Владимир Аренев - Паломничество жонглера

• Название: Паломничество жонглера
• Автор: Владимир Аренев
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01343-X

Обычный бродячий жонглер, Кайнор но кличке Рыжий Гвоздь, оказывается в центре внимания сильных мира сего. Королевские гвардейцы приезжают за ним, чтобы сопроводить в столицу. Покойный граф Н'Адер упоминает о нем в завещании… Подарок судьбы? Да нет, скорее ее звериный оскал, ведь ни богатства, ни почестей такое внимание Гвоздю не сулит. И кстати, насчет «мира сего» мы несколько погорячились. Мир Ллаургина Отсеченного лишь на первый взгляд похож на наш. Только люди одинаковы везде — как одинаковы везде предательство, любовь, честь, дружба. В этом нет разницы между площадным жонглером, капитаном гвардейцев, графиней, чародеем… и читателем, который держит в руках эту книгу.

---

А даскайль М'Осс — так никогда и не ответил на другой его вопрос.

…Когда пару лет спустя после той беседы в саду Фриний принесет в эрхастрию Омитту — умирающую, пострадавшую во время Цевировой Резни, которая еще будет бушевать в городе… когда Фриний принесет свою любимую к учителю и попросит: «Спаси ее», даскайль М'Осс лишь покачает головой. И промолчит.

Молодой чародей будет стоять перед ним на коленях в изодранном плаще, с подпаленными волосами, ибо, как и прочие, кто отрабатывал в эрхастрии годы обучения, Фриний в эти дни служил городу, усмирял банды молодчиков, тушил пожары, разбирал завалы… На одной из горящих улочек он случайно обнаружил Омитту.

По его настоянию она переехала в город вскоре после того памятного лета — и ни Аньель, ни Тойра ничего не смогли поделать с ними. Фриний устроил так, чтобы девушку взял работать к себе аптекарь, а квартирку для нее сняли рядом с эрхастрией.

Видимо, Омитта как раз спешила куда-то по поручению аптекаря, а может, навещала Аньель в деревушке и возвращалась домой, когда началась резня. Фриний почему-то был уверен, что Омитта не выйдет из своей комнатушки или останется в аптеке, что с ней ничего не случится! И когда увидел ее там, среди завалов, сперва не поверил собственным глазам…

Точно так же не поверит он, когда даскайль М'Осс качнет головой…

— Но вы же можете ее спасти!

Молчание. Горький взгляд из-под седых бровей.

— Мы же умирали тогда… точно так же! Учитель!.. Тогда ведь вы смогли!..

— Перестань! — хлестнет от ворот другой знакомый голос. Тойра, весь в дорожной пыли, в тунике, заляпанной чьей-то кровью, спрыгнет с лошади и подойдет, неловко припадая на раненую ногу.

— Перестань, Фриний! Прости, Мэрсьел. — Тойра привычным движением коснется шеи Омитты, качнет головой: — Всё кончено. Пойдем, позаботимся о ней. И еще, поможешь перевязать мне рану. Зандробы! Тот мужик с тесаком оказался чересчур ловким! Мне еще повезло…

Но перед тем, как уйти с Тойрой, Фриний спросит у даскайля:

— Но вы ведь могли ее спасти? Ведь могли, да?! Молчите. Это и есть ваш ответ?

— Ты забываешься, — скажет Тойра — не М'Осс. И добавит: — Это его выбор. Ты многого еще не знаешь, мальчик. Пойдем, пойдем…

Потом, в 698-м году, Тойра снова произнесет эту фразу:

— Ты много еще не знаешь, мальчик, — скажет он. — Поэтому просто поверь мне: тебе не обязательно проходить испытание на пятую ступень.

Фриний ему поверит.

Но отправится в Сна-Тонр, чтобы пройти это испытание.

* * *

Ворона насытилась. Лениво клюнув в последний раз тушу кабарги, она взгромоздилась на ель, абсолютно не обращая внимания на мельтешенье и светящиеся полосы совсем невдалеке от облюбованной ветки. За несколько дней, которые прошли с тех пор, как птица оказалась в лесу, она убедилась, что эта суета вреда ей причинить не может. А значит — чего бояться?

От кабарги к этому времени уже почти ничего не осталось. Крупные звери почему-то опасались к ней приближаться, но всякая мелочь вроде жуков-кожеедов да трупоедов старалась вовсю. Некоторых ворона поклевала: кисленьких, для разнообразия.

Она задремала.

И проснулась лишь за миг до того, как волчьи зубы одним щелчком переломали ей шею и крылья.

Волкам же, из жизни которых выпало несколько дней, было непривычно воспринимать мир снова в прежней его скорости. Потому что в течение этих самых дней он, мир, за неким невидимым барьером казался мертвым, замершим. Та же ворона двигалась медленно и казалась скорее точкой, ползущей по небу.

А вот вернулось всё и на вкус, гляди ж ты, обычная ворона, ничего особенного. Перья одни да кости.

Волчица выплюнула птицу, встряхнулась и повела стаю прочь от этих странных мест. Надо менять охотничьи угодья, надо…

К мясу кабарги ни один из них не притронулся, хотя все были голодны… как волки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ «…а Смутного всё нет», или Скользкий путь к истине

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Метод «равновесного треугольника» господина Фейсала. Последний день службы в эрхастрии. Матиль, Гвоздь и врачеватель прогуливаются. «Нанимаю!». Храм Первой Книги, снаружи и изнутри. Старые привязанности… прежние знакомства. О бродяжках, ереси и о чем угодно. Договор на пять лет. «Чем я могу помочь?». Дворняги, увлекшиеся дележкой. Конфликт поколений в осеннем лесу

Доверие к другим — монета дураков.

Обманешь лопуха — и здрасьте, был таков!

Доверие к другим — надежнее железа:

способно удержать друзей, казнить — врагов.

Кайнор из Мьекра по прозвищу Рыжий Гвоздь

Когда через много дней после событий в ллусимском Храме Жокруа К'Дунель пытался анализировать, что же тогда произошло, он пришел к неизбежному выводу: всё было предопределено. Как только они въехали с обозом на территорию обители Алых Букв, для них уже не оставалось пути назад. Едва лишь пересекли границу, обозначенную межевым столбом — с яркой, явно часто подновляемой отметиной, — они оказались, как говорится, в закипающем котле.

В котле с наглухо закрытой крышкой.

— Ну, — прокашлялся Ноздря, — почти добралися. Скоро Старый Клык завиднеицца, а там уж… — Он махнул рукой, предвкушающе ухмыляясь, и лениво рявкнул на запрудивших тракт паломников, чтоб посторонились. — Ишь ты! — Добавил вдруг, показывая на одинокую горбатую фигурку, бредущую не по дороге, а прямо по полю — и в противоположную сторону. — Все на гулянье, а он, стал-быть, взад. Встречаются ж дуралеи, а?

Жокруа ничего не ответил; мысленно сопоставил расстояние до обители с положением солнца на небе и решил, что еще к обеду они окажутся в стенах монастыря.

Вскоре справа замаячила башня Старого Клыка, черная и выкрошившаяся, словно древний зуб старухи-земли. Чуть позже показались и стены городка с прилегающими к ним слободками — все в пестроцветье вымпелов и флагов, наполненные жизнерадостным гудением праздника. Даже крестовины полевых страшил были украшены яркими лентами, пучками сухих трав и гроздьями рябины. Там же, на полях, нередко отыскивали себе пристанище наиболее бедные из паломников, чьи средства не позволяли снять угол в Клыке, принадлежавшем монастырю, или в Лимне, городке, расположенном севернее и находившемся на землях Храма. Низкие, словно расплющенные крыши паломничьих шалашей тоже обязательно украшались, чаще всего — стилизованным изображением Сатьякалова Круга.

— Слишком поздно, — пробормотала Элирса, глядя на поля. — Вряд ли в обители остались свободные места. Даже в Клыке — вряд ли.

— Поищем, — вяло откликнулся К'Дунель. Он и сам понимал, что в нынешний, соборный год паломников к Храму пришло больше, чем обычно, и найти где-либо жилье будет непросто. А селиться чересчур далеко от графини, которая наверняка остановилась в обители Алых Букв, он не хотел. Самое же досадное, что, не будь Элирса так истощена, они втроем давно могли бы отправиться дальше без обоза и прибыть в монастырь уже вчера.

— Не бойтеся, — подал голос Ноздря. — Местов завсегда хватаить. Конешша, не с перинами пуховыми, но для ночёвли — вполне.

Брат Готтвин дипломатично промолчал.

«В крайнем случае, — подумал мрачно К'Дунель, — приткнемся в какую-нибудь из деревушек, что поприличнее». Они лежали вдоль тракта — бурые, присосавшиеся к голым полям, словно клещи. При одной мысли о том, что придется иметь дело с тамошним быдлом, капитану стало не по себе.

— Пройдусь, — буркнул он и спрыгнул с телеги. Сейчас, когда «пёсушек» из-за близости к населенным землям посадили в фургоны, можно было хотя бы поразмять ноги. Или перекинуться парой-тройкой слов так, чтобы не услышали попутчики.

По знаку капитана Ясскен оставил телегу и отошел к обочине, вроде как по малой нужде. Это было рядом с показавшимся впереди Ярмарочным холмом, гул оттуда, звуки труб и барабанов пронизывали воздух и заглушали шепот.

— Удалось?

Ясскен кивнул, делая вид, что глазеет по сторонам.

— Итак?..

— Он там. — Трюньилец указал рукой вперед, туда, где находилась обитель Алых Букв. — Точнее, он был там вчера вечером, когда я… проверял.

— Отлично!

Они оба вернулись на телегу, один за другим, чтобы брат Готтвин не насторожился. Меньше всего К'Дунель склонен был привлекать к себе внимание храмовников, особенно здесь и сейчас. Хотя, конечно, храмовники — это не всегда Сатьякал, что бы они сами по этому поводу ни думали…

К тому же есть вещи, за которые даже капитана гвардейцев вполне могут взять в оборот «кроты» или «стрекозы».

Ну да ты, капитан, найдешь способ умаслить недовольных и успокоить подозрительных, верно?..

— Побережись! — теперь Ноздре приходилось выкрикивать это предупреждение постоянно: на тракте было не протолкнуться от паломников. Кто пешком, кто на повозках, кто верхом — все направлялись к монастырю или к Храму. С гомоном и сутолокой здесь посоперничать могла разве что вонь. А вот порядок путники более-менее соблюдали, держались у обочин, и фургоны со священными жертвами пропускали безропотно. Некоторые, отвернувшись, сотворяли украдкой охранительный жест или шептали слова молитвы.