Янош Ханкиш - Если бы Лист вел дневник

• Название: Если бы Лист вел дневник
• Автор: Янош Ханкиш
• Издательство: Корвина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1963

Франц Лист является одним из крупнейших композиторов XIX века. Его значение для развития современной музыки неизмеримо велико.

В искусстве Листа достигают вершин стремления его предшественников, но его произведения несут на себе печать оригинальной индивидуальности. Вся Европа знала выдающегося пианиста, а он в свою очередь тоже знал всех. Его блистательный жизненный путь, описываемый в этой книге, проливает свет на всю современную ему эпоху. Автор в своей работе пользовался только достоверными документами и приложил немало усилий к тому, чтобы из огромного количества более-менее известного материала отобрать наиболее характерный для великого художника, для великого человека.

---

«Но зато, – полагает он, – они отражают чувства, свойственные всем индивидуумам этой расы, и открывают их внутренний мир, их душу, всю их внутреннюю сущность».

В своем равнодушии и пассивности они выбирают для выражения своих чувств не слова, которые звучат слишком определенно, а более скрытый язык инструментальной музыки.

«Инструментальная музыка как таковая вызывает волнение в каждом восприимчивом человеке. Она живописует как бы огнем своей собственной жизненной силы, которую она заставляет говорить, не раскрывая ни тайн своего происхождения, ни неизвестного нам смысла».

Цыгане воодушевлены стремлением к исключительной независимости. Благодаря своему абсолютному равнодушию по отношению к «собственности», они считают, что достигли полной свободы «существования».

Страницы, где Лист рисует отношение цыган к природе, являются, пожалуй, самыми прекрасными в книге. Здесь Лист становится поэтом; он переходит границу между поэзией и музыкой.

Далее Лист описывает образ жизни цыган и свои личные отношения с ними в Доборьяне, Москве, Румынии и Испании. Затем следует глава «Цыган Йожи», повествующая о мальчике-цыгане, которого Лист хотел усыновить, но который, несмотря на все старания дать ему образование, в конце концов убежал от него.

В третьей части книги рассматривается роль цыган в европейском искусстве и литературе. Четвертая часть посвящена истории цыган, главным образом, цыган-музыкантов, в Венгрии. При этом Лист сообщает также и о подражателях «цыганской музыке» и воздает должное искусству великих скрипачей – Бихари, Чермака, Ременьи и других.

В заключение автор венгерских рапсодий рассматривает сущность венгерской музыки:

«Если музыку – я подразумеваю венгерскую – хотят сохранить во всей ее неприкосновенности, такой, какая она есть, передать внукам, то нужно сохранить ей ее атмосферу, оставить ей ее синее небо; нельзя отторгнуть от нее ни один из ее трех основных элементов: ее интервалы и их связь друг с другом, ее ритмы и их колебания, ее фиоритуры и их изобилие. Эти три вместе взятых элемента несут на своих плечах мелодию, которая, покоясь на них, как несущаяся на трех дельфинах – этих морских конях – сирена, приобретает благодаря им совсем другой характер, чем если б она сидела на не для нее предназначенном цоколе, на котором она, дрожа, не могла бы удержаться».

Название «Венгерские рапсодии» Лист объясняет следующим образом:

«Словом „рапсодия" мы хотели обозначить фантастический эпический элемент, который мы стремились в них выявить».

«Кроме того, мы назвали эти произведения Венгерскими рапсодиями потому, что было бы неправильно оставить для будущего в раздельном виде то, что в прошлом было единым».

1860

В начале марта был опубликован протест против «музыки будущего», подписанный Брамсом, Иоахимом и другими. Лист особенно болезненно переживал измену его взглядам со стороны Иоахима. Однако его благородная душа была выше таких мелочей.

«Некоторые из моих старых друзей отнеслись к моим музыкальным творениям отчужденно, с боязнью и недоброжелательностью. Я ни в коей мере не ставлю им это в упрек и не могу им отплатить тем же, так как постоянно испытываю искренний и глубокий интерес к их произведениям», – писал он Вагнеру.

17 мая княгиня Сайн-Витгенштейн едет в Рим. Совершенно неожиданно для себя она получила декрет русской консистории, объявлявший ее брак недействительным. Тотчас же она переслала этот документ епископу Фульдскому, который, однако, отказался обвенчать ее с Листом и посоветовал ей обратиться за разрешением в высшую инстанцию, к папе. С согласия Листа, она хотела предпринять этот последний шаг и надеялась, что сможет вскоре вернуться назад в Веймар.

28 мая Лист пишет Каролине Витгенштейн в Рим:

«Между прочим, моя фантазия увлекла меня сочинить музыку на „Цыган" Ленау, и вскоре за роялем у меня уже зародился в общих чертах эскиз. Если это каким-либо образом случится само собой, – без того, чтобы посреди работы возникло дикое и грозное противодействие, которое является самым жесточайшим испытанием для каждого художника, – то я перенесу его на бумагу».

Песня «Три цыгана» явилась как бы приложением к книге о цыганах. Стихотворение Ленау было впервые опубликовано в 1838 году в «Альбоме для жителей Пешта, пострадавших от наводнения». Предпоследняя строфа (Лист весьма обоснованно вычеркнул последнюю) должна была, именно в то время, найти глубокий отклик в его душе.

Лист издал свое «Собрание песен» в семи тетрадях, из которых первые четыре содержали песни на слова соответственно Гёте, Шиллера, Гейне и Виктора Гюго, следующее две – песни на слова других авторов и в последнюю входили «Три цыгана».

8 сентября. Лист пишет своей дочери Бландине:

«Я провел неделю у Козимы в Берлине. Она чувствует себя во всех отношениях очень хорошо: ее ум все сильнее развивается, тяготея к великому, а ее характер становится все более сильным и твердым. Для меня будет истинным удовольствием сопровождать тебя в Берлин, когда ты поедешь туда, чтобы исполнить свои обязанности крестной матери».

9 сентября. Пребывание княгини Каролины в Риме все более затягивалось. Россия весьма искусно, за кулисами, пустила в Риме в ход свое влияние против нее. Наконец, папа Пий IX дал ей аудиенцию. Потрясенный, выслушал он рассказ о страданиях, которые ей пришлось пережить, и обещал выяснить обстоятельства этого дела. В скором времени папа утвердил декрет русской консистории. Княгиня хотела сразу же вернуться в Веймар, однако, ей посоветовали обождать с отъездом, и она осталась в Риме.

14 сентября. В Альтенбурге царила тишина, хозяйка дома была далеко, с деревьев на садовые дорожки падали увядшие листья, взгляд Листа скользил по осеннему ландшафту. Он чувствовал себя одиноким, предчувствие смерти закрадывается в его душу, Маэстро садится за письменный стол в «голубой комнате» и пишет свое завещание.

«Я пишу это … в день, когда в церквах празднуют торжество Снятия с креста. Название этого праздника отвечает тому жгучему и таинственному чувству, которое, как рана, пронизывает всю мою жизнь».

«…это всегда было моим истинным, заключенным в глубине моей души призванием; я чувствовал это призвание в глубине моего сердца, начиная с семнадцатилетнего возраста… никогда божественное сияние креста не было полностью чуждо мне. Иногда даже, сверкание этого неземного света наполняло всю мою душу».

12 октября. Радостное событие вырвало его из этого печального, сумеречного настроения: Козима родила девочку, его первую внучку. Лист поехал в Берлин.

24 ноября. Внучка Листа в память о его недавно умершем сыне была окрещена именем Даниела.

1861

31 января. «Новый Веймарский союз» организует Шубертовский вечер в честь дня рождения великого мастера, на котором Лист в присутствии двора исполняет «Венские вечера», Вальсы-каприсы по Шуберту.

«Новая музыкальная газета» сообщала:

«23 февраля депутация представителей городских властей передала Францу Листу, придворному капельмейстеру в Веймаре, диплом о присвоении ему звания почетного гражданина города Веймара».

По этому поводу в честь Листа было организовано факельное шествие, которое возглавлял Дингельштедт. Вскоре вслед за этим Листу было присвоено звание придворного камергера. Однако все это не могло смягчить боль от причиненных Листу в Веймаре обид.

30 апреля. Лист едет в Париж, чтобы принести благодарность за пожалованный ему орден Кавалера Почетного Легиона.

Как всегда, когда он приезжал в Париж, он жил у своей глубоко почитаемой им матери.

Во время этого приезда он встретился с графиней Мари д'Агу.

«Она была удивлена моим затворническим образом жизни, который я сейчас добровольно веду, а также, возможно, и тем особым упорством, которое отличает мой жизненный путь, как художника, и которое она раньше никогда не замечала; теперь же она, кажется, оценила это. Слушая мои рассказы о моей жизни… она – не знаю почему – была сильно растрогана, лицо ее залилось слезами. Я поцеловал ее в лоб – впервые после стольких долгих лет – и сказал: „Послушайте, Мари, будем говорить на языке простых людей. Благослови Вас бог! Не желайте мне зла!" В тот момент она не могла мне ничего ответить, лишь слезы сильнее заструились из глаз.

Оливье рассказывал мне, что во время их совместной поездки по Италии он часто видел ее горько плачущей в тех местах, которые ей особенно остро напоминали годы нашей юности.

Я сказал ей, что это воспоминание тронуло меня. Она возразила, почти заикаясь: „Я всегда буду хранить верность Италии… и Венгрии!" На этом я тихо покинул ее. Когда я спускался вниз по лестнице, передо мной встал образ моего бедного Даниеля. Ни одним словом, никаким образом мы не упомянули о нем во время тех 3 или 4 часов, что я провел с его матерью!!!» – писал Лист Каролине Витгенштейн.