Роман Глушков - Угол падения

• Название: Угол падения
• Автор: Роман Глушков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28740-6

Двадцатилетнее противостояние Интернета и виртуальной инфраструктуры следующего поколения – Менталиберта – завершается безоговорочной победой последнего. Созданный человеком новый искусственный мир становится частью привычной реальности, практически сливаясь с ней в единое целое...

Прогресс не обошел стороной и преступный картель Южный Трезубец, чьи боссы взяли за правило встречаться друг с другом в Менталиберте. Во время очередной такой встречи их атакует банда виртуальных экстремалов, которые решили во всеуслышание заявить о себе, подшутив над мафией. Однако банальное хулиганство оборачивается трагедией – совсем не шуточной смертью одного из мафиозных боссов. Жаждущий мести картель пускает по следу налетчиков своего лучшего палача Тремито, готового найти и растерзать каждого из них, в каком бы из миров – реальном или виртуальном – они ни скрывались...

---

– Тони! – кивком поприветствовал Тремито старого знакомого.

– Проходи, Дом. – Горлопан кивнул изгнаннику в ответ и распахнул перед ним дверь. Провожатый отстал от Доминика еще на середине коридора, и в зал для встреч гость вошел один. То есть как равноправный участник переговоров, а не доставленный на взбучку к боссу провинившийся член семьи. Именно так выглядел Тремито с идущим у него за спиной громилой.

В Тотальной Мясорубке лишь семью де Карнерри угораздило потерять своего capo – дона Джузеппе, отца нынешнего главы клана Массимо (Тремито был непричастен к тому громкому убийству, а иначе Щеголь уже давно свел бы с ним счеты, невзирая ни на какое перемирие). Этим и объяснялось то, что Щеголь являлся самым молодым из трех боссов Южного Трезубца. Как всегда одетый в немыслимо дорогой костюм, надушенный одеколоном и красующийся идеальной укладкой волос, Массимо не счел зазорным выйти навстречу Аглиотти, чтобы пожать ему руку. И хоть сделано это было без особого дружелюбия, Доминик воспринял рукопожатие Щеголя за очередной добрый знак. Кажется, Мухобойка все-таки дождется сегодня звонка от своего приятеля Тремито…

Вслед за де Карнерри гостя поприветствовал находившийся тут же Марко Бискотти. В присутствии главы дружественного клана Приторный вел себя скованно, пусть и представлял на переговорах сторону хозяев. Но в этом не было ничего необычного. Даже старик Барберино и Дарио Сальвини тушевались в обществе бесцеремонного говорливого Щеголя, чего уж говорить о скромном консиглиери Бискотти, чей удел – заниматься разрешением скучных экономических и юридических вопросов. Да, в настоящий момент он держал в руках бразды правления покойного босса, но для Массимо слово Марко весило не больше, чем мыльный пузырь. Поэтому Аглиотти и не полагался на Приторного как на своего заступника, разве только мог, если что, обратиться к нему за консультацией.

– Присаживайся, Доминик, – пригласил Марко гостя с оглядкой на де Карнерри, который чувствовал себя в «Равенне» куда увереннее хозяев. – Скоро принесут обед. Налей пока себе чего-нибудь выпить.

«Действительно, почему бы не выпить?» – подумал Тремито и не стал отказываться от приглашения. Усевшись за находившийся в центре зала круглый стол, Доминик взял один из стоявших на нем бокалов и наполнил его розовым мускатом – таким же, каким они с доном Дарио угощались за этим столом полгода назад. Щеголь и Приторный, судя по початой бутылке употребляемого ими аперитива, пили уже по второй порции. Поздоровавшись с Аглиотти, они вернулись за стол, к своим недопитым бокалам, и, прежде чем завести разговор, пригубили еще немного вина.

– Я слышал, Тремито, что теперь ты – законопослушный богобоязненный гражданин, – начал Щеголь, промокнув салфеткой губы и тонкие усики, больше похожие на выщипанные брови красотки. – Живешь в милом пасторальном домике, стрижешь газон, выращиваешь кактусы, а по воскресеньям посещаешь церковную службу. Честно сказать, я долго смеялся, когда мне рассказали эту занятную историю.

– Это правда, – подтвердил Аглиотти, потягивая мускат. – Кроме того, что Тремито стал богобоязненным и ходит в церковь. Бога я не боюсь – ему уже нечем меня напугать. А мессы я и раньше не посещал, так что сегодня подавно не вижу смысла осквернять своим присутствием святую обитель.

– Действительно, не всякий патер сумеет выслушать твою исповедь и при этом не повредиться рассудком, – усмехнулся Массимо. – Извини за нескромный вопрос: как вообще тебе спится в последние годы? Кошмары не мучают?

– Я – заочный мертвец, поэтому и сплю, как покойник, – ответил Доминик, на лице которого не дрогнул ни единый мускул. – А покойники не видят снов, можете мне поверить. При всем уважении, сеньор де Карнерри, не лучше ли нам перейти непосредственно к делу? Ведь вы пришли сюда не для того, чтобы на моем примере попробовать себя в роли психоаналитика, верно?

– Не обижайся, Тремито, – махнул рукой Щеголь. – Трудно, знаешь ли, поверить, что Кровавый Мичиганский Флибустьер – кажется, так прозвали тебя газетчики после резни на барже «Аурелия»? – угомонился и под старость взялся за разведение кактусов… Ладно, не будем копаться в прошлом – в конце концов, какая нам обоим сегодня от этого польза? В настоящем проблем тоже хватает, вот о них и потолкуем. Полагаю, ты еще не в курсе, что вчера между мной, Марко и вдовой дона Дарио была подписана договоренность о передаче бизнеса семьи Сальвини в управление семье де Карнерри. Ты разумный человек, Тремито, отлично разбираешься в нашей политике и способен понять, что иного выхода у нас не было. В последние годы мы полностью забыли взаимные обиды, породнились и теперь живем в нерушимом мире, поэтому такое развитие наших дальнейших отношений – и деловых, и родственных – является единственно приемлемым для обеих сторон. Гибель дона Сальвини произвела в Южном Трезубце большую сумятицу и вынудила наших врагов зашевелиться. Чтобы как можно скорее восстановить стабильность и не потерять контроль над нашими общими территориями, нам пришлось так поступить. Марко согласился стать моим управляющим в Чикаго и продолжать вести дела вашей семьи. Ближайшие пару лет мы поживем при таком раскладе, а дальше поглядим, что из этого выйдет.

Дон Массимо развел руками – дескать, ничего не попишешь, такова реальность, – и замолчал, ожидая, как прокомментирует это известие Аглиотти. Никто не спрашивал Доминика, согласен он или нет с принятым в верхах решением, – мнение Тремито и прочих головорезов в подобных геополитических вопросах отродясь не учитывалось. Но несмотря на свою показную беспардонность, Щеголь не переступал рамок приличия и умел быть дипломатичным, когда требовалось расположить к себе собеседника.

Аглиотти плеснул себе еще вина, равнодушно посмотрел, как оно искрится на свету, и только потом заговорил:

– Не Тремито судить, правильное это было решение или нет, синьор де Карнерри, и во что вы со временем превратите Трезубец: в Рогатину, а возможно, и в Пику, учитывая, что я не вижу здесь дона Франко. Я всю жизнь служил семье Сальвини, и если теперь она и семья де Карнерри – суть единое целое, что ж… Я только рад. Никому из нас больше не нужны все эти войны, разве не так? В последней из них вы потеряли отца и брата, дон Дарио – троих сыновей, и у дона Франко погибло немало родственников. Я тоже заплатил достаточно высокую цену за пролитую мной чужую кровь. По-моему, этого вполне хватит, чтобы понять – политика войны не выгодна для успешного ведения дел. Ситуация, в которой мы сегодня очутились, – прямое следствие Тотальной Мясорубки, от которой наши семьи оправятся еще очень не скоро… Однако мне послышалось, или вы и впрямь сказали, что дон Сальвини погиб, а не умер?

– Совершенно верно, Тремито, – согласился Щеголь. – Твой благодетель действительно был убит во время виртуальной конференции. Как, впрочем, и все мы погибли в тот день в квадрате Палермо от пуль какой-то психованной, давно не траханной cagnetta . Мнемозапись о ее подвиге уже вовсю гуляет по Менталиберту! Cazza roba ! – Массимо нервно всплеснул руками, едва не уронив стоящий перед ним недопитый бокал. – Да, Тремито, это так! Вот только я и Франко, получив по дюжине пуль, отключились от М-эфира и теперь живы-здоровы, а слабое сердце бедняги Дарио не выдержало потрясения и остановилось! Знаешь, когда тебя дырявят из автомата в виртуальном мире, ощущения ненамного отличаются от тех, что ты переживаешь в реальности. Хоть мир и ненастоящий, а ведь больно, да еще как, черт возьми! Если кто из нас и должен был тогда умереть, то это старик Барберино, но никак не Дарио! Пресвятая дева Мария, упокой его благородную душу!

Де Карнерри воздел глаза к небу и перекрестился.

– О какой психованной сучке вы говорите? – переспросил Аглиотти. – И что вообще произошло с вами в Менталиберте? Наверное, вы можете поделиться со мной этой тайной, раз она уже облетела весь М-эфир.

– Да, теперь подробности нашей виртуальной гибели склоняют все, кому не лень, – тяжко вздохнул Массимо. – Сказать по правде, мы даже не уверены, была ли это настоящая девка, или же над нами поглумился какой-нибудь педик, напяливший М-дубль с figa и сиськами. Говорят, в этом проклятом ментальном пространстве каждый третий пользователь – с замашками трансвестита. Единственное, что мы пока выведали из той записи о настоящей личности убийцы: она или он ругается по-испански. Не бог весть какая зацепка, но может вполне статься, что это – родной язык девицы с автоматом. Раз уж ты решил разозлить наших парней, почему не переключил переводчик М-дубля на итальянский? Забыл в горячке? Не факт, но на правду похоже…

Подали обед. Дождавшись, пока официанты закончат сервировку, де Карнерри отпустил их, предпочтя обслуживать себя сам, лишь бы только говорить без лишних свидетелей. Во время еды он в деталях поведал Доминику о разразившейся пять дней назад трагедии, предсказать которую было попросту нельзя. Все случилось прямо как в дурацком гонконгском боевике: какая-то смазливая киллерша в красном костюме беспрепятственно просочилась сквозь М-рубеж квадрата Палермо, не таясь вошла в палаццо Деи Нормани и из автомата перебила всех, кто находился во дворце, не обратив внимания разве что на кукол-статистов. Сделано это было с неслыханной наглостью, а сама бойня продлилась от силы пять минут. Жертвы инцидента отделались нервным потрясением, кроме, разумеется, несчастного дона Сальвини, чье слабое сердце, увы, не вынесло приключившегося с Дарио убийства «понарошку». А дерзкая сagnetta записала все свои бесчинства на информационный носитель – мнемоампулу – и теперь тиражирует и распространяет их в М-эфире. Между прочим, по неплохой цене в десять кликов – так вроде бы называется официальная валюта Менталиберта. Короче говоря, имело место происшествие, за которое в старые добрые времена любая семья объявила бы обидчику и всей его родне кровавую вендетту, однако в случае с доном Дарио все складывалось крайне запутанно и неоднозначно…