Найо Марш - Занавес опускается

• Название: Занавес опускается
• Автор: Найо Марш
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002717-9

---

IV

Большую часть этого дня Агата пробыла у себя и в театре: она укладывала чемоданы и прикидывала, как лучше упаковать весь свой немалый багаж. Кот Карабас, судя по всему, решил сегодня погостить в ее комнате. Когда он проскользнул в дверь и задел Агату за ногу, она вспомнила, где он провел эту ночь, и поежилась. Но вскоре они подружились, и она была рада, что он пришел. Вначале, с любопытством наблюдая за ней, он то и дело усаживался на разложенные по комнате платья и свитера. Когда она снимала его, он только урчал, но потом наконец тихо мяукнул и ткнулся носом ей в руку. Нос был горячий. Она заметила, что шерсть у него стоит торчком. «Неужели действительно понимает, что потерял хозяина навсегда?» – подумала она. Карабас вел себя все беспокойнее, и она открыла дверь. Посмотрев на Агату долгим взглядом, кот опустил хвост и побрел по коридору. Ей показалось, что на лестнице он снова замяукал. Агате стало немного не по себе, она снова начала укладывать вещи, но часто отвлекалась, бесцельно бродила по комнате или подходила к окну и глядела на дождь за окном и на сад. Потом ей под руку попался альбом, и, сама не заметив, как это случилось, она принялась рассеянно набрасывать портреты Анкредов. Так прошло полчаса, и вот уже они все, изображенные с долей гротеска, смотрели на нее с листа альбома – ей будет что показать мужу. Виновато спохватившись, она вернулась к чемоданам.

В машину ее багаж целиком бы не поместился, и Томас обещал все самое громоздкое отправить поездом.

Абсурдность происходящего давила на нее. Еще сильнее, чем прежде, она ощущала свое странное, словно подвешенное состояние: казалось, в ее жизни закончен какой-то этап, а следующий пока не начался. Она утратила связь с окружающим миром и даже самое себя видела как бы со стороны. Ее руки складывали и опускали в чемодан платья, свитера, юбки, а мысли, бесцельно блуждая, то возвращались к событиям последних суток, то забегали вперед, в будущее. «В результате говорить буду только я, – в смятении думала она, – в точности как те люди, которые без умолку рассказывают о своих соседях по вагону и о всяких пустяковых дорожных приключениях. А Рори будет скрепя сердце слушать мои истории про каких-то Анкредов, с которыми он не знаком и вряд ли познакомится».

Обед показался ей жутковатым продолжением завтрака. Анкреды сидели на тех же местах, говорили теми же проникновенными голосами и по-прежнему так театрально выражали свою скорбь, что у Агаты против воли закрадывались сомнения в ее искренности. Думая о своем, она лишь изредка краем уха ловила разрозненные обрывки новостей: мистера Ретисбона переселили в дом священника, Томас все утро звонил в газеты и диктовал некролог. Похороны будут во вторник. Тихие голоса за столом все бормотали и бормотали. Услышав вдруг свое имя, она поняла, что к ней обращаются за советом, и на минуту включилась в разговор. В каком-то еженедельнике пронюхали про портрет («Найджел Батгейт!» – догадалась Агата) и хотят прислать фотографа. Впопад ответив на несколько вопросов, она даже сумела предложить что-то дельное. Седрик все это время сидел, капризно надувшись, и, только когда речь зашла о портрете, немного оживился, но потом опять замолчал и лишь нервно кивал головой в знак согласия. Постепенно главной темой разговора стала мисс Оринкорт: она еще утром передала, что не в состоянии появляться на людях, и потому завтракала и обедала у себя в комнате.

– Я видела, какой ей понесли завтрак, – со слабым намеком на смех сказала Миллеман. – Аппетит она, похоже, не потеряла.

– Тю! – Анкреды хором вздохнули.

– А нам хотя бы сообщат, как долго она намерена здесь пробыть? – спросила Полина.

– Думаю, недолго, – сказала Дездемона. – Лишь до тех пор, пока завещание не вступит в силу.

– Да, но все-таки… – начал Седрик, и все повернулись к нему. – Не знаю, насколько прилично и своевременно сейчас об этом говорить, но все-таки интересно, удержит ли прелестная Соня свои позиции, если учесть, что она не замужем? Меняет ли что-нибудь тот факт, что она не может считаться вдовой Стар… – простите – нашего дорогого дедушки? Или не меняет?

За столом наступила напряженная тишина. Ее нарушил Томас.

– А вообще-то да. Конечно. – Он растерянно поглядел по сторонам. – Вероятно, в зависимости от того, как сформулировано в завещании. Смотря, что там написано: «завещаю Соне Оринкорт», или «моей жене», или как-нибудь еще.

Полина и Дездемона уставились на Томаса долгим взглядом. Седрик дрожащими пальцами пригладил волосы. Фенелла и Поль молча смотрели себе в тарелки.

– Неприятности следует рассматривать по мере их поступления, – с потугой на непринужденность заявила Миллеман. – Так что пока мы можем об этом не думать.

Полина и Дездемона переглянулись. Миллеман произнесла сакраментальное «мы».

– Как это ужасно, – отрывисто сказала Фенелла. – Говорить о завещании, когда дедушка еще там, наверху… когда он лежит там… – кусая губы, она замолчала.

Агата увидела, как Поль погладил ее по руке. Молчавшая весь обед Дженетта посмотрела на дочь с беспокойной и чуть осуждающей улыбкой. «До чего она не любит, когда Фенелла ведет себя как остальные Анкреды», – подумала Агата.

– Моя дорогая Фен, – пробормотал Седрик, – тебе, конечно, легко вести себя благородно, замышлять о высоких материях и не волноваться о завещании. В том смысле, что тебе ведь в любом случае ничего не светит.

– А вот это, Седрик, уже оскорбление, – сказал Поль.

– Все доели? – торопливо спросила Полина. – Если да, то… Миссис Аллен, может быть, мы?..

Извинившись, Агата сослалась на занятость, и дамы проследовали в гостиную без нее.

Когда она входила в зал, к дому подъехала машина. Баркер, видимо, поджидал ее и уже вышел на крыльцо. Он впустил в вестибюль троих бледных мужчин в деловых и очень черных костюмах. На всех троих были широкие черные галстуки. Двое несли черные чемоданчики. Третий, взглянув на Агату, тихо произнес что-то неразборчивое.

– Вон туда, пожалуйста. – Баркер провел их через зал в маленькую приемную. – Я доложу сэру Седрику.

Сэру Седрику?! Дверь приемной закрылась, Баркер ушел выполнять свою миссию, а Агата все еще осмысливала это официальное признание Седрика новым обладателем титула. Ее взгляд остановился на столике, куда старший из троих мужчин подчеркнуто скромно, отработанным, как у фокусника, скользящим движением то ли бросил, то ли положил визитную карточку. Да, он ее не просто положил, а успел слегка подтолкнуть вперед указательным пальцем, и она косо высовывалась из-под книги, которую Агата принесла сюда из библиотеки, чтобы как-то скрасить время до ужина. Надпись на карточке была набрана шрифтом чуть крупнее принятого, буквы были жирного черного цвета:

КОМПАНИЯ «МОРТИМЕРЫ И ЛОУМ» Организация похорон…

Правый угол карточки был скрыт под книгой. Агата приподняла ее.

…и бальзамирование, – прочла она.

Глава девятая РОДЕРИК АЛЛЕН

I

Пароход, будто сменив настроение, сбавил скорость, и пассажиры поняли, что долгое путешествие подходит к концу. Ритмичный стук двигателя умолк. Сквозь плеск волн, слепо тыкающихся в борта, сквозь крики чаек, голоса людей и лязг железа доносился шум причалов, а сквозь него просачивался далекий гул большого города.

В этот ранний час Лондонский порт, казалось, застыл – так бледный, изнуренный болезнью человек застывает в ожидании мига, когда к нему вернутся силы. Редкий туман над навесами и складами еще не рассеялся. Вдоль кромки берега тускло мерцали бусинки огней. На крышах, швартовых тумбах и тросах поблескивал иней. Родерик так давно не отпускал поручень, что холод железа, пройдя сквозь перчатки, грыз ему ладони. На причале группками толпились люди – первые вестники цивилизации, еще отделенной от пассажиров быстро сокращавшейся полосой воды. Окутанные паром дыхания, эти группки состояли преимущественно из мужчин.

Женщин было всего три, одна из них – в красном берете. Вместе с лоцманом на катере прибыл инспектор Фокс. Родерик не ожидал к себе такого внимания; встреча растрогала и обрадовала его, но поговорить с Фоксом они сейчас все равно бы не смогли.

– Миссис Аллен вон там, в красном берете, – раздался у него за спиной голос Фокса. – Извините, мистер Аллен, но мне сейчас надо потолковать с одним человеком. Наша машина стоит за таможней. Я буду ждать вас там.

Когда Родерик повернулся поблагодарить его, Фокс уже шагал прочь: аккуратный, в простом пальто, своим видом он как нельзя точно соответствовал своему стилю работы.

И вот уже до берега остался лишь темный пролив, расстояние не шире канавы. Матросы на причале подошли к швартовым тумбам и, задрав головы, глядели на пароход. Один из них поднял руку и звонко прокричал какое-то приветствие. С палубы полетели тросы, а еще через мгновение пароход мягко тряхнуло, и он окончательно замер.