Вера Крыжановская - Смерть планеты

• Название: Смерть планеты
• Автор: Вера Крыжановская
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Безнравственность, постоянное нарушение Законов мироздания, жестокость людей приводит к гибели планеты Земля, что является естественным финалом. Это закономерный акт космической эволюции, не терпящей зла и насилия. В каком-то смысле «Смерть планеты» можно рассматривать как роман-предупреждение.

---

Клубы дыма скрывали от зрителей дальнейшее, и одно странное обстоятельство, повторявшееся, однако, ежедневно и везде, начинало возбуждать тревогу и любопытство. Каждый раз, когда горел костер, разражалась буря, гремел гром, а ветер разгонял пламя и к небу поднимались столбы такого черного и густого дыма, что он представлял собою как бы стену. Огонь пожирал все, и никогда не находили ни одной кости мучеников…

Несколько дней уже температура становилась все более неприятной; воздух был тяжел, густ и насыщен едким ароматом, который давил дыхание; сквозь стального цвета серое небо не проникал ни один луч солнца, и было что-то зловещее в этом бледном сумраке. Но каков же был ужас людей, когда раз поутру вовсе не наступило рассвета; часы показывали уже полдень, а мрак не только не рассеивался, а становился все темнее, точно черный свод опустился над землей. Не видно было ни одной звезды на небе, а электрические огни, освещавшие этот сумрак, странно мерцали, давая то зеленые, то красные, то желтые или фиолетовые отблески. Какое перо в состоянии описать безумный страх населения? Люди бросали работу и покидали жилища; оцепеневшая толпа собиралась на улицах, с дрожью смотря на чернильного цвета небо и с трудом дыша в густом, тяжелом воздухе. Люди не помнили такого явления; оно не предвещало ничего хорошего. Уж не предсказанная ли пророками и верующими катастрофа зловеще предупреждает о себе? Убеждение в неизбежной предстоящей опасности появилось у всех и заставляло с отчаянной болью биться сердце. Тысячи голосов гудели, как волны разъяренного моря, и инстинкт самосохранения внушал людям искать убежище там, где казалось возможнее всего найти его. Одни бежали в астрономические обсерватории, другие бросались ко дворцу Шелома Иезодота. Он, сын сатаны, должен суметь устранить опасность. Часть людей шла в сатанинские капища, казавшиеся еще страшнее своей черной массой в этом бледном сумраке; значительная же часть мужчин и женщин кинулась ко дворцу индусского принца, и растерянная толпа остановилась в замешательстве перед жилищем Супрамати: все двери были настежь открыты. Когда самые отважные решились войти внутрь дворца, то увидали, что великолепное жилище было пусто, и все было открыто. В большой, освещенной удивительным голубоватым светом зале виднелся огромный черный крест и на нем распятый Христос с терновым венцом на голове; в чертах Божественного лица Его запечатлелось выражение грусти и истинного милосердия; снопы лучей окружали голову Спасителя. Онемев от горести и страха, смотрела толпа на Того, от Кого отрекалась, Кого поносила, Чье имя было поругано, а священные заветы отвержены. Так вот что оставил им великий индус – образ Искупителя, Сына Божьего, Который на кресте молился за палачей Своих! А принц и все обитатели дворца исчезли так же, как исчезли везде проповедники, престолы, на которых блистал крест, и где клубами возносился ладан. С криками, стонами и рыданиями наполнявшая залу толпа пала на колени; растерянные взоры искали помощи у Божественного Существа; на бледных искаженных лицах виднелся безумный страх перед ужасным приближавшимся часом.

В это время в природе произошло новое явление. Глубокая тьма сменилась фиолетовым светом, который точно траурным покрывалом одел осужденную землю, ее роскошную растительность, грандиозные постройки и шумную метавшуюся во все стороны толпу.

Во дворце Шелома тоже теснились сатанисты, пришедшие просить помощи и совета у своего страшного владыки. А на площади рычала обезумевшая толпа, требуя, чтобы сын сатаны дал отчет и очистил атмосферу. Бледный и хмурый, стоял Шелом Иезодот у открытого окна, мрачным взором глядя на фиолетовое небо и тяжело вдыхая густой воздух, насыщенный едким,

незнакомым ароматом, от которого кружилась голова. Быстро что-то решив, он обернулся к стоявшему позади бледному и дрожащему Мадиму.

– Прикажи немедленно отвести на костер всех остальных пленников, в том числе Исхэт с Таисой, и объяви народу, чтобы шли на место казни. Я же иду в главный храм принести жертву отцу и просить его помощи и совета.

Мадим бросился исполнять полученное приказание и сказал народу речь. Часть собравшихся разошлась: одни к месту, где стоял большой костер, а другие к главному храму, куда должен был прибыть Шелом; большинство же не сдвинулось с места, продолжая кричать и грозить.

Известие о том, что индусский принц исчез и дворец его опустел, разнеслось всюду и довершило всенародный ужас. Если великий маг удалился, значит, опасность неминуема и ужасна, – говорили люди. Тысячи вариантов и предположений высказывались относительно места, куда индус мог скрыться.

Спустя час по улицам города проследовало печальное шествие. Во главе осужденных шли Исхэт и Таиса с крестами на груди. Ввиду того, что местами освещение погасло, а зажечь его не удавалось, то сопровождавшие шествие люди несли факелы, и свет их также принял странный фиолетовый оттенок, придавая всем предметам мрачный вид. Осужденные шли на казнь мужественно и спокойно и хором пели священный гимн. А на площади толпилась взволнованная, беспорядочная масса народа. Дойдя до громадного костра, осужденные обняли друг друга и потом стали один за другим всходить на помост; в ту минуту, когда очередь подходила к Таисе с Исхэт, Мадим в сопровождении нескольких мужчин проложил себе путь и объявил, что владыка приказал отвести Таису в храм. Не протестуя, обе они горячо обнялись, и Исхэт взошла на костер; Мадим же тем временем связал и увел Таису. Когда пламя с треском взвилось в воздухе и облака дыма скрыли от толпы осужденных, стоявших на коленях и продолжавших петь молитвы, вдруг среди них появился человек в белом, с золотой чашей в руках. Это был Нивара.

– Братья и сестры! – сказал он. – Чтобы избавить вас от мучительной смерти в огне, наставники шлют вам напиток, который лишит вас жизни. – Он подошел к Исхэт и протянул ей

чашу, которую та, не колеблясь, хотела взять. – Выпей глоток, – сказал Нивара, – я поддержу чашу.

– Сейчас, брат мой. Но так как я здесь – самая преступная, то прошу тебя дать мне братский поцелуй в доказательство, что ты не презираешь меня. Скажи учителю, что я благодарю его и благословляю за спасение моей души и умоляю не покидать меня в пространстве.

– Именем его обещаю тебе это, – ответил Нивара, целуя молодую женщину, которая отпила из чаши и минуту спустя опустилась как подкошенная.

Быстро обходил Нивара всех осужденных, и те с жадностью пили и падали мертвыми, как Исхэт. Как часто случалось при массовых казнях, в это время началась гроза, глухо гудел гром, но молнии не было, и лишь промежутками налетали порывы ветра. Дым поднимался до того густой, что, казалось, тушил огонь, и за этой как бы пеленой спустился над местом казни воздушный корабль; в мгновение ока тела осужденных были погружены, а затем судно взлетело в воздух, как птица, и исчезло во мраке.

В главном капище Люцифера, у подножия гигантской статуи царя ада стоял Шелом Иезодот, окруженный сатанинскими жрецами и испуганной толпой, искавшей помощи и спасения у страшного чародея. Шелом готовился к великому жертвоприношению, и все кругом было наполнено неприятным, удушливым запахом от горевших на треножниках смолистых трав. Волосы Шелома были повязаны красной лентой с каббалистическими знаками; в одной руке он держал сатанинские вилы, а в другой кинжал с длинным и тонким лезвием; наблюдая за приготовлениями, он жадно вглядывался в то же время на дверь, через которую должны были ввести Таису. Даже смертельная, грозившая Земле опасность не могла заглушить возбужденную в нем животную страсть к молодой девушке, и воспоминание о его тщетных попытках овладеть ею кидало его в дрожь. В неистовстве своем обдумывал он, какую бы изобрести пытку, чтобы заставить негодную побольше страдать, прежде чем она будет принесена в жертву сатане и кровью своей оросит ступени жертвенника. Все присутствовавшие зажгли розданные им черные восковые свечи, и дикое нескладное пение раздалось под сводами в ту минуту, когда появился Мадим, таща за собой связанную, обнаженную и без креста на груди Таису. Но распущенные длинные волосы окутывали ее словно мантией и прикрывали ее наготу, а голову окружал широкий светлый ореол. Девушка была, спокойна; бесстрашный взор ее равнодушно и презрительно скользнул по лицу служителя зла, пожиравшего ее горевшими страстью глазами.

– В последний раз спрашиваю тебя, упрямая тварь, хочешь ли ты добровольно поклониться Люциферу и принести в жертву ему свою невинность! – хриплым голосом выкрикнул Шелом.

– Нет. Душа моя принадлежит Богу, а с телом да будет то, что угодно Его Святой воле. Убивай меня скорее, антихрист, чтобы я не видела более окружающих тебя людишек, и кровь моя да очистит это проклятое место, – мужественно ответила Таиса.

– Прежде ты будешь принадлежать мне! – со зловещим хохотом ответил Шелом и, кинувшись на нее, повалил на землю, а затем схватил за волосы и потащил к статуе.