Ани Сетон - Моя Теодосия

• Название: Моя Теодосия
• Автор: Ани Сетон
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-363-8

В центре романа – история жизни и любви Тео Бэрр – дочери американского политика, вице-президента в кабинете Джефферсона. Тео боготворит отца, нежно привязана к сыну, уважает и ценит мужа, но никак не может привыкнуть к чуждой ей обстановке американского Юга, где ей приходится жить.

---

Она медленно повернулась и посмотрела на него с печальной нежностью.

– Да, я знаю это, – прошептала она.

Он поцеловал ее так страстно, как никогда не целовал до этого, даже в тот первый день у реки, с грубостью желания, давно сдерживаемого. Вдруг она замерла; за ответной страстью он увидел в ее глазах мучительный страх.

Он резко встал и пересек комнату. Подойдя к окну, он дернул раму. Окно не открылось. Он нажал сильнее. Тогда он гневно ударил кулаком по стеклу. Свежий сырой воздух повеял на него. Острый порез на руке доставил ему сильное удовольствие. Ему было больно, и боль успокоила его.

Тео лежала с закрытыми глазами там, где он ее оставил, неподвижно, только грудь ее резко опускалась и поднималась под голубым лифом.

– Теодосия, – сказал он резко, – для нас есть только один путь.

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Поедем со мной за горы. Там никто не будет задавать вопросы.

– За горы? – повторила она медленно. – Как мы можем?

Он сделал нетерпеливое движение.

– Мы будем не первыми, убегающими от затруднительного положения, возьмем новые имена, начнем новую жизнь в новом месте.

– Ты имеешь в виду, что я должна бросить своего мужа, своего ребенка, своего отца? – Она нахмурилась немного, будто пытаясь понять. – А ты, Мерни? Ты откажешься от своей экспедиции, потеряешь доверие президента и свою честь…

Он засмеялся сквозь сжатые губы:

– Очевидно. Никто не убегает с чужой женой, получив благословение высшего общества.

Он остановился, думая о невозможности этого дикого предложения, к которому страсть подвела его. Трудно представить Теодосию в деревянном сарае, пытающуюся приготовить дичь, которую он ей принес, отсутствие воды и другие трудности. Еще менее возможно представить ее одну в течение нескольких дней, без надежды на помощь в случае болезни или опасности, полагающуюся только на саму себя.

Многие женщины находили в себе силы, чтобы вести эту тяжелую пограничную жизнь, но, как бы он сильно ни любил ее, Льюис знал, что Теодосия никогда не будет одной из них. Несчастье сломает ее. И в этом случае физические лишения будут играть самую маленькую роль. Как долго ее любовь будет бороться с неизбежными угрызениями совести? Она может покинуть своего мужа без страданий, но не своего ребенка или отца.

«Я был дурак, – подумал он, – сентиментальный дурак». И он посмотрел на нее неожиданно враждебным взглядом.

Она поняла его и печально улыбнулась.

– Да, это невозможно, Мерни. Скоро мы возненавидели бы друг друга. Ты бы никогда не простил мне, что я пошла с тобой и помешала твоим планам. Мы не можем так безжалостно вырвать части наших жизней. Возможно, когда-нибудь все будет по-другому. Мы оба молоды. Ты вернешься из своей экспедиции… я знаю, ты вернешься. – Ее голос задрожал и оборвался.

Он обнял ее с нежностью, благодарный за ее мудрость, за то, что она поняла его.

– Конечно, я вернусь. Ты очень преувеличиваешь опасности.

– Ты будешь думать обо мне, Мерни, ночью, сидя у костра в своем лагере, слыша плеск воды в реках, которые ты найдешь в той далекой стране.

Она неожиданно выпрямилась, уставясь через открытое окно в черную ночь.

– Реки… Почему их значение так глубоко, так тревожно и в то же время завершающе – я не могу выразить этого. Однако вот в этой песне: «Вода распрощалась с морем… Однако она шепчет, в то время как течет, тоскуя, к родному дому». Бегущие воды тоскуют о море. Они означают для меня любовь, но они означают также и жизнь, и страх. Что такое море, Мерни? Это покой или смерть?

– Не знаю, моя дорогая, – ответил он улыбаясь. – Возможно, оба сразу, так как смерть – это покой, я думаю. Ты маленькая язычница. У индейцев такие же чувства к реке, как и у тебя.

Он говорил с легкостью, но он понял ее. Она затронула мистицизм в его собственной душе. Иногда, когда он был один в лесу, он чувствовал все проявления природы, наделенные каким-то внутренним значением. Он с нежностью смотрел на Тео. Он больше всего любил ее такой, какой она была сейчас, – ускользающей от него, недосягаемой. Ее умное лицо сияло какой-то таинственной красотой.

Мерни был несказанно рад, что он не обладал ею. Он не знал, какие были бы последствия – разочарование или неописуемый восторг, который еще больше привязал бы их друг к другу. В любом случае их любовь вылилась бы в новую, более стойкую форму, от которой они не смогли бы убежать. Сейчас они все еще были свободны.

Свеча неожиданно зашипела, и Тео повернула голову. Она вскрикнула и вскочила на ноги.

– Мерни, посмотри! Свеча! Она почти сгорела. Уже, должно быть, очень поздно. Что я буду делать, если папа вернется раньше меня?

– Элеонора придумает какое-нибудь объяснение. Не пугайся, моя дорогая. – Он поцеловал прядь ее длинных блестящих волос. Но, по правде, он подумал, что ей лучше уйти. Их время закончилось, и наступил момент вернуться каждому в свою собственную жизнь.

Она убрала волосы под капор, завязала ленты на своей накидке. Ее пальцы дрожали от спешки. Когда она была готова, они молча посмотрели друг на друга.

«Это все, – подумала она, – я должна запомнить. Его серебряно-золотые волосы; глаза, которые становятся мягче, когда смотрят на меня, и, наоборот, холодными, как сланец, когда смотрят на других; его руки, такие сильные и такие необычайно нежные».

– До свидания, моя любовь, – прошептала она.

– О, Мерни… я… – Ее голос сломался, и она выбежала из комнаты, проскользнув в дверь, словно темный дух.

Он услышал мягкий стук ее ног, сбегающих по лестнице, и увидел из окна, как она подбежала к ожидающей ее карете. Ее тяжелая дверь захлопнулась.

В то время как он медленно отошел от окна, свеча оплыла и погасла. Чувство потери и одиночества, казалось, заполнило угрюмую и темную комнату. Он бросился из дома почти бегом. Он хотел в таверну. Сейчас ему были необходимы большая кружка холодного шипящего эля, компания мужчин, откровенный мужской разговор. Там, возможно, он найдет успокоение и забудется.

Он вошел в таверну как раз, в то время как Аарон вернулся домой, где нашел Теодосию в белой ночной рубашке, собирающуюся лечь спать. Она пожаловалась, что голова еще больше болит, и быстро поцеловала его на ночь. Он отослал ее в постель без всяких подозрений.

Единственный раз в своей жизни Тео удачно обманула своего отца. Она не почувствовала ни триумфа, ни угрызений совести, ни тем более стыда – ничего, кроме физической слабости, такой непреодолимой, что ноги ее заболели, а разум притупился.

Меривезер Льюис покинул Вашингтон на рассвете пятого июля. Он ехал один и так тихо, будто выехал на прогулку. Он должен был встретить Вильяма Кларка у залива Харпера, и впереди у него были долгие месяцы сборов и приготовлений. Нужно тренировать людей, строить лодки и ждать зимы, чтобы попасть в Сент-Луис. И только после этого можно действительно начать подниматься по Миссури.

Мерни придержал своего коня, когда они подошли к броду через Рок-Крик. Он повернулся в седле, чтобы оглянуться на спящий город. Неокрашенный купол Капитолия светился в раннем утреннем тумане, а за ним, не видимый ему, находился дом, где спала Теодосия. Он долго смотрел в этом направлении. «Прощай, моя дорогая», – подумал он и вздохнул. К печали примешивалось и облегчение. Поскольку он прощался не только с Тео, но и с жизнью, которую он вел здесь. Роскошь и утонченность, нежность и интриги – теперь он все оставлял за собой.

Он потянул вожжи, и конь нетерпеливо метнулся вперед.

– Не так быстро, мой друг, – сказал Мерни, придерживая его, – у нас впереди еще длинный путь.

Пораженный уместностью своих слов, он угрюмо засмеялся. Впереди длинный путь: тысячи и тысячи миль, которые закончатся, скорее всего, смертью. Он вспомнил с неожиданным весельем о романтических восторгах Долли Мэдисон по поводу экспедиции. Она упорно продолжала видеть в нем героя.

В сотый раз он проверил цифры в голове. Столько-то фунтов провизии, столько-то амуниции, возможности лодок и каноэ. Он вытащил записную книжку в кожаном переплете и начал писать в ней куском заостренного каменного угля. Конь, привыкший к медленному аллюру, теперь двигался неуправляемый. Тропа вдоль Потомака бежала вверх на запад, куда Мерни предстояло идти три суровых года.

XVIII

Джозеф приехал в назначенное время, и с ним приехали его отец и брат Вильям Алгернон. Все они покинули Вашингтон одновременно: Аарон по своим необходимым делам, а семья Элстонов отправилась в Болстон-Спа пить воды.

В этой общей атмосфере беспокойства о своем здоровье Теодосия обнаружила, что ее собственное самочувствие снова ухудшалось. Аарон присылал обеспокоенные письма с советами. Джозеф консультировался с местным врачом и лично сопровождал ее к источникам, где она пила галлоны соляной сернистой жидкости.

Элеонора наблюдала все происходящее с сочувствием. Если кто-то несчастен и скучает, он будет болеть, а кто не мог не скучать в компании этих трех глупых мужчин. Особенно сейчас, когда уехали красавец-любовник и папа, с его жизнерадостностью и добродушием. Ничего удивительного, что мадам, как потухшая свеча: не было огня вокруг, чтобы зажечь ее. Элстоны были невероятно серьезными и угнетающими. В полном составе они могли кого угодно сделать больным.