Борис Карлов - Карлуша на Острове Голубой звезды

• Название: Карлуша на Острове Голубой звезды
• Автор: Борис Карлов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-37-3

Мир, в котором живут эти крошечные человечки, находится где-то рядом. Несомненно, эти миры должны иметь точки пересечения. Ведь как-нибудь должна поступать информация. А иначе трудно объяснить, откуда мы вообще об этом знаем. Придумать можно только то, о чём хотя бы что-нибудь знаешь. А мы ничего такого знать не можем.

Иногда их называют эльфами или гномами, хотя это не совсем верно, потому что настоящие гномы живут неподалёку от людей, чаще всего в лесах. А эти даже не знают, что есть люди. Но мы всё-таки будем называть их гномами. Потому что они сами так говорят.

То, что их мир сказочный, совершенно не верно. Волшебство лишь в том, что человечки никогда не рождаются и никогда не умирают. Поэтому их можно называть волшебными человечками. В остальном они такие же, как мы с вами. Только меньше. А некоторые в чём-то лучше. А больше в их жизни нет ничего сказочного. Все имеющиеся у них на вооружении «умные» механизмы, компьютеры и даже космические ракеты — всё это придумано ими и создано их руками. И говорить о сказках здесь вообще совершенно неуместно.

---

Старший слесарь решил, что хозяину вздумалось оборудовать катапультами свои рабочие места — чтобы не терять времени на ходьбу.

— Пошли. — Директор стремительно поднялся из-за стола и направился в мастерскую.

Слегка прихрамывая, за ним поспешил старший слесарь.

Роботы постарались на славу. Конструкция состояла из глубокого удобного кресла на колёсиках, рельсов и двух пружин. Главная пружина, упиравшаяся в спинку кресла, взводилась лебёдкой. В кресло садился гном, нажимал кнопку в подлокотнике и — выстреливался в необходимом направлении. Кресло же налетало на другую, вспомогательную, пружину и отскакивало обратно.

— Хотите опробовать, хозяин? — предложил старший слесарь.

— Нет… не сейчас. Тащите её к «Волчку». Но в кратере не показывайтесь. Оставьте в тоннеле за воротами. Настройте и закрепите.

Помощники с кое-как прилаженными новыми руками и ногами засуетились вокруг катапульты.

А директор вышел из мастерской и направился в святая святых — особо секретный цех, в котором подготовлялся к своей великой миссии большой алмазный шар «Жало Змеи».

Цех располагался в восточной части склона, и директору пришлось миновать длинную цепь узких коридорчиков, прежде чем он оказался перед массивной металлической стеной, преграждавшей доступ в секретную лабораторию.

Директор протянул руку к панели замка и набрал двадцатизначный код. Плита въехала в стену. В центре просторного помещения, установленный на специальных опорах, засверкал во всём своём великолепии гигантский алмаз.

Два робота-электронщика вытянулись перед директором. Его необычный внешний вид с шарообразной загипсованной головой их ничуть не смутил. Даже если бы сюда вползла змея, они бы перед ней точно так же вытянулись по стойке «смирно». Потому что никто, кроме хозяина, не смог бы пройти защиту. Проверялось всё — от частоты излучаемых мозгом электромагнитных колебаний до молекулярной структуры позвоночника.

— Всё в порядке?

— Так точно, хозяин, всё в порядке! — в один голос отрапортовали электронщики.

Директор с любовью всматривался в своё детище.

Шар был, строго говоря, не совсем шаром. Он имел несколько выпуклую, яйцевидную форму. Предполагалось, что при вращении вокруг Колобка по орбите он будет постоянно обращен к планете тупым, более тяжёлым концом.

Алмаз имел высоту в три роста нормального гномы. В середине помещалось устройство, предназначенное для прицельных, а также рассеянных ударов по непокорным населённым пунктам.

Алмаз аккумулировал и направлял биологическую энергию, которую впитывал в себя от всех попадавших в зону его действия живых существ. Он мог в одно мгновение подвергнуть психологическому шоку сотни, тысячи мирных гномов, а затем подчинить их воле диктатора.

Принцип его работы не был похож на принцип работы примитивного «комара» или даже «Укуса Скорпиона» — эти шары стреляли всего-навсего ультразвуком. Их алмазная оболочка служила лишь средством для наблюдения, глазом, тогда как оболочка алмаза «Жало Змеи» предназначалась для сбора, накопления и направленного выплеска биологической энергии. Этот алмаз, подобно вампиру, сосущему кровь, питался энергией живых существ, возвращая её в виде безжалостных разрушающих ударов. Адмирал Прим Бамбас наивно ошибался, полагая, что большой алмаз построен так же, как привычные ультразвуковые конструкции. Это было несравненно более грозное и опасное оружие.

Директор обошел «яйцо», любовно ведя пальцами по его гладкой, холодной поверхности.

— Трепещите, презренные букашки, трепещите…

И он вспомнил, как ему впервые пришла мысль о создании гигантского алмаза.

Глава десятая

Способен на большее. — Сногсшибательное открытие. — Мир содрогнётся…

Это началось давно, ещё в те времена, когда он был нормальным гномом и работал младшим сотрудником в экспериментальной лаборатории. Он занимался разработками органов зрения у роботов. Самые лучшие глаза получались из алмазов, но алмазы стоили очень дорого, а роботов на Колобке было хоть пруд пруди. Внутри прозрачного шарика находился миниатюрный передатчик, посредством которого осуществлялась связь с процессорами головного мозга.

Курносик разрабатывал технологии производства этих искусственных глаз делал подробные описания, чертежи и модели конструкций. Затем глаз изготавливали на заводе, а затем Курносик испытывал опытный образец в лаборатории. Кроме того, он учился на заочном отделении института робототехники, на последнем пятом курсе. На своём факультете он считался самым способным и подающим надежды студентом.

Курносик был необщительным гномом, на работе ему всегда казалось, что никто не замечает его выдающихся способностей. Платили ему мало — всего семьсот пятьдесят фантиков — меньше одного золотого. А его начальник, заведующий лабораторией Мензура, дурак и выскочка, получал две тысячи пятьсот фантиков, то есть два с половиной золотых! На эти деньги, по тогдашним представлениям Курносика, можно было купаться в роскоши.

Всего в лаборатории работали пять гномов: Мензура, Курносик, а также три барышни-лаборантки. Эти барышни зарабатывали и вовсе по триста пятьдесят фантиков — меньше, чем пособие по безработице. Но они всегда выглядели веселыми и жизнерадостными. И это Курносика почему-то сильно раздражало.

Он сидел за своим рабочим столом, ковырялся в схемах и дулся как мышь на крупу. А барышни весело щебетали, обсуждая вчерашние вечеринки и завтрашние встречи, листали модные журналы и примеряли на себя разную чепуху, нисколько не стесняясь Курносика. Строго говоря, платили им ещё и больше, чем они того заслуживали.

Барышни любили подшутить над Курносиком. Или он садился на какую-нибудь липкую гадость, или бежал к начальству по вызову, которого не было. А однажды ему подсыпали в чай снотворное, и Мензура застал его спящим на рабочем месте.

Но более всего Курносика раздражало то, что никто не замечает его выдающихся способностей. Конечно, Мензуре замечать его способности было ни к чему. Ведь в своих отчётах заслуги и достижения отдела он приписывал себе. Мензура умел поддерживать хорошие отношения с начальством. Это было, наверное, его единственное достоинство, отлично заменявшее все остальные. Он вообще редко бывал в своём кабинете, а когда ему звонили по телефону или заглядывал кто-нибудь, велено было отвечать, что он «только что выехал на завод». Разумеется, на заводе его отродясь никто не видел.

Постепенно Курносик осознал, что добиться настоящего успеха он сможет только благодаря какому-нибудь выдающемуся, сногсшибательному научному открытию. Открытию такого масштаба, что его не сможет присвоить себе ни Мензура, ни даже директор конструкторского бюро, при котором состояла лаборатория. Он начал просиживать на работе вечера и ночи напролёт, изучая возможности кристалла, которые считал абсолютно безграничными.

Шло время, однако ничего выдающегося, при всем его старании, не изобреталось. Вскоре он с отличием закончил институт робототехники, и в КБ стали поговаривать о его переводе на более престижную работу. Но и на более престижной работе без выдающегося открытия Курносик затерялся бы среди других серых пиджаков.

Однажды, засидевшись по своему обыкновению до ночи в лаборатории, он по неосторожности с перекосом обработал хрустальный глаз, придав ему несколько выпуклую, яйцеобразную форму. Он бросил отбракованный шарик в мусорное ведро и забыл о нём.

Утром, когда лаборантки пили чай и болтали, как всегда, о разной чепухе, Курносик включил на столе приборы и принялся за работу. Вдруг одна из лаборанток вскрикнула, схватилась за сердце и повалилась со стула на пол. Её подхватили, похлопали по щекам, побрызгали водой и кое-как привели в сознание.

Подоспевший врач не обнаружил у больной никаких явных отклонений, за исключением сильного психологического стресса, и прописал ей принимать валерьяновые капли.

Бедняжка смогла рассказать только то, что ей вдруг ни с того ни с сего стало очень страшно — так страшно, что она буквально лишилась чувств.

В конце дня все разошлись, и Курносик остался в лаборатории один. Он заварил чай, смахнул со стола мусор и… повалился на пол, переворачивая стол и стулья.

Очнувшись через несколько минут, он стал думать. То, что произошло два раза на одном и том же месте, не могло быть случайностью. Он начал вспоминать шаг за шагом все свои действия до того, как случился удар.

Итак: он выключил электрочайник из розетки; насыпал чай и сахар в стакан, налил кипяток; развернул газету с бутербродами; смахнул со стола мусор в эту газету, скомкал, бросил в мусорное ведро… Всё. На этом воспоминания обрывались. Единственное, что осталось в памяти, был внезапный, беспричинный страх, от которого перехватило дыхание. Кроме того, в голове почему-то назойливо вертелся один популярный мотивчик, а также последующие слова диктора: «Вы прослушали маленький концерт. На часах двадцать три сорок шесть». И сейчас Курносик мог поклясться и поспорить с кем угодно, что в это мгновение часы показывают именно двадцать три сорок шесть, хотя радио пропиликало полночь.