Владимир Аренев - Паломничество жонглера

• Название: Паломничество жонглера
• Автор: Владимир Аренев
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01343-X

Обычный бродячий жонглер, Кайнор но кличке Рыжий Гвоздь, оказывается в центре внимания сильных мира сего. Королевские гвардейцы приезжают за ним, чтобы сопроводить в столицу. Покойный граф Н'Адер упоминает о нем в завещании… Подарок судьбы? Да нет, скорее ее звериный оскал, ведь ни богатства, ни почестей такое внимание Гвоздю не сулит. И кстати, насчет «мира сего» мы несколько погорячились. Мир Ллаургина Отсеченного лишь на первый взгляд похож на наш. Только люди одинаковы везде — как одинаковы везде предательство, любовь, честь, дружба. В этом нет разницы между площадным жонглером, капитаном гвардейцев, графиней, чародеем… и читателем, который держит в руках эту книгу.

---

— Нужно же было остановить эту ересь. Да он и так был не жилец — поэтому мы лишь избавили местных дознатчиков Церкви от занудной и бесцельной работы.

Несколько мгновений Кайнор колебался. Потом ободряюще подмигнул Матиль и, взяв ее за руку, повел к монахам.

— Святые отцы, — позвал он. — Святые отцы, позвольте обратиться…

— Обращайтесь, сын мой, — холодно ответил тот, что отряхивал рясу от крови. Не слишком худой и не слишком толстый, с глазами неопределенного цвета, темневшими из-под глубоко надвинутого клобука, он почему-то напомнил Гвоздю муравья-солдата.

«Глупое сравнение, Рыжий. Глупое и неуместное».

— Видите ли, святой отец…

— Брат Хуккрэн, — представился монах, видимо, раздраженный постоянным «святотцовием» жонглера. — Так что там у вас, милейший?

* * *

— …Впрочем, падение Держателей в Сна-Тонре было не единственным признаком того, что Сатьякал весьма заинтересовался Носителями.

— Чего-то я не понимаю, — заворчал, подавшись вперед, Эмвальд Секач. — Какое отношение к сна-тонрской катастрофе имеют зверобоги? Если, конечно, — зыркнул он в сторону Пустынника, — не считать того, что зверобоги ко всему имеют отношение.

— Хороший вопрос, — улыбнулся Осканнарт Хэйр. — Я поясню. Один из мостов, разрушенных той ночью в Сна-Тонре назывался Змеиным. Однако, в отличие от прочих построек, он рухнул не из-за упавшего Держателя или сотрясений почвы. Единственный свидетель, которого удалось найти, утверждает, что перед тем, как развалиться, мост двигался, словно ожившая змея.

— Единственный свидетель? — переспросил Идарр Хараллам. — И что с того?

— То, что это подтверждает свидетельства очевидцев в Северном и Южном храмах города. Говорят, там идолы Змеи и Акулы сошли с постаментов… и еще многое говорят, о чем я бы предпочел никогда не слышать и о чем не хотел бы говорить здесь и сейчас. — Хэйр выразительно посмотрел на статуи зверобогов, стоявшие в стрельчатых нишах. — Но всякий, кто захочет, может узнать подробности: бумаги с тайным отчетом, насколько я знаю, Табаркх привез с собой. Это его эпимелитство, и расследование проводили его люди.

Патт Дьенрокского эпимелитства кивнул: да, привез. При этом он тоже зыркнул на идолов, словно рыночный воришка на зазевавшегося вельможу.

— Но, как я говорил, — продолжал Осканнарт, — интерес Сатьякала к Носителям проявился не только в Сна-Топре. Баллуш?

Тихоход поднялся с кресла, делая вид, будто недоволен тем, что потревожили.

— Я расскажу. Год назад, все вы это знаете, Йнууг пережил бурю, равной которой давно уже не случалось. Именно тогда море вдребезги разбило о скалы корпус «Кинатита», благополучно сносивший прежде и штормы, и червей-древоточцев, и разрушительное дыхание времени. В ту же ночь и в тот самый миг, когда «Кинатит» обращался в плавающий мусор, я ощутил присутствие здесь, в Ллаургине, Акулы Неустанной. — Баллуш не поленился и сотворил священный знак Сатьякала. Это могло привлечь на его сторону некоторых сомневающихся и преуменьшить пыл фанатиков вроде Анкалина. — Еще раньше, до бури, я знал о существовании человека по имени Иссканр и о том, что он возможный Носитель. — Иерархи загомонили, словно Непосвященные, оказавшиеся в классе без наставника. Баллуш помолчал недолго, но в зале за это время восстановилась почтительная тишина. — Кое-кто из вас хочет спросить, почему же я не сообщил Собору о том, что узнал. Интересно, а как вы поступили бы в этом случае? Бросились бы ловить этого Иссканра по всей Иншгурре?

— Да! И поступили бы с ним так, как и следует поступать с еретиком!

— Может быть, — согласился Баллуш. — Может быть. Если бы успели. А скорее всего вас, Секач, как и упомянутого здесь брата Хуккрэна, остановил бы кто-либо из зверобогов. А они умеют останавливать и вразумлять по-разному — не правда ли, брат Анкалин? Вспомните прозверевших, которых вы не послушались, и что сталось с ними и с теми, кто был причастен к случаям невнимательности. Сатьякал не терпит пренебрежения! — Тихоход сотворил еще один священный знак вкупе с суровым выражением лица. — К тому же я не был до конца уверен, что Иссканр — Носитель. Но когда он пересек Иншгурру, чтобы попасть ко мне на Йнууг, когда оказался в «Кинатите» и «Кинатит» был разрушен, я убедился, что не ошибся в своих подозрениях. И то, что этот человек сумел выжить и сейчас находится здесь, рядом, в Старом Клыке, еще раз подтверждает, что он Носитель. Но, — Баллуш выдержал необходимую паузу, — отнюдь не свидетельствует о том, что его следует немедленно уничтожить! Однако, братья, отвлечемся на время от Носителей и вернемся к тому, о чем начал рассуждать Осканнарт. Зачем зверобогам понадобилось нисходить в Ллаургин? Разве ответ не очевиден для любого, кто слышал всё, здесь прозвучавшее?

— Им нужны Носители! — не вытерпел юный Тантэг Улль. Тридцать пять возраст небольшой для верховного настоятеля эпимелитства, но пора бы ему начинать учиться держать себя в руках. Впрочем, так даже лучше, ведь нужные слова были сказаны не Тихоходом, а другим иерархом. А то, что очевидно юнцу, признают и другие. Те же, кто станет спорить…

— Чепуха! — отмахнулся Армоль Неспокойный. — Даже если на время допустить, что байки запретников содержат в себе крупицу правды… Те, кто мнил себя Носителями, появлялись в Иншгурре и Трюньиле всегда, начиная с Третьего Нисхождения. Триста семьдесят лет это не тревожило Сатьякал, а теперь, по-вашему, что-то переменилось?

— Да, — спокойно ответил Хэйр. — И то, что они отдают через прозверевших недвусмысленные указания относительно тех, кто скорее всего является Носителем, подтверждает это.

— Могу я задать один вопрос? — Ильграм Виссолт, как всегда, был лаконичен и четок. — Благодарю. Я готов допустить, что Нисхождение началось или вот-вот начнется. Полагаю, никто из присутствующих с этим-то особо спорить не будет? Великолепно. Далее, я могу представить себе, что по тем или иным причинам зверобогов в первую очередь интересуют судьбы Носителей. Уважаемый Анкалин обвинит меня в ереси, однако рискну высказаться вот в каком ключе: два прозвучавших выше тезиса для меня относятся к разряду важных, но имеющих исключительно теоретическое значение. А я, в силу своего сана, обязан быть прагматиком. Вы, Осканнарт, сулили нам именно практическое решение… выход из складывающейся не в нашу пользу ситуации. Не будем забывать, с чего начался этот, с позволения сказать, диспут. Как нам избежать большой крови и многих смертей?

— Это очевидно, — улыбнулся Хэйр, и Баллуш мысленно улыбнулся вместе с ним, радуясь, что всё идет так, как и было задумано. — Зверобогам зачем-то понадобились Носители. Но очень сложно отыскать иголку в стоге сена — если ты человек, а не муравей. И наоборот — да простят меня за сей словесный парадокс, — очень сложно отыскать человека среди людей, если ты муравей, а не человек.

— Ты предлагаешь нам заняться торгашеством?! — вскочил, брызгая слюной, Пустынник.

— Конечно, нет! Анкалин, как вы могли подумать?! Речь о другом: нужно дать зверобогам то, чего они хотят. И попросить прервать Нисхождение или хотя бы не делать его столь разрушительным и смертоносным, как прежние.

Осканнарт помолчал, пережидая очередной шквал разрозненных выкриков, обвинений его в ереси, скудоумии и принадлежности к запретникам. Впрочем, были среди иерархов Церкви и те, кто сидел молча, либо изучая выражение лица Хэйра, либо глядя пустым взором перед собой. Баллуш, хоть и не вертел головой по сторонам, видел каждого: кто шумит, кто размышляет, взвешивая мысленно «за» и «против». А кто, как, например, Ильграм Виссолт, давно всё решил и ждет только подходящего случая, чтобы поддержать или опровергнуть Хэйра.

Так поддержать или опровергнуть?!

Баллуш знал: возможно, судьба всего Ллаургина будет зависеть от того, какое решение примет сегодня Собор — и как раз голоса тех, кто сейчас молчит, сыграют решающую роль.

Перехватив взгляд Тагратвалла, Тихоход дал понять, что хочет высказаться. И под стук председательского жезла поднялся, улыбаясь краешком губ.

Если бы кто-нибудь из послушников Йнуугской обители увидел сейчас Баллуша, он бы искренне посочувствовал паттам и отцам-настоятелям, что сидели в Зале Мудрости.

* * *

«Знаешь, — говорил иногда Фринию Кирхатт, — бывают случаи, когда ты напоминаешь мне щенка — добродушного, радостного щенка. Который не задумывается над тем, откуда у хозяина берутся сахарные кости и чего взамен ждет от пего этот самый хозяин. В общем-то, — добавлял Купчина, — хорошее качество. Поступать так — это почти достигнуть естественности и беззаботности. Но, знаешь, „почти“ — очень опасная штука. И если ты почти беззаботен и естественен, то жить из-за этого с другими, которые даже не „почти“, — очень сложно. Слишком часто будут тебя… как бы это поприличнее выразиться… в лужу носом макать. А ты будешь естественно удивляться: «За что?!»