угрожающая и таинственная темнота. Рик на ощупь заковылял к пещере в поисках убежища от внезапной ночи.

Азофель тоже искал убежища от непонятных чувств, которые пробудил в нем кобольд. Безымянная владычица задала Рику Старому работу, в которой Азофелю отводилась роль помощника. Сейчас он мог быть только на подхвате у кобольда, потому что Лучезарный — создание света, а в царстве света нет слепоты, нет смерти, нет случая, и там у справедливости открытые глаза.

А за границами сна, в царстве света и в ауре Извечной Звезды, где Лучезарный родился, он стоял стражем. Там он ощущал мир и был рад, что вновь обрел силу и смог вернуться туда, где должен быть. Азофель пришел сюда искать создание тени, и он приступил к поискам.

Даль и близость смешались в нем, как ветер и огонь. Взревели искры — осколки расстояний, пройденных им там, внизу. Он снова увидел Лабиринт Нежити на Краю Мира, и Бройдо, горестно согнувшегося над трупами восемнадцати эльфов своего клана, поднятых из могил демоном Тивелом, и печаль физической болью билась в теле эльфа.

Азофель смахнул прочь искры огня времени, не желая более видеть это место скорби. Не то чтобы его реальность была менее горестной. Сильные отбирали свет у слабых, и слабые тускнели, темнея иногда до теней и пропадая из виду, немногие собирали свет и разгорались до лучезарности, большинство же влачили существование в тусклой печали. Может быть, подумал Азофель, смерть и небытие добрее.

Глаза не сразу привыкли к свету — слишком много времени провел он в мире теней. Когда он вновь прозрел, то заметил, что оказался невдалеке от своего поста к югу от сада, над вратами Тьмы Внешней.

В ночном сиянии растений и насекомых были видны террасы лужаек с прудами и озерцами, по зеркалу которых плавали черные лебеди. Поодаль стояли ворота с серным огнем единственного фонаря. На дальней стороне ворот его ждал пост часового у Начала.

Азофель был в блаженном восторге оттого, что снова оказался на месте, и, осмотревшись, увидел справа и слева от входа дикую природу над лужайками сада, сгорбленные валуны под пологом ползучих растений. Кожистокрылая сошка взмывала оттуда, подхваченная ночным ветром, и мельтешила оскаленными мордочками. Азофель счастливо ахнул, обнаружив, что ничего здесь не изменилось, и быстрее помчался по извилистой дороге.