Журнал Современник - Наш Современник 2006 #1

• Название: Наш Современник 2006 #1
• Автор: Журнал Современник
• Жанр: Публицистика

---

Когда она поняла это — то тут же написала мне письмо.

31 августа 1989 г.

Лишь сейчас дочитала “Русофобию” Шафаревича (в “Кубани”). (А статью в “Нов. мире” прочла внимательно в Москве.)

Это неправда, что его темой является современный либерализм в СССР как политическое, социально-политическое течение (тем паче — в преломлении его в литературной критике).

А разоблачение эмигранта Янова, скажем, отнюдь не вбирает в себя “автоматически” разоблачение здешних Кардиных-Латыниных-Овруцких-Лихачёва-Сарнова-Роднянской и проч., тем паче, что некоторые из них имеют здесь, даже у русских, отнюдь не позорную репутацию, равно отличную и от яновской, и от пайпсовской…

Мрачные подозрения, что на самом деле после Викулова меня не станет печатать “Наш современник”1, укрепились, когда я услышала об идее отдать полжурнала — критику и публицистику — в вотчину полковнику Ильину.

Он вошёл — с плаца (или из интендантства?) — в литературу публикацией в “ЛГ”, в 1982 году, поносительной рецензии на обе мои тогдашние книги стихов (“Выход к морю” и “Разлуки нет”), рецензии, по-фоменковски обсуждавшей, “кто” (“известно, кто…”) стоит у меня за левым плечом, демонстрируя заодно и полное непонимание русской речи.

Ничего дурного я ему ни тогда, ни после не сделала: давно простила — покуда не развернул он в последние 1,5 года новый виток преследования меня в изд-ве “Современник”.

Мне было б трудно переступить даже порог журнала, где правит эта подлая, безграмотная дубина, не имеющая на то никакого профессионального права. (Знакомство с генералами, восхищающее Казинцева, не заменяет ни профессиональных литературных, ни моральных качеств.)

Мне ясен и более общий перспективный расклад.

Все эти “неоИдашкины” из “плеяды” попытаются превратить Вас в нового, “подрастающего” Бондарева, который ж м у р и т с я с л а д о с т н о, как сметанный кот, от криводушных похвал — и так ли уж не совершает в итоге важных, труднопоправимых ошибок?

Вас давно уж поставили в н е критики, что была бы негрупповой. Теперь постараются поставить и просто: ВНЕ критики — насколько позволят это коротичи…

Перечитайте, что в N 9 за 1987 г. писала о Вас Баранова. Мол, “делать жить с кого”? — С Вас, мол, она делает жизнь! Так пишут м е м у а р ы о славном покойнике (который никогда не терял мужества и проч.). И писал-то ведь автор, г о т о в я щ и й- с я: 1) к вступлению в Союз; 2) полученью должностей, квартиры, льгот. (Теперь — руководит на в с е х совещаниях молодых, куда меня руководить не звали НИ РАЗУ)1.

(Правда, и я там была названа “духовным учителем”. Увы!)

(На все “перечни” издательских заслуг “плеяды” отвечаю одним: годами, под крышей ВЛКСМ-ных изданий, все эти Барановы-Рыбасы не делали НИЧЕГО полезного. Ибо: “было н е л ь з я”. В “Современнике” ж “делали”, ибо стало “м о ж н о”. И куда менее делали, делают, чем нужно. И д у ш а т всех, кто не поддаётся в е р б о в к е: в собутыльный клан, в постель, в сообщающиеся сосуды взаимных кормушек!)

Тут выросли, в “плеяде”, свои: Риммы Казаковы, Шупловы и попросту Иуды (как Карпец). Иудушки с паучьими ручками. Идашкины.

Слишком много я сделала иным из “плеяды” добра, чтоб, возвысившись по службе, могли они не “расквитаться”!

Симптом второй:

Украшение редколлегии громкими именами, чтоб в итоге равноправно-громко соседствовали Шафаревич (Солженицын даже!)2 и… И. И. Стрелкова при паническом недопущении мысли ввести хоть под конец жизни в редколлегию столь добросовестного ко всякой чужой работе (и не менее Ирины Ивановны известного всё ж!) человека, как я, — означает для меня на деле отсутствие какой-либо (авторской) застрахованности даже в рамках журнала “Наш современник”.

Вы же знаете, что я загнана уже в столь тесный угол, где есть простор разве что для петли!

(Это не значит, конечно, что я готова перебежать дорогу Ирине Ив. или кому другому. Ей — даже менее, чем кому-либо!)

А пишу Вам всё это с памятью, что б ы л а у Вас, кажется, и другая часть души. В силу которой Вы и клялись 3 года тому, что “больше не будете” — клеветать, что я “выжила из ума”3.

Из-за той части Вашей души я и относилась к Вам столько лет честно. И никогда не отступалась в сложных для Вас обстоятельствах. Не считая “м е л о ч ь ю” Ваши, даже далёкие от моей психики, дела.

Т. Глушкова.

* * *

29-30 августа 1989 г.

Малеевка.

Здравствуйте, Волк!

Как мне не повезло, что уходит Викулов. Но я всё-таки не могла не желать Вам этого назначения. Хотя был в душе и страх: что же теперь останется — только журнал “Москва”? но и там — Серёжа4, и легко ли мне будет…

После выхода “Лит. России” я еще три дня пробыла дома, и единственный из людей, с которыми я общаюсь и кто не сказал по этому поводу мне ни звука (хоть формального, ради вежливости), были Вы1.

Вряд ли это по-товарищески.

Но если учесть, что теперь Вы — главный редактор журнала, о котором в “ЛР” шла речь, — это Ваше молчание говорит, разумеется, о большем.

Я сначала это всё очень эмоционально лишь переживала (ну, не спала первые три ночи, после, в Малеевке, разболелась: тошнота и рвота до изнеможения, — как обычно, когда оскорбление берёт через край, и единственный способ спастись — заболеть. Но и в самом деле: нормально ли в год тридцатилетия своего литературного стажа, пятидесятилетия — возрастного читать в “русской” газете, как зарвавшийся юнец Фоменко-Бахрах хамски “вздыхает” насчет моих “явно непродуманных (!)” суждений и объявляет мою работу “с у е т о й с у е т”? И притом: это уж 30-е после “Ариадниной нити” поношение — при отсутствии хоть единого голоса в поддержку! (И притом — 5-е за год печатное шельмование, исходящее из барановско-ильинской “плеяды”!)

Вам это не знакомо: Вас всегда кто-то, не медля особенно, защищал. (Вот и я нашла место в N 7, чтоб назвать неопровержимыми Ваши выкладки об ифлийцах. Не говоря уж о том, что и высмеиваю также и Ваших, в том числе, врагов…)

Разумеется, это не “соцзаказ”: просто не люблю несправедливость.

Попытки сказать, что тот, кто остаётся (в лит-ре, обществ. жизни) “в меньшинстве” или даже, как я, в одиночестве, — заведомо неправ (все, мол, “идут в ногу” и т. д.), — были бы жалкими попытками: это в данном случае более, чем неправда… Это только удобно очень — всем, кому неудобна я. Истины же при этом не ищут. Большинству русских она так же не нужна, как и их игровым противникам.

Но ещё важней всё-таки позиция “родного” журнала. Казинцев в пятницу утром влетел в корректорскую, как именинник, — только я принялась переносить правку (не видев ещё газеты). Первым делом он объявил, что “Фоменко, хотя и гад, в чем-то п р а в!” (Мол, действительно, мою статью нельзя дочитать и пр.)

Он “забыл”, как называл её “гениальной” и как за один вечер прочёл в апреле обе её части (сделав крохотное замечание к начальным страницам, которое и было мною учтено)!

Поскольку это — идеально пластичный человек, на службе — тип чеховской “душечки” при всяком главном редакторе, я понимаю, что ныне, весело-браво хамя, он, как ему кажется, “в струе”…

Моё совершенно добродушное отношение к нему, многократная помощь ему — ни на что повлиять не могут: “душечка” в штанах! А пожалуй, даже серьёзней: эдакий маленький Полоний (из “Гамлета”), у которого облако будет похоже и на верблюда, и на всё, что скажет “принц датский”. (Потом его — через мягкую же портьеру — иногда закалывают, впрочем, шпагой.)

Мне жаль это говорить: одарённый все же человек. И, пожалуй, какая-то доля ответственности за развитие таких натур лежит на с т а р ш и х…

Престарелые молодые, о которых в последние 1,5 года я предпочитала не говорить с Вами (в надежде, что догадаетесь сами; от омерзения к грязным сюжетам? — не знаю: с к у ч н о, тошно было говорить!), способны на ОЧЕНЬ МНОГОЕ: на шантаж, на подлог, лжесвидетельствование, клевету — что угодно: каждый — в меру своей бездарности.

Они делают самую низкую ставку н а В а с. (И отсюда и в этой, фоменковской, мазне подхалимская ложь, вплетение Вашего имени: и так — в каждой их вылазке против меня! 2 года назад все они, дружно, исподтишка, но подробно, бурно хвалили мою книгу и соответствующую главу — за “оздоровительную” критику, “смелость”, “неподкупную правду” и т. п. и, как помните, думаю, — даже доброхотно и страстно мирили меня с Вами. Тогда они делали, видимо, двойную ставку: низкую ставку — и на меня тоже, ещё не веря, что для меня недейственна лесть… Теперь им, захватившим литпосты в редакциях, ясно, помимо прочего, что я — так и останусь ч а с т н ы м лицом. Ибо, заведуй я хоть каким “отделом” и проч., — разве б отважились на “перманентное” хулиганство??? Никогда в жизни! Так бы и лизали оба порога!)