Найо Марш - Занавес опускается

• Название: Занавес опускается
• Автор: Найо Марш
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002717-9

---

– Долго рассказывать, – осторожно сказал Родерик. – В этой истории фигурирует банка с крысиной отравой. Добавлю, хотя это тоже очень непрофессионально, что, если, по вашему мнению, состояние комнаты и вид трупа напрочь исключают гипотезу об отравлении мышьяком, я буду очень рад.

– Нет, в этом смысле ничего определенного я сказать не могу. Почему? Потому что: а) когда я приехал, комната была уже убрана и б) сообщенные мне сведения, а также внешний вид трупа дают основания констатировать сильный приступ гастроэнтерита, но отнюдь не исключают и отравление мышьяком.

– Черт! – пробурчал Родерик. – Я так и подозревал.

– А как, интересно, этот старый дурак сумел наесться крысиной отравы? – Уитерс нацелил на Родерика указательный палец. – Ну-ка растолкуйте.

– Они считают, что он не сам ее наелся, – объяснил Родерик. – По их мнению, яд ему подсыпали.

Выставленная вперед рука сжалась в кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Через мгновение, словно маскируя допущенную оплошность, доктор разжал ладонь и внимательно оглядел свои ухоженные ногти.

– Да, конечно, письмо на это намекает, – сказал он. – Анкреды могут и не такое выдумать. Кого же подозревают в убийстве? Случайно не меня?

– Еще не знаю, – непринужденно сказал Родерик.

– Что за дикая мысль! – откашлявшись, натянуто добавил Фокс.

– Они требуют эксгумации? Или вы сами на ней настаиваете?

– Пока у нас нет для этого достаточных оснований. Вскрытие вы не производили?

– Когда известно, что больной может умереть в любую минуту и диагноз ясен заранее, вскрытие не производят.

– Что ж, вполне разумно. Доктор Уитерс, позвольте я объясню вам сложившуюся ситуацию и наше к ней отношение. Имеется целый ряд странных обстоятельств, и мы обязаны в них разобраться. Вопреки распространенному заблуждению полиция в подобных случаях отнюдь не горит желанием собрать кучу улик, указывающих на необходимость эксгумации. Если выясняется, что все подозрения сущая чепуха, полиция, как правило, с радостью прекращает расследование. Предоставьте нам хотя бы один веский аргумент, перечеркивающий версию с мышьяком, и мы будем чрезвычайно благодарны.

Уитерс замахал руками.

– Я не могу вот так сразу дать неопровержимые доказательства, что отравления мышьяком не было. В девяноста девяти случаях из ста, когда смерть вызвана болезнью желудка и сопровождается рвотой и поносом, без специальных анализов ничего не установишь. Если уж на то пошло… – Он замолчал.

– Да-да? – подбодрил Родерик.

– Если уж на то пошло, то, застань я комнату в том состоянии, в каком она была в момент смерти, я, вероятно, тогда же сделал бы необходимые анализы, просто чтобы исключить сомнения в правильности диагноза – мы, врачи, в таких вопросах очень щепетильны. Но к моему приезду комнату уже вымыли.

– Кто распорядился ее вымыть?

– Откуда я знаю, голубчик? Возможно, Баркер, или Полина, или Миллеман – любой, кому первому пришло в голову. Тело они, правда, не двигали, им было неприятно. Да они и вряд ли смогли бы изменить его положение. Труп успел окоченеть, что, кстати, позволило мне определить время смерти. Когда я снова приехал туда, попозже, они, конечно, уже привели покойника в надлежащий вид, и я догадываюсь, каково было Миллеман руководить этой процедурой в то время, как остальные в истерике метались по дому, а Полина вопила: «Дайте и мне обрядить папочку в последний путь!»

– О господи!

– Да, они такие. Короче, как я уже говорил, нашли его на кровати, он лежал скорчившись, комната была в непотребном состоянии. А когда я приехал, старухи горничные уже выносили ведра и вся комната воняла карболкой. Они даже ухитрились сменить постельное белье. Кстати, я приехал только через час после звонка. Принимал роды.

– Теперь о стригущем лишае… – начал Родерик.

– А, вы и про это знаете? Да, не повезло детям. У Панталоши, к счастью, стало проходить.

– Как я понимаю, доктор, вы не боитесь назначать сильные препараты, – дружелюбно заметил Родерик.

В кабинете повисла тишина.

– Позвольте узнать, откуда вам в таких подробностях известны мои методы? – подчеркнуто спокойно спросил Уитерс.

– Мне говорил Томас Анкред. – Родерик заметил, что лицо у доктора тотчас вновь порозовело. – А что тут такого?

– Не люблю, когда о моих больных сплетничают. Я было подумал, вы говорили с нашим аптекарем. У меня к нему есть некоторые претензии.

– Вы помните тот вечер, когда детям давали лекарство? Кажется, девятнадцатого, в понедельник. Я не ошибаюсь?

Уитерс пристально на него посмотрел.

– А при чем тут?.. – начал он, но, похоже, передумал. – Да, помню. Почему вас это интересует?

– В тот вечер над сэром Генри бестактно подшутили, и подозрение пало на Панталошу. Рассказывать долго, не буду вас утомлять, скажите только одно: могла она в тот вечер нахулиганить? Я хочу сказать, могла ли физически? То, что по характеру она хулиганка, сомнений не вызывает.

– В котором часу это случилось?

– Предполагается, что она заходила в гостиную во время ужина.

– Исключено. Я приехал в полвосьмого… Одну минутку. – Он порылся в картотеке и извлек еще одну карточку. – Вот! Под моим наблюдением детей взвесили, я определил каждому его дозу и засек время. Панталоше дали лекарство ровно в восемь и тут же уложили в постель. Пока укладывали остальных детей, мы с мисс Эйбл сидели у входа в спальню. Я оставил ей список моих вызовов на ближайшие сутки, чтобы в случае чего она быстро меня нашла. Уехал я уже в десятом часу, и, пока я там был, эта маленькая бандитка никуда не отлучалась, гарантирую. Я сам заходил к детям. Она спала, пульс у нее был в норме – короче, никаких отклонений.

– Тогда Панталоша отпадает, – пробормотал Родерик.

– А что, та хулиганская шутка как-то связана с предметом нашего разговора?

– Не уверен. Тут вообще слишком много разных нелепостей. Если у вас есть время и настроение, могу рассказать.

Уитерс посмотрел на часы.

– В моем распоряжении всего двадцать три минуты. Через полчаса я должен быть у больного, а до этого хочу еще послушать результаты скачек.

– Мне хватит и десяти минут.

– Тогда рассказывайте. Очень интересно, какая может быть связь между хулиганской шуткой, подстроенной в понедельник девятнадцатого, и смертью сэра Генри от гастроэнтерита в ночь с субботы на воскресенье, двадцать пятого. Даже если это полный бред, послушаю с удовольствием.

Родерик рассказал о шутках с красками и об остальных проделках. Уитерс слушал с недоумением и сердито похмыкивал. Когда Родерик дошел до эпизода с летающей коровой, доктор перебил его.

– Панталоша отвратительный ребенок и способна на любое хулиганство, – сказал он, – но, как я уже подчеркнул, она никоим образом не могла подложить эту надувную подушечку, равно как и не могла нарисовать корову на картине миссис… – он вдруг запнулся. – Эта дама случайно не?..

– Да, она моя жена, – кивнул Родерик. – Так уж получилось, но об этом не будем.

– Боже мой! Какое необычное совпадение!

– Необычное и в данном случае весьма неприятное. Вы ведь не закончили?

– В тот вечер девочка слишком неважно себя чувствовала, так что ни о чем подобном и речи быть не может. Кроме того, вы сами сказали, что мисс Эйбл – между прочим, очень толковая девушка – ручается за нее головой.

– Да.

– Прекрасно. В таком случае все эти идиотские шутки подстроил какой-то другой болван, скорее всего Седрик – он отъявленный прохиндей. Тем не менее я не вижу тут никакой связи со смертью сэра Генри.

– Я вам еще не рассказал, как в судке для сыра нашли книгу о бальзамировании, – вставил Родерик.

Доктор открыл рот, но удержался от комментариев, и Родерик довел рассказ до конца.

– Как видите, эта заключительная шутка по стилю близка к остальным, а принимая во внимание тот факт, что сэра Генри бальзамировали…

– Понимаю. Поскольку в этой книжке говорится про мышьяк, они немедленно пришли к дурацкому выводу…

– Подкрепленному тем фактом, что в чемодане мисс Оринкорт нашли банку с крысиной отравой, в состав которой тоже входит мышьяк – не следует об этом забывать.

– Банку подкинул все тот же остряк! – убежденно воскликнул Уитерс. – Готов поспорить: банку подкинули!

– Да, такую возможность исключать не стоит, – согласился Родерик.

– Совершенно верно, – неожиданно подал голос Фокс.

– Черт возьми, не знаю, что и сказать. – Уитерс покачал головой. – Какому врачу понравится, когда намекают, что он был невнимателен или ошибся? А речь идет об очень грубой ошибке. Учтите, я ни на секунду не допускаю, что тут есть хоть крупица истины, но уж если Анкреды решат поднять шум и всем скопом завопят: «Мышьяк!..» Постойте-ка! А с бальзамировщиками вы говорили?

– Еще нет. Но поговорим обязательно.

– Сам-то я в бальзамировании ни черта не понимаю, – пробормотал Уитерс. – Может быть, эта древняя книжица и выеденного яйца не стоит.