Хелена Секула - Туз пятой масти

• Название: Туз пятой масти
• Автор: Хелена Секула
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-86471-198-5

Если в юной девушке есть авантюрная жилка, то даже самое незначительное событие может стать началом опасного и серьезного приключения.

Доротка Заславская, благополучная дочь благополучных родителей, вдруг обнаруживает, что ее уютный мир рушится. Красавица-мать, которую она боготворила, много лет скрывает от близких свою тайну. Избалованная дочь, пытаясь раскрыть загадку прошлого своей матери, обнаруживает в себе неведомые до этого качества: она решительна и безрассудна, готова ввязаться в самую опасную игру и выйти из нее победительницей. Редкая наблюдательность и умение перевоплощаться помогают ей казаться своей в среде воров и проституток. Примерная школьница и послушная дочь – все это теперь в прошлом. Осознав, что благополучие ее семьи поставлено под угрозу, Доротка в одиночку, на свой страх и риск противостоит хорошо организованной банде.

Пани Заславская, видя, что с дочерью происходит что-то неладное, также втягивается в опасную игру, которая заканчивается двойным убийством и самыми тяжкими подозрениями…

Яркие характеры и мастерское построение чрезвычайно запутанной интриги – фирменный знак польской писательницы Хелены Секулы.

---

– На кой Заславской «Варшава»? – спросил я, как распоследний лох.

– А твое какое дело? – буркнул этот барбос.

Я смолчал, поскольку не сумел еще подобрать нужный тон в отношениях с Банащаком – только начинал ползать на этой территории и знал, что чем меньше спрашиваешь, тем лучше.

Неужто Заславская в доле с Банащаком и в курсе наших интересов? Ни фига себе! Однако эту мыслишку я заныкал поглубже, хотя в душе уржался над тем, что мое состояние и приданое Доротки могут иметь одно и то же происхождение.

Долго я мозговал, как с пользой для себя употребить это открытие. А никак. Потому что не может такого быть. Просто Заславская одолжила машину Банащаку, и все. Зачем ей такая колымага?

Что-то тут все-таки не сходится.

В Свиноустье меня приняла пани Марыля. Тоже вилла, тоже бриллианты на пальцах, только стиля Заславских и в помине нет. Издалека воняло мошенничеством, снобизмом и вообще какой-то мерзостью.

– Меня прислал Мишура, – так распорядился начать разговор Банащак.

– Вот уж не думала, что у Владека есть такие друзья! – заворковала эта мымра голосом простуженной гиены, даже повыше вздернула подбородок, чтобы гармошку на шее растянуть. Под глазами темные мешки, которые никакой штукатуркой не замажешь, а туда же: ощупала взглядом мои бедра, плечи, морду. Вот-вот облизнется, как кошка. Знаю я эти взгляды.

И такая злость на Банащака меня взяла! Я сразу просек, почему он меня к этой холере послал. Что он себе думает, что я с каждой потаскухой в койку валиться стану ради наших дел? Хватит с меня Халины! Халина! Это ж цветок нетронутый рядом с этой засохшей ведьмой!

Она пошкандыбала к серванту, ноги и фигура у нее были еще ничего. На столике появился коньяк.

– И сколько же ты стоишь?

В первый момент я даже не понял, о чем она. Видок у меня был, должно быть, как у дошколенка, а ведь мне уже тридцать пять, и воспитывался не в пансионе для благородных девиц!

– Во всяком случае у вас денег не хватит! Я аж затрясся от бешенства. Как это чучело смеет думать, что я продаюсь? Неужели у меня такой вид?

Заславские и эта, как ее там… Марыля относятся ко мне с одинаковым презрением. Конечно, каждый подходит со своей меркой, но все равно унизительно. Нет никаких сомнений, это дело рук скотины Банащака. С кем я, черт побери, связался?!

– Значит, на Мишуру работаешь? – Она даже не обиделась на меня. – И что ты у него делаешь?

Только тут до меня дошло, что Мишура – это же кликуха моего подельника. Нечестная игра, он про меня знает почти все, а я о нем очень мало. Плохо, что я этой бабе нахамил, вряд ли что-нибудь из нее вытяну после своего хамства.

– Милостивая пани ошибается, это Мишура на меня работает…

Может, хоть что-нибудь выболтает про Владека, если решит, что я его шеф.

– Да что ты говоришь, мальчишечка? – издевательски загоготала Марыля.

Это все из-за моего моложавого вида. Мальчишеская рожа временами страшно мне мешает. Не убеждать же эту престарелую шлюху, что я – взрослый мужчина.

– Если вам так хочется знать, то я вытащил его с самого дна…

На самом деле все случилось с точностью до наоборот.

Банащака я знал в лицо по ночным ресторанам и клубам, как знают друг друга все завсегдатаи. В конце концов, много ли в Варшаве злачных мест, более или менее приличных, конечно. По пальцам можно пересчитать.

Так вот, я неоднократно видел его морду возле стойки бара или за столиком, но имени не знал, да и какое мне до него дело. В наших кабаках столько безымянных лиц, которые появляются там после заката и исчезают с рассветом. Они – часть интерьера, как столы, паркет, бар и бутылки с водярой.

В те славные времена меня постоянно окружала свита. У меня были свои шуты, лизоблюды, шпики и друзья.

Где-то они все теперь? Пропали вместе с роскошью тех ночей. Иногда кажется, что и существовали только в тумане ресторанного сумрака, в звоне бокалов и проникновенных стонах саксофона.

Фантомы! И все-таки не хватает тех иллюзий и тех фигур с трехмерного экрана, не хватает даже глупых, пьяненьких девчонок, что принимают за чистую монету условный мир ресторанной ночи, стараясь выменять яркую жизнь на пару длинных ножек, свежее тело и юность. А за это добро можно купить разве что еще сколько-то таких же ночей, и больше ничего. В конце концов девочки понимают эту банальную истину, некоторые исчезают из тусовки, а остальные становятся профессионалками.

В один прекрасный день я проснулся без денег и без друзей. Полный абзац, после которого не сразу и кости соберешь. Нищета заглянула в глаза, даже девочки меня бросили. Мелкие курвочки… Известное дело, их притягивает успех, положение в обществе, деньги, хоть им с этого мало что обламывается, а крах отпугивает. А мой крах оказался полным и абсолютным – я был по нулям.

Как-то раз вылезаю я из берлоги – люди мне омерзели, но голод не тетка – и сажусь в какой-то вонючей забегаловке за столик. Пошарил по карманам – мелочи нашлось на стакан чаю и булку с маслом.

И тут замечаю знакомую рожу у стойки бара. Тип нахально так присматривается ко мне.

Где я его, черт побери, видел? Знаю только, что в нашей тусовке.

– Мы вроде немного знакомы. – Он уселся со мной рядом, не спрашивая разрешения. – Невезуха? – и смотрит выразительно так на мой хлеб с маслом. Время-то как раз обеденное.

– Проигрался в пух, – признался я. Уже много недель никто мной не интересовался, этот оказался первым, вот я сразу же и раскололся.

– А что вы умеете делать? – спрашивает тип. Художник я, говорю.

Он заказал приличный обед, распили мы бутылку водчанского, потом он отсчитал пятьсот злотых и велел прийти через неделю. Это и был Банащак.

Вскоре он устроил мне халтуру на спиртовом заводе – по договору. Так оно все и началось.

* * *

– Товар ждет вас в Варшаве, – добивал я сделку с Марылей. Просто арифмометр, а не баба. Торговалась из-за каждого злотого.

– Наличность лучше в долларах.

– Хорошо, заплачу долларами, – и мгновенно пересчитала в доллары по самому выгодному для себя курсу.

Я сражался за каждый цент, пока не выторговал цену, ниже которой Банащак запретил мне опускаться. Этот хорек прекрасно знал, какой курс валюты на Побережье. Я потребовал задаток, хотя мой шеф таких условий не ставил.

– Не дам! – отрезала Марыля. – Партия придет – я вам сообщу.

– Позвоните по этому номеру. – Именно по телефону Заславских я должен был держать всю связь. Так велел Банащак. – А когда деньги?

– Я это устрою с Мишурой, тебе бы, мальчоночка, я бы зелень в ручки не давала. – Ее тон был оскорбительнее слов.

Разумеется, в мою сказочку она не поверила и держала меня за подручного Банащака, к тому же не позволила вытянуть ни слова насчет прошлого этого барбоса. Небось старый валютчик?

– Как надоест кантоваться на побегушках у Владека, помни, что у меня всегда найдется для тебя работа. Если, конечно, подешевеешь, – сообщила она мне на прощание с миной голодной драной кошки.

Мерзость!

– И скажешь Мишуре, что дам бумажками, а то золото в последнее время снова подорожало.

Сам знаю.

Заславский уехал в начале сентября. Перед отъездом я попросил его о небольшой услуге, со всеми церемониями и поклонами: передать пустяковый сувенир моему другу на рю Лафайетт в Париже.

– Конечно, только если вас это не затруднит… – смущенно пробормотал я.

Этот простак Мишура еще колебался, надо ли начинать дела или подождать, когда они свыкнутся с моим присутствием. Да для меня это – тьфу и растереть, при моих-то манерах, при моем стиле! Мишура на моем месте с ходу вызвал бы самые худшие подозрения, с его-то рожей – словно двоих уже убил, а третьего собирается.

– Ну что вы, совсем не затруднит, – улыбнулся Заславский. – Передайте посылку Дороте и адрес, пожалуйста, напишите разборчиво. В дорогу меня собирает дочь, я бы без нее и зубную щетку дома забыл.

Прекрасно, мне это было на руку! Теперь я мог пригласить Доротку к себе в мансарду чуть ли не с благословения папаши. До сих пор она еще ни разу не наведывалась в мою комнату.

Дорота охотно приняла приглашение, чего я не ожидал. Я старался поддерживать в мансарде художественный беспорядок. Каждую минуту кто-нибудь мог войти, поскольку в столь изысканном доме было бы бестактностью запирать двери на ключ. С одной стороны, это совсем неплохо, а с другой – сквернее некуда.

Комната в полной мере отражала небанальную личность квартиранта, а мои красавицы не были бы женщинами, если бы хоть разок не заглянули туда в мое отсутствие.

Но плохо, что постоянно приходилось быть настороже и держать под замком кое-какие вещички. Однако хозяева виллы не из тех, кто шарит по чужим комодам.

Доротка с любопытством оглядела комнату. Наверное, она никогда не видела настоящую мастерскую художника. Господи, да эта мансарда – жалкий суррогат моего прежнего ателье. Там-то сикушки вроде нее с порога теряли головы. Но и здесь имелся какой-никакой мольбертик с загрунтованным полотном и начатым несколько лет назад наброском. Краски, палитры, кисти прилежно отмокали в скипидаре. Несколько деревянных скульптур – юношеский примитив и действительно хорошая графика с тех еще времен, когда я баловался линогравюрами.