Аександр АБРАМОВ - Повести и рассказы

• Название: Повести и рассказы
• Автор: Аександр АБРАМОВ
• Жанр: Научная Фантастика

---

Не подымаясь, я отшвырнул ногой чемодан к двери, проверяя, не заговорят ли замаскированные огнестрельные дула. Но кибернетика на этот раз не сыграла: направленность выстрелов была однозначной, да и спусковой механизм уже не действовал. Тогда я вылезаю из-под стола и вижу… Нидзевецкого, распластанного на алмазной россыпи.

Он явно умирает, ему не хватает воздуха. Наклоняюсь к нему и слышу его любимую строчку о червонных маках на Монтекассино.

– Он уже мёртв, – заключает растрёпанный интеллигент-физик.

Девчонка плачет.

А надо не плакать, а бежать. Кто знает, а вдруг то, что мне почудилось, возьмёт да получится. Я оглядываюсь и вижу тёмную дыру выхода в нескольких метрах от нас. Не задумываясь, набиваю чемодан камешками с россыпи – и кто их рассыпал здесь, как гальку на пляже? – и бегу.

– Выход, – кричу, – выход открылся! Не зевай, сердобольные! Труп всё равно с собой не потянешь…

Добежал и нырнул в знакомую дымку прохода.

В родном пространстве Этта Фин

Я обернулась. Гвоздь, спотыкаясь и подпрыгивая, неловко бежал от нас по хрустящим осколкам. Бежал к тёмному облачку, похожему на дым от костра, какой бывает, когда мокрые сучья только дымят, а не разгораются. Мамочка моя! Да ведь это и есть выход, о котором он только что кричал, набив полный чемодан хрусталиков или алмазов. А я с Берни и внимания не обратила на эту его выходку. Берни даже не оглянулся, прижался ухом к груди Нидзевецкого, словно всё ещё надеялся, что в нём не угасла жизнь.

– Берни, – позвала я. – Гвоздь бежит к выходу.

– К выходу? – не понимая, откликнулся он. – К какому выходу? Отсюда? Ты думаешь, это выход?

– А если да?

Берни растерянно оглянулся на мёртвое тело товарища: что, мол, с ним будем делать? Я пожала плечами. Мёртвого не воскресишь. А тащить его по этому страшному коридору, прижимаясь к упругой «стенке», всё время стараясь уберечь себя от встречной воздушной струи? Сумеем ли?

– А что же делать? – спросил Берни.

– Ты уверен, что он мёртв?

– Теперь да. Сердце остановилось. Ни дыхания, ни пульса нет.

– Так похороним его здесь. Засыплем этой хрустальной щебёнкой.

Так мы и сделали, торопясь и всё время оглядываясь, не исчезло ли облачко. Но серый дымок от невидимого костра в десяти метрах от нас всё ещё неподвижно висел, едва касаясь сверкающей под ним россыпи.

– Гвоздь полный чемодан ими набил, – сказала я, бросив на могилу последнюю горсть алмазов; тогда я всё ещё не знала, как называть эти похожие на неотшлифованные бриллианты камешки.

Берни с сердцем отшвырнул свой чемодан ногой.

– А мы не будем! Я тебе потом скажу, что это за камни. Боюсь, что сходство с бриллиантами, хотя и полное на первый взгляд, всё-таки кажущееся. Я взял с собой для исследования горстку.

Я тоже сунула в карман жакета несколько камешков покрупнее, и мы побежали к дымчатому облачку, в котором только что исчез, буквально растаял Гвоздь. Оно сомкнулось и вокруг нас, но исчезли уже не мы, а всё окружающее с почти невыносимым блеском хрустальных скал, уступов и россыпей, заменявших здесь и небо и землю. Мы же увидели знакомый тёмный тоннель с упругими, почти неощутимыми «стенами», к которым нельзя было прижаться, но в которые можно было вдавиться, втиснуться, как в поролоновый ковёр, отвечавший мягким, упругим сопротивлением, едва вы ослабляли ваши усилия. Два встречных воздушных потока шли в том же направлении: слева – встречая нас, справа – легонько подталкивая сзади. Ощущение было то же, как и тогда, когда мы вошли в этот тоннель из нашего пространства и времени, словно эту длинную кишку повернули на сто восемьдесят градусов, и сердце снова спасало нас от участи остаться здесь навсегда. Я филолог, а не естественник и потому даже не пыталась искать объяснений этому феномену, столь же загадочному, как и всё происшедшее.

В полутьме коридора Гвоздя уже не было видно, должно быть, он спешил, не оглядываясь и не окликая нас, торопясь скорее добраться до выхода. Но Берни не спешил. Удивительно чуткий и внимательный человек. Даже в самых необычных и рискованных ситуациях он прежде всего стремится помочь товарищу. Кто я ему? Не жена, не дама сердца – случайный попутчик, не больше, а он, прежде чем броситься в глубь коридора, взял меня за руку и сказал:

– Не торопись. Осторожность прежде всего. Прижимайся вплотную к «стенке», втискивайся в неё, дави – и так шаг за шагом. Не выпускай моей руки, мне будет трудно помочь тебе, если отстанешь.

Так мы шли, казалось, не минуты – часы. Я ни о чём не вспоминала, ничего не предполагала, ни на что не рассчитывала. Только ползла по странно зыбкой «стене», как улитка. Впереди так же полз, переступая с ноги на ногу, Верни; я не слышала его слов-может быть, он и не говорил ничего, – только чувствовала судорожное, застывшее сжатие руки. Где-то впереди вдруг грохнул выстрел. И тут же другой, третий, мгновенная автоматная очередь. Гвоздь? Или в него? Мы ничего не видели, кроме смутного тумана впереди, прикрывавшего едва заметное окошечко дневного света.

– Гвоздь? – спросила я.

– Не уверен, – не сразу откликнулся Берни, он всё ещё прислушивался.

Снова автоматная очередь, потом ещё одна, только глуше, отдалённее. С какой стати расстреливать одного человека из нескольких автоматов? Может быть, идёт бой? Равный или неравный?

– Видимо, они укокошили его, – сказал Берни.

– Зачем? – удивилась я.

– Убрать свидетеля. Чемодан взяли, а труп промолчит о сокровищах «ведьмина столба», да и пять тысяч кредиток останутся в кассе.

– Значит, и нам грозит та же участь?

– Возможно, – подумал вслух Берни. – У нас есть шанс выжить, если остаться у выхода, не переходя в наше пространство. Не у самого выхода, конечно, а подальше, где не достанут пули. Войти же внутрь никто не решится.

– Оставят охранников.

– Может быть, и оставят. Тогда попробуем продержаться дотемна. Охранники тоже люди – в конце концов сон свалит. Пошли.

Ещё медленнее мы двинулись к выходу. Парализующая воздушная струя до сих пор не коснулась нас – ни одна мышца не онемела. Через трупы близ выхода мы перебрались, не отрываясь от «стенки». Прислушались: тихо. Берни, оставив меня, подполз, буквально подполз по земле – я говорю так просто по привычке, потому что грунт под нами не был ни землёй, ни камнем, ни искусственным покрытием вроде пластика, – подполз к отверстию, сквозь которое уже просматривался пресловутый «ведьмин столб», и выглянул снизу наружу. «Сейчас грохнет», – подумала я, но выстрела не последовало.

– Сюда! – крикнул Берни и выскочил из коридора. Я – за ним.

Тут же мы чуть было не упёрлись в деревянного ведьмина стража за чугунной оградой у края бетонной ленты шоссе. Коридор, из которого мы только что вышли, уже растаял в земном воздухе над высушенными луговинами, ограждёнными ржавой колючей проволокой. Чуть поодаль стоял привёзший нас «мерседес», а позади него в лужицах уже застывшей и порыжевшей крови лежали двое «парнишек», срезанных автоматной очередью. В этот момент они, должно быть, в ожидании нас «заправлялись» виски из пузатой бутылки, стоявшей в открытом багажнике машины. Водитель её, наполовину вывалившийся из открытой дверцы, был убит, вероятно, второй очередью, которую мы слышали в межпространственном коридоре. Стрелял только один человек – Гвоздь, отнюдь не оборонявшийся, а нападавший и выигравший бой, видимо, без «потерь». Во всяком случае, вторая машина Стона, стоявшая рядом – след от неё виднелся на обочине шоссе в примятой колёсами пыли, – теперь исчезла в неизвестном нам направлении. Гвоздь даром времени не терял.

– Всё ясно, – сказал Берни, – у нас имеется только один выход: воспользоваться оставленным нам «мерседесом».

– Так нас же наверняка обвинят в убийстве или в соучастии.

– Всё равно обвинят – и пеших и конных. Пока мы доберёмся до ближайшего полицейского управления, а идти туда часа два, не меньше, трупы будут уже обнаружены и полиция предупреждена. Нас возьмут «тёпленькими» прямо на дороге и церемониться не будут: вся полиция в городе на жалованье у Спинелли.

– Что же делать?

– Скрыться где-нибудь ненадолго и обдумать случившееся. Времени у нас мало: шоссе блокируют – и конец. Хорошо ещё, что «мерседес» на ходу.

Мы вытащили тело водителя на дорогу и рванули в сторону от Леймонта. Чем дальше – тем лучше, пояснил Берни, нарвёмся на пост, и доказывай потом, что отсиживались в известной только Стону межпространственной связке. Говорил Берни мало, вёл машину на полной скорости, не отрывая глаз от дороги. Я вообще ни о чём не расспрашивала, хотя замысел Берни был для меня неясен.

Я сказала ему об этом.

– Почему не ясен? – проговорил он, не оборачиваясь ко мне. – Одна у нас надежда, одна-единственная. Ни Стон, ни Спинелли не заинтересованы в том, чтобы ознакомить человечество с тайной бриллиантовых россыпей. Им важно вернуть чемоданы, они считают, что мы их похитили. А виновник убийства им и так известен: профессиональная работа, не особенно их встревожившая. Гвоздь «свой», с ним и расправиться безопаснее и договориться легче. Ну, а с нами сложно: чемоданов нет и тайна – не тайна. Что предпринять? Вот над этим кроссвордом сейчас они голову и ломают. А у нас свой кроссворд с той же загадкой: что делать? Только где мы его решим, где?