Владимир Аренев - Паломничество жонглера

• Название: Паломничество жонглера
• Автор: Владимир Аренев
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01343-X

Обычный бродячий жонглер, Кайнор но кличке Рыжий Гвоздь, оказывается в центре внимания сильных мира сего. Королевские гвардейцы приезжают за ним, чтобы сопроводить в столицу. Покойный граф Н'Адер упоминает о нем в завещании… Подарок судьбы? Да нет, скорее ее звериный оскал, ведь ни богатства, ни почестей такое внимание Гвоздю не сулит. И кстати, насчет «мира сего» мы несколько погорячились. Мир Ллаургина Отсеченного лишь на первый взгляд похож на наш. Только люди одинаковы везде — как одинаковы везде предательство, любовь, честь, дружба. В этом нет разницы между площадным жонглером, капитаном гвардейцев, графиней, чародеем… и читателем, который держит в руках эту книгу.

---

Другие зрители со своих висячих месл тоже не торопились вмешиваться в ход поединка. Появления отряда «драконов» или, допустим, «сколопендр» не предвиделось — Гнилые Кварталы были, конечно, не сравнимы с Вонючими или Крысиными, но и сюда доблестные стражи порядка наведываться не любили. Местные обитатели отвечали стражникам пылкой взаимностью (и в этом таилась еще одна причина, почему К'Дунель ходил в Гнилые в штатском).

Словом, впереди у капитана намечалось как минимум полчаса отсидки на мужике с веслом; а ведь в «Бесноватой свече» его дожидались, Змея язви этих быков!

— Эй, там! Есть у кого-нибудь арбалет или хотя бы самострел? — рявкнул он висевшему на стенах мужичью.

Те гоготнули:

— Спрашиваешь! У каждого в кармане по арбалету! Тока болты, прикинь, дома забыли.

— А ты чё ж, — добавили с соседней крыши, — без арбалета не справишься? Меч у тебя есть? есть. Ну так и давай, сделай их. А то уже холодно тут и неуютно, и дети дома плачут-дожидаются.

Меч у К'Дунеля действительно был, но иметь дело с двумя обезумевшими быками капитану не хотелось. С другой стороны, тот, с кем у него назначена встреча в «Бесноватой свече», может уйти, сделав неправильные выводы, которые грозили К'Дунелю многими неприятностями, в том числе и насильственной смертью от рук второсортной банды наемных убийц.

Проклиная всех бычьих родичей до седьмого колена, К'Дунель слез на мостовую.

— Гляди, а мужик-то всерьез решил!..

Он сдернул плащ, припоминая осенние пляски с быками, которые видел однажды в Таллигоне («ты там еще кое-что видел… помнишь? — в позапрошлом году…»). Мотнул головой, отгоняя неуместные мысли, потянулся за клинком.

Один из быков — иссиня-черный, похожий на ожившую статую с Моста Цветов — повернул к капитану свою лобастую голову. По щеке у зверя текла кровь, и этим он еще больше напоминал статую, что на Мосту, только у тех потеки — от голубиных посиделок.

Бык оглядел К'Дунеля мутным взором — и заревел от боли, когда соперник, тощий, рыжий, с клочьями выпадающей шерсти, боднул его рогами в шею. Удар был настолько сильным, что, даже затупленные на концах, рога пропороли кожу; кровь хлестнула фонтаном. Иссиня-черный по-человечьи охнул и грузно завалился на бок.

Рыжий отпрянул, раздувая ноздри, а в следующий момент уже мчался на капитана. Тот шевельнул плащом в левой руке, заведя правую за спину, готовый в любой момент ударить. К'Дунель не обольщался по поводу собственных способностей и вообще-то надеялся, что быки будут заняты друг другом и не обратят на него внимания. Теперь капитану оставалось благодарить Цаплю Разящую за проявленную милость: всё-таки один противник лучше, чем два.

На помахивание плащом рыжий не купился — или, может, попросту не обратил на него внимания; он мчался прямо на К'Дунеля и пыхтел, словно одышливый новобранец на плацу. В темных бычьих глазницах капитан видел смерть, но — он знал — смерть глядит и из его глаз.

В последний момент, когда рыжий был уже на расстоянии вытянутой руки, Жокруа отступил вправо и ударил.

И — промахнулся!

Это было немыслимо, невероятно, абсолютно невозможно, — но он промахнулся, кончик клинка только царапнул по шкуре, срезав пучок шерсти, а рыжий, что тоже было непредставимо, без малейшей задержки промчался дальше, на улицу Горемычных Котельников, и исчез за поворотом.

Горемычные котельники!.. впрочем, их судьба сейчас К'Дунеля ничуть не беспокоила. Он вложил меч в ножны, перебросил плащ через руку и поспешил к «Бесноватой свече». Позади слезало со стен и крыш изумленное мужичье.

Заведение, которое было целью сегодняшней прогулки К'Дунеля, так некстати прерванной быками, являлось одновременно гостиницей, домом для сомнительных увеселений и корчмой. Находилось оно за две улицы от площади Горелых Костей, так что остальной путь не занял у капитана много времени.

Справа от мощной, изукрашенной царапинами и разноцветными пятнами двери сидел адвокат Патлен. Он был из тех уличных деловодителей, которые, то ли в силу своей бедности, то ли из-за допущенной когда-то роковой ошибки в общении с городскими властями или цеховыми старшинами, не могли больше выступать в суде. Всё, что ему оставалось: оказывать услуги вроде написания любовных посланий для полуграмотных юнцов, давать консультации и сопровождать мелкие сделки. Позволь он себе что-либо, выходящее за дозволенные его статусу рамки, и цеховики (как те, к которым он принадлежал раньше, так и те, одним из которых был сейчас) живо напомнили бы Патлену, что к чему.

Кивнув адвокату, Жокруа осведомился, не оставляли ли для него каких-нибудь сообщений. Тот развел руками, однако особым образом согнул безымянный палец на левой; что означало, что К'Дунеля по-прежнему дожидаются. Капитан еще раз кивнул и вошел, бросив Патлену два медных «ока».

Человек, с которым у Жокруа была назначена встреча, как обычно, снял один из кабинетов на втором этаже. К'Дунель поднялся по лестнице, повстречав лишь двух полусонных после ночной смены девиц да вышибал, расставленных в стратегически важных точках. Девицы были сама нежность, вышибалы — сама деликатность, хоть к ранам прикладывай.

Он выбил условную дробь на знакомой двери с двумя лакированными шестерками, дождался скупого «Войдите!» и шагнул в комнатку. Небольшую, ее ужимали до размеров тюремной камеры громадный шкаф у стены напротив, круглый стол по центру, диван слева, еще один столик справа и три стула возле него. К тому же здесь не было окон, и массивные канделябры словно выдавливали из кабинета остатки свободного пространства.

— Объяснитесь, — бросил, не оборачиваясь, седой, начинающий лысеть человек, стоявший по ту сторону круглого стола. Его берет с пышным пером лежал на диване; там же, свернутый, зеленел камзол.

— На Горелой двум быкам вздумалось выяснять отношения. Поэтому мне…

— Я не о том, — прервал его господин Фейсал, стремительно разворачиваясь и пронзая капитана острым, ледяным взглядом. — Вы уже получили отпускную у его величества?

— Да.

— И что теперь? Только мне не рассказывайте о своих юго-западных родственниках, а то ведь действительно можно накликать на них беду. Так что же вызвало в вас желание отлучиться из столицы на целый месяц?

— Кто, а не что… сударь. — Он мысленно заорал на самого себя: «Ты что делаешь, идиот?!» — потому что едва не назвал по имени своего собеседника и потому еще, что приходилось отвечать господину Фейсалу, балансируя на очень тонкой и очень острой грани между правдой и ложью. «Жонглируя тем и другим, — невесело засмеялся он над собой. Благо, было у кого поучиться!»

— И кто же эта счастливица, которую вы предпочли службе его величеству?

«Благодарю вас, господин Фейсал! Вы помогаете мне, сами того не ведая!»

— Мне неловко говорить об этом… сейчас вы поймете почему… — Он едва заметно выдохнул, будто перед прыжком в бездну; впрочем, господин Фейсал заметил этот выдох, на что Жокруа и рассчитывал. — Сударь, я уже не мальчик, женщин в моей жизни было немало, и разных. Однако недавно… вы сами невольно поспособствовали тому, чтобы я познакомился с графиней Н'Адер. — Это имя Жокруа произнес нарочно — хотя, учитывая сверхбдительность его собеседника, тот мог сильно разгневаться. Но сказать по-другому означало сфальшивить, переиграть, а это было еще более опасно.

— Вот, значит, как, — раздумчиво констатировал господин Фейсал. — И в вас настолько взыграло ретивое, что вы, не дожидаясь, пока моя… пока госпожа Н'Адер возвратится из паломничества, решили броситься ей вослед? Припасть к стопам, раскрыть душу, насколько я понял, да?

— Я бы не стал так поступать, сударь, если бы не одно обстоятельство. Вспомните мой доклад о случившемся в Трех Соснах. А до этого — в Разливчатых Ручьях, где мы нашли труппу Жмуна. Я уверен, что те события напрямую связаны с жонглером. Как именно — могу только предпологать. Однако мне кажется, он опасный и непредсказуемый человек.

«Я это знаю, — подумал господин Фейсал. — А толку? »

— Допустим, — сказал он, — допустим, вы правы. Давайте уточним: вы считаете, что случившееся в Соснах или ручьях… что он это сделал сознательно?

— Вряд ли. В Ручьях — еще куда ни шло: голова бутафорская, разломанная храмовня… да, мог и осознанно. Во всяком случае, там это было ему выгодно. Но не в Соснах.

— Получается, он у нас просто объект чьего-то, — господин Фейсал поднял очи к потолку, — пристального внимания. Снисходительного, я бы даже сказал. А вы, значит, боитесь, что внимание это будет проявляться и в дальнейшем?

— Мне так кажется. Тем более что с паломничеством… тоже странно как-то всё выглядит. — К'Дунель замолчал, сообразив, что уж кто-кто, а господин Фейсал наверняка знает о паломничестве больше, чем он. Возможно, даже больше, чем его племянница.

Тот долго и пристально разглядывал капитана, потом кивнул: