Борис Карлов - Очертя голову, в 1982-й

• Название: Очертя голову, в 1982-й
• Автор: Борис Карлов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028381-4

…1982 год.

Год, поворотный для всей судьбы нашей страны.

Что было бы, если в этот год история, по наивной глупости четверых парней, попавших в прошлое и забывших о великом «принципе бабочки», пошла по другому пути?

Поклонники «альтернативной истории»!

Не пропустите!

---

Ещё Котов предложил включить парочку свежих песен от Марусина — для ассортимента.

Оставалось не ударить в грязь лицом.

Переоценка ценностей

Две недели репетиций не прошли даром. Художественный совет, принимавший программу, аплодировал «Невскому факелу» стоя. Талантливый Лисовский с перепугу вложил в оркестровку столько труда и вдохновенья, что даже песни, навязшие на зубах ещё отцам и дедам, зазвучали свежо и стильно. Раскрасневшаяся Лена Чебрикова встала первой и аплодировала громче всех. В тот же день документы на «Невский факел» пошли в Москву, а ещё через несколько дней ансамбль получил добро из отдела Культуры ЦК ВЛКСМ. Получив удостоверения Министерства культуры, ребята почувствовали себя неприкасаемыми.

Котов думал о том, что теперь у него за спиной находится поддержка гигантской государственной машины в совокупности всех её механизмов. И когда это чудовище благоволит к тебе, когда оно тебя защищает, всё идёт гладко как по маслу, даже если отбросить вёсла и расслабиться. Ощущение этой невидимой мощи было приятно, невольно хотелось ей угождать. И какой же мелкой казалась теперь популярность убогого андеграунда — когда их только терпели и могли уничтожить одним щелчком, одним движением бровей… Слон и Моська. Но теперь этот Слон знает его, Моську-Котова, и благоволит к нему. Теперь он может пожаловаться Слону, если какая-нибудь сявка из военкомата или даже из органов тявкнет на него. Он полезен, его узнают и полюбят миллионы…

Недремлющее око

Этим июльским днём старший лейтенант Кизяк, вернувшись с обеда, обнаружил на своём месте Зубова. Всегда готовый к неприятностям, он остановился в дверях.

— Собирайтесь, — впервые обратился к нему Зубов на «вы».

Не то в животе, не то в груди у Александра что-то пророкотало. В следующую секунду он пошатнулся. Зубов поднялся, шагнул к нему, взял за плечи и слегка встряхнул.

— Ты что! Я же пошутил. Я хотел сказать, что командир назначил тебя начальником отдела. Понимаешь?…

— А вы?

— А я теперь первый зам.

Кизяк схватил своего однокашника за плечи, посмотрел ему в глаза и сказал:

— Я рад за тебя, Иван.

Зубов улыбнулся.

— Я тоже рад за тебя, Александр. Ведь ты теперь начальник отдела.

— Не посрамлю, обещаю. Слово коммуниста.

— Поднимись к Ежову, он тебя ждёт, — и, немного помедлив Зубов добавил: — товарищ капитан НКВД…

Стукнув на радостях кулаком по столу, Кизяк выбежал из кабинета.

В этот же день Ежов вызвал его к себе.

— Подойдите ближе. Хорошо. У вас неплохие физические данные. Немного худощавы… Голос поставлен, это важно. Зубы, наверно, острые, а?…

— Так точно, зубы здоровые, — смущённо улыбнулся Кизяк.

— Вот тут в вашем деле сказано, что ты продвигался по комсомольской линии… Первый заместитель… А вот тут, совершенно непонятно, — преподаватель физкультуры в интернате для трудновоспитуемых. Как же так?

Кизяк давно уже научился не краснеть, но щека его заметно подёрнулась.

— Не сложились личные отношения с дочерью Первого секретаря обкома, товарищ полковник. Счёл более достойным для себя уехать из города.

«Держится неплохо, — подумал Ежов. — Другой бы на его месте сквозь землю провалился».

— Пьёте?

— Никак нет. С момента поступления в органы не пью.

— Хорошо. Но цвет лица всё-таки выдаёт. Это уже не смоешь, на всю жизнь.

Кизяк покорно молчал.

— Добросовестный, железная хватка, это хорошо…

Ежов перелистал до конца личное дело, захлопнул и отодвинул папку.

— Ладно, подойди. Ещё ближе.

Кизяк упёрся ляжками в край стола.

— На вот… — Ежов вынул из ящика стола маленькую звёздочку на погон и, положив перед собой, подтолкнул указательным пальцем. — Ну! Хватай!

Кизяк прихлопнул звёздочку, зажал в кулаке и выпрямился по стойке «смирно».

— Служу Советскому Союзу, товарищ полковник!

— Приказы о назначении и о воинском звании получишь в кадрах. Иди.

Кизяк развернулся на каблуках и, печатая шаг, вышел из кабинета.

Вскоре он принимал дела у Зубова. Когда необходимое было сказано и ключи от кабинета защёлкнулись на карабине нового владельца, Зубов присел и закурил.

— Должен посвятить тебя в одно внутреннее дело. Есть основания полагать, что младший лейтенант Бабаёв сел на иглу.

— Этого… не может быть, — растерянно произнёс Кизяк. — Говорили, что он на больничном…

— Нет у него никакого, к едреней фене, больничного. Оброс щетиной, ходит в парике до плеч, покупает ширево на Маяке. В его отсутствие я произвёл беглый осмотр его квартиры. Ампулы, шприцы, окровавленные клочки ваты. Фонотека забита записями зарубежных рок-ансаблей.

— Бред какой-то.

— Но это не всё. Прослушав его телефонные разговоры за пару дней, я сделал однозначный вывод о гомосексуальной ориентации Григория Бабаёва.

— Что?!

— Что слышал.

— Не может быть… Такой здоровый парень, хохол… Спорт, шахматы, просто образец сотрудника. Я думал, он дослужится до генерала…

— Не дослужится. Он уже ни до чего не дослужится. Посвященными в этот позорный эпизод останутся только трое.

Кизяк сосчитал себя, Зубова и Ежова.

— Трое?…

— Нельзя бросать тень на всю организацию из-за одной паршивой, больной овцы.

Кизяк, наконец, всё понял, и по его спине пробежали мурашки.

— Я?… — прошептал он испуганно.

Бабаёв

Бабаёв вырос на Украине. Красивый парень, с прямым и честным взглядом. Девчонки влюблялись, а его холодная неприступность разжигала только больше. Никто не мог подумать, что под этой внешностью скрывается одинокая, мечущаяся и бесконечно страдающая душа гомосексуалиста. Океаны желаний перехлёстывались через край и находили выход в общественной деятельности.

Закончив школу, он пошёл служить в армию. Получил специальность радиста и лычки сержанта. Во время дежурств, надев наушники и коротая досуг, он отправлялся в плаванье по коротким волнам ночного эфира. Тогда, в 80-м, хеви-метл зацепил его скрытый, но всегда натянутый как струна темперамент.

Незадолго до дембеля старшину Бабаёва вызвал к себе начальник Особого отдела части. После непродолжительной беседы Григорий согласился продолжить службу в рядах комитета Государственной безопасности. Он закончил Высшую школу НКВД, а затем, по иронии судьбы, получил направление в отдел Наркомании, рок-музыки и гомосексуализма Главного управления НКВД г. Петрограда.

Заряд жизненной энергии молодого офицера был столь велик, а документы в личном деле столь безупречны, что состояние его теперь можно было уподобить плотно сжатой стальной пружине, готовой сорваться с упора и в одно мгновение взлететь на недосягаемую для других высоту служебной и партийной лестницы…

Бабаёв поселился в освобождённой от прежних жильцов квартире на ул. Ракова (б. Итальянской). Два раза в неделю к нему приходил осведомитель по линии мужского гомосексуализма. Это был высокий голубоглазый блондин из Дома моделей. Он уходил от Григория только ранним утром. Конфискованные кассеты с записями западных рок-ансамблей всегда поддерживали в его квартире атмосферу праздника.

Эти весенние дни, когда окончательно определилось его место в обществе, а работа приносила радость, остались самыми счастливыми в его жизни.

И только по линии наркомании его результаты с трудом дотягивали до средних показателей… Григорий лез вон из кожи, но не мог понять ни души, ни интересов, ни смысла жизни питерских наркоманов. А разве можно ловить преступников, не понимая хорошенько мотивов их нелогичного, противоестественного поведения? Отношения с наркоманами-осведомителями не складывались, на допросах они бессовестно врали, легко соглашаясь на вербовку, превращая дальнейшие контакты в глупейший фарс.

Привыкнув выполнять порученное дело с полной отдачей, Григорий скрупулёзно перелопатил доступную литературу и протоколы допросов, просмотрел километры видеоматериала, прослушал диалоги наркоманов, от которых ум заходил за разум.

Всё тщетно; в результате этой изнурительной работы он ещё меньше стал понимать загадочную, саморазрушительную логику наркомана. Облачко тревоги разрасталось в огромную чёрную тучу, застилавшую ему радость бытия и государственной службы. Всё чаще Григорий стал задумываться о допустимости негласного, но только в интересах дела, неформального эксперимента — добровольной одноразовой инъекции наркотика в свой организм…

Но поможет ли этот жертвенный шаг влезть в шкуру матёрого наркомана? Сможет ли Григорий понять струны его души и найти с ним общий язык? Сомнения и вопросы мучили Григория во время бессонных ночей, когда в наушниках гремела музыка с последнего альбома «Вайтснейк»…