Жоржи Амаду - Военный мундир, мундир академический и ночная рубашка

• Название: Военный мундир, мундир академический и ночная рубашка
• Автор: Жоржи Амаду
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1987

«Военный мундир, мундир академический и ночная рубашка» – образец социальной сатиры с острой антифашистской и антиимпериалистической направленностью.

---

Лейте не хочется спорить с Пайвой, место которого он собирается занять через несколько месяцев, когда тот выйдет на пенсию.

– Генерал нанёс мне оскорбление. Но я постараюсь остаться в рамках приличия.

– Думаю, он не придёт. Я говорил с ним, пожалуй, слишком прямо. Боюсь, что в отличие от вас, дорогой Лизандро, мне остаться в рамках приличия не удалось. А если, несмотря ни на что, он все-таки явится? Что тогда?

Служители правосудия дождались, пока президент сам ответит на свой вопрос:

– Во-первых, мы стерпим это, не показав виду. А во-вторых, генерал снова вызовет нарекания. Из всего можно извлечь пользу!

– Конечно! Вы совершенно правы! – восклицает Пайва, которого природа не обделила ни хитростью, ни проницательностью.

СЧАСТЛИВОЕ СЕМЕЙСТВО

Слишком ли толстокожим оказался генерал, считал ли он, что от полноправного членства в Академии его отделяет лишь пустая формальность – церемония приема, после которой он сможет наконец подтянуть разболтавшуюся обитель «бессмертных», – но на рождественское чаепитие он всё-таки пришёл. В парадном генеральском мундире. С доной Консейсан под руку. Мало того: ему сопутствовали дочь Сесилия и верный друг Сабенса.

Верный друг Сабенса, пылкий претендент на вакантное место в постели Сесилии… Он был счастлив, он шёл как под венец.

ПРОИСШЕСТВИЯ В САН-ПАУЛО И РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

Многие академики восприняли смерть полковника Сампайо Перейры с облегчением – теперь их совесть была спокойна. В деятельности же разнообразных карательных органов – столичных и провинциальных, армейских или относящихся к ведомству одной из бесчисленных полиций, – органов, которые занимались борьбой с подрывными идеями и действиями, с либералами, антифашистами, левыми всех разновидностей, ибо все разновидности левых считались коммунистическими, – смерть полковника ничего не изменила, а уж облегчения никому не принесла и подавно.

Не приходится сомневаться, что смерть полковника Перейры, выделявшегося среди коллег особой идеологической твёрдостью, а также литературным дарованием, была серьёзной потерей для службы государственной безопасности, но всё же залатали эту дыру очень быстро, и преемника Перейре отыскали без промедления, что лишний раз подтверждает правоту начальника ДПП, за­являвшего, будто в Бразилии острая нехватка толковых людей во всех без исключения административных сферах кроме полиции. На всех ступенях её иерархической лестницы имеются хорошо знающие и любящие своё дело специалисты, среди которых особенно выделяется группа заплечных дел мастеров. Приглашенные из гестапо инструкторы не смогли обучить их ничему новому: они превосходили своих учеников лишь в нескольких, особо замысловатых приёмах дознания.

Сразу после Нового года Управление специальной полиции штата Сан-Пауло известило о событии чрезвычайной важности, с которого и началась захлестнувшая всю страну волна полицейского террора. Был совершен налёт на тайное собрание, на котором в полном составе присутствовал Центральный Комитет коммунистической партии. Подрывной организации, как сообщалось далее, был нанесен смертельный удар, подготовленный всесторонним расследованием, глубоким изучением обстановки, кропотливым розыском – словом, всем тем, что вызывает законную гордость за систему национальной безопасности, стоящую на страже порядка и общественного спокойствия.

Операция выявила не только выдающиеся организаторские способности тех, кто ею руководил, но и героизм её рядовых участников, – истинный героизм, поскольку коммунисты, обнаружив, что их центр в Серра-до-Мар блокирован со всех сторон, открыли огонь. В результате перестрелки ранены два агента и убиты шесть коммунистов, среди которых находился усиленно разыскиваемый Рябой. Захвачено пятнадцать партийных руководителей высокого ранга, большое количество оружия и запрещённой литературы. Без сомнения, последуют новые аресты: расследование продолжается, идут допросы. Об участии в этой операции армейских подразделений хвастливое заявление умалчивало.

Через несколько дней начальник полиции Сан-Пауло устроил пресс-конференцию для аккредитованных при его кабинете журналистов и сообщил о новых успехах своего ведомства. В ходе розыска и на основании полученных на допросах данных удалось установить местонахождение тайной типографии, где печаталась газета «А класе операриа» и большая часть партийной литературы. Пять опасных преступников обезврежены.

Репортеры получили возможность осмотреть и сфото­графировать трофеи двух грандиозных операций: жалкое вооружение – несколько револьверов, два ружья, исковерканный пулемет, патроны – и множество печатной продукции. Кроме пачки экземпляров последнего номера газеты, там были манифесты, прокламации, памфлеты, в которых содержался анализ международного положения, не опубликованные в печати заявления о начале забастовок, призывы к рабочим и крестьянам оказать финансовую помощь нелегальным организациям, воззвания в защиту политзаключенных. Портреты Маркса, Ленина, Сталина, Димитрова и Престеса. «Песнь любви покоренному городу», напечатанная в виде листовки на оранжевой бумаге.

На этой пресс-конференции начальник полиции представил журналистам товарища Aco[27] – такова была партийная кличка Феликса Браги, известного в своём кругу грубостью и резкостью, а также фанатизмом и нетерпимостью. Недоучившийся студент-медик, Феликс скрывал своё буржуазное происхождение и говорил, что его отец был рабочим на текстильной фабрике. Асо не кончил курса в университете, всецело посвятив себя нелегальной деятельности, и быстро сделал карьеру из-за того, что жестокие удары режима нанесли серьезный урон руководству партии. Он стал членом ЦК и кандидатом в члены Политбюро.

Начальник полиции не забыл упомянуть про важный пост, который занимал Асо, и про то, какую опасность для существующего порядка представлял он, а потом сообщил, что арестованный желает сделать заявление.

Слегка дрожащим голосом Асо прочёл документ, составленный и подписанный им накануне – по доброй воле, без всякого принуждения, как особо отметил начальник полиции. Оказавшись в одиночке и получив возможность поразмыслить над своей судьбой, Асо пришёл к выводу, что принес свою молодость в жертву недостойному делу: стал активным членом партии, объединяющей в своих рядах предателей и убийц, служащих интересам России. Партия обманывает рабочих и студентов, призывая их на борьбу за ниспровержение устоев общества, против религии, семьи, отчизны. Осознав свою ошибку, он, Феликс Брага, решил публично отречься от своих коммунистических заблуждений и порвать с этой преступной организацией, о чём и свидетельствует настоящее заявление, скреплённое его подписью.

Он читал плохо: путался в словах, запинался, повторял уже прочитанное. Журналистам сразу стало ясно, что текст заявления сочинил не он: никогда коммунист, пусть даже отрёкшийся, не назовет Советский Союз Россией. Но под документом стояла собственноручная подпись Асо – журналистам позволили сличить её с подписями на копиях, розданных присутствующим.

После того как унизительная процедура чтения окончилась, начальник полиции снова попросил подтвердить, что заявление сделано Асо по собственной воле, без всякого насилия или угроз. Не поднимая глаз, Феликс сказал, что он раскаялся в своём преступном прошлом и решил лично предостеречь бразильскую молодежь от тлетворного воздействия коммунистов. Начальник полиции задал ему ещё один вопрос: слышал ли он, чтобы кого-либо из арестованных подвергали пыткам? Нет, отвечал Асо, ни у кого из арестованных он не видел следов истязаний и не слышал, чтобы кто-нибудь жаловался на побои… Вспыхнули блицы, и агенты увели Асо – журналисты расспросить его не смогли. В самом деле, к чему расспросы, если подлежащий публикации материал не может быть ни урезан, ни расширен, ни оспорен, ни подтверждён?!

И вот на первых страницах газет появились жирные заголовки и фотографии на целый разворот; редакционные статьи восхваляли мудрость полиции и обращали внимание юношества на волнующее, искреннее и полное драматизма заявление Феликса Браги, наивного студента, увлечённого в пучину сладкими голосами коммунистических сирен. Целую неделю продолжались похвалы Новому государству и оскорбления по адресу Советского Союза.

Тем не менее ходили упорные слухи о том, что на самом деле события развивались совсем не так: всё было менее героично, зато более правдоподобно. Дотошные журналисты выяснили, что эта история началась со случайного ареста молодого активиста, который имел при себе пачку экземпляров газеты «А класе операриа». Он ехал в переполненном автобусе. Чтобы избежать столкновения с неожиданно вынырнувшим из-за поворота грузовиком, водитель резко вывернул руль, и автобус врезался в столб. Юноша потерял равновесие, упал, выронил пакет, из которого посыпались номера запрёщенной газеты. Полицейский агент, оказавшийся рядом, задержал юношу и вместе с вещественными доказательствами его вины доставил в Управление.