Елена Горбачевская - Не имей сто рублей...

• Название: Не имей сто рублей...
• Автор: Елена Горбачевская
• Жанр: Научная Фантастика

---

Но сейчас поток еще не достиг своей максимальной мощности, и поэтому он все дальше уходил в прошлое, попутно вспоминая все новые факты и подробности о себе самом…

26. О, спорт, ты — мир!

Спустя несколько ничем не примечательных дней самочувствие семейства начало приходить в норму. Почти перестал кашлять Санька. Похоже, народные методы лечения принесли, наконец, свой результат. А заключались они в следующем. На грудь укладывалось сложенное в 4 раза махровое полотенце, на которое лепились горчичники, пациент тщательно закутывался и в таком виде спал всю ночь. Конечно, горчичные пакеты для этой цели более эффективны, но в 92-м их еще и в помине не было, так что приходилось пользоваться тем, что есть. Как говорится, за неимением гербовой пишут на простой.

У Сережи температура уже не подскакивала до 39, и он стал время от времени слегка поколачивать Саньку, что служило верным признаком улучшения его самочувствия и несказанно радовало любящего сына. Еще бы! Тому, бедному, из-за этого нашего провала даже подраться не с кем было, даже нос высунуть на улицу невозможно! Да уж, детство имеет свои недостатки!

А что касается подобных «драк», так это любимое времяпрепровождение моих мужчин. Обычно Санька начинает задираться к Сереже. Тот, много лет посвятивший восточным единоборствам, легонько бросает его на тахту. Санька начинает заводиться и еще больше задираться. И так продолжается до тех пор, пока ребенок довольно ощутимо не стукнется обо что-то. Тогда в дело идут слезы и упреки по поводу того, что папа совсем с ума сошел, не смотрит, куда его бросает. А через некоторое время все начинается снова. А еще бывает, что Сережа начинает делать из Саньки кресло-кричалку. То есть садится на него и начинает давить массой и авторитетом, пока тот не начинает визжать.

Однажды произошел вообще довольно забавный случай. Папа наш уехал по работе в Испанию на целый месяц, и бедному ребенку не на ком было выплеснуть избыток энергии. Что ж, за неимением гербовой… И сын стал приставать к матери:

— Ежик, давай с тобой подеремся!

— Отстань!

— Ну давай, а?

— Отвяжись!

— Ну Ежик!

— Ладно, неси перчатки!

Надо сказать, что несколько лет назад наш друг-кубинец, уезжая на Родину, подарил нам две пары настоящих боксерских перчаток к великой радости обоих мужчин. Так вот, напялили мы эти перчатки и стали молотить друг друга. А Саня был еще маленький, ручки коротенькие, так что его удары редко достигали цели. Вижу, совсем уже разошелся, пора останавливать.

— Все, хватит!

— Ну еще чуть-чуть!

— Нет. Я устала.

Нехотя сын снял перчатки, повесил их на гвоздик. Встал посреди комнаты и сосредоточенно засунул себе в рот целый кулак.

— Санька, что ты такое делаешь там? — спросила я.

— Не мешай.

— Да нет, я-то что, пожалуйста. Я только подумала, может, еще два моих кулака туда же затолкаем? Так, на всякий случай, а?

— Мама, я зуб вырываю!

Это был последний молочный зуб, который сын героическими усилиями извлек без всякой посторонней помощи и с чувством исполненного долга водрузил на книжную полку. Он так гордился собственным мужеством, что у меня рука не поднялась выбросить его в мусорку. А вскоре я о нем и забыла, тем более, что буквально через пару дней вернулся папа.

Сережа за чем-то полез на эту самую полку и обнаружил зуб. С засохшей капелькой крови.

— Что это такое? — вопросил он, сурово сдвинув брови.

— Ты представляешь, папа! — вдохновенно начал Саня. — Мы тут с Ежиком решили подраться. Так Ежик совсем озверел. Как размахнется, как врежет мне! Аж искры из глаз посыпались! Ну, зуб и долой! А кровищи было, не передать! Я чуть в обморок не свалился, голова несколько дней болела!

Надо сказать, папа был прекрасно осведомлен о наличии у наследника художественных способностей и фантазии.

Но зуб-то лежит!

Но также он знал и маму, свою непосредственную жену, которая вряд ли способна была на такое зверство в отношении сына.

Но зуб!

На его лице все эти мысли читались, словно в раскрытой книге. Наконец, здравомыслие победило:

— Ладно, рассказывайте, как было на самом деле!

В общем, инцидент был исчерпан.

А сейчас оба, насмотревшись репортажей по боксу с Олимпийских игр, напялили перчатки и с наслаждением молотили друг друга. При этом папа по большей части просто выставлял руку вперед и от души веселился, а сын старался изо всех сил, время от времени чувствительно натыкаясь на выставленный кулак.

Обычная, нормальная семейная атмосфера.

Я тихо радовалась, пока не доколебались и до меня.

— Мама, побей этого папу за меня! — слезно просил ребенок.

— И в самом деле, Алена, мы с тобой уже сто лет не дрались, — добавил Сережа, все еще дыша с присвистом.

Только этого не хватало, подумала я. А с другой стороны, у мужа настроение хорошее, почему бы не доставить ему еще одно маленькое удовольствие? Ведь раньше я тоже не чуралась подобных забав. А сейчас он еще совсем никакой, так что нет риска даже нечаянно нарваться на удар. В общем, надела я перчатки.

Вот дура-то!

— В красном углу ринга — боксер сборной Кубы… — вещал комментатор по телевизору.

Поначалу все шло хорошо. Я несколько раз удачно закрылась, нырнула.

— Кубинский боксер проводит удар прямой правой, продолжает набирать очки!

Ну, почти про меня! Я ведь раз даже достала Сережке почти до физиономии.

А потом вошла в азарт и нарвалась на его встречный. Исключительно по собственной инициативе. Меня отбросило метра на полтора. Усиленно моргая, я пыталась прийти в себя.

— Ну, Ежик, ты прямо как в анекдоте! — радостно сообщил Санька.

— В каком еще? — недовольно пробурчала я.

— Идет ежик по лесу и выпендривается: «Я сильный! Ух, какой я сильный! Ну, я и сильный!» Надоело медведю эту похвальбу слушать, он подошел к ежику и дал ему пинка. Ну, тот кубарем в кусты и улетел. Вылезает, отряхивается и говорит: «Я, конечно сильный! Даже очень сильный. Но, правда, легкий!»

— Кубинский боксер заканчивает встречу нокаутом! — надрывался комментатор.

Нет, это все-таки явно не про меня!

27. «Санта Барбара». Продолжение следует

Я развалилась в кресле, пытаясь очухаться от удара, и даже сразу не поняла, что происходит. А происходила полнейшая ерунда. В голове зашумело, все поплыло. Я сначала даже подумала, что это — печальное следствие резко вспыхнувшей страсти к боксу. Но уже знакомые разряды быстро прояснили ситуацию.

— Сережа, Саня! — только и успела я крикнуть, почти не слыша собственного голоса.

— Снова! — словно с другой планеты донесся до меня голос Сережи, и все потонуло в шуме и мелькании.

Я, наученная горьким опытом, уже сидела, вжавшись в кресло, и даже не пыталась рыпаться. А «картинка» тем временем перестала трещать и дергаться, все стало на свои места. Или не на свои, не знаю, потому как они, эти места, были уже совершенно другими.

Был яркий солнечный день. Над зубчатой кромкой леса медленно и лениво плыли облака. А на его опушке, возле озера, пятеро бородатых мужчин варили что-то в котле над костром, тихонько переговариваясь между собой. Было слышно, как в облаках заливается жаворонок, но вот речь этих людей было разобрать вообще невозможно. Мало того, что они были довольно далеко, так и отдельные слова, которые удавалось расслышать, были непонятны и скорее напоминали тексты православных молитв, чем обычную речь. Старославянский? А что, вполне может быть.

Недалеко мирно пощипывали травку кони. Один из этих людей поднялся, чтобы подкинуть дровишек в костер, и я смогла рассмотреть его одежду. Темные брюки и выпущенная наверх светлая холщовая рубаха, длинные русые кудри развеваются по плечам.

Солнышко вышло из-за облака, и мое внимание привлек какой-то металлический блеск. Я присмотрелась. Похоже то ли на шлем, то ли на панцирь.

Тем временем тот, который подкидывал в костер дрова, сделал знак своим товарищам и снял с огня котел. Все подсели поближе, достали огромные деревянные ложки и принялись хлебать варево, таская его прямо из котла и осторожно держа ложку над ломтем черного хлеба. Да, уже пора обедать, они совершенно правы, решила я, прислушавшись к позывным собственного желудка.

Так они сидели и неторопливо кушали довольно долгое время, а я, как, наверное, и все семейство, вынуждена была наблюдать это творческий процесс. Веселое занятие, нечего сказать! Хорошо, хоть голодного урчания не слышно!

Наконец, воины (или кто они там?) закончили свою трапезу, неторопливо вытерли котел хлебом, и самый молодой, бородка которого только начинала пробиваться, потащил его к озеру мыть.

В этот момент донесся конский топот. Его слышала не только я, но и все сотрапезники. Они тут же повскакивали со своих мест, бросились к той блестящей металлической куче, и каждый мгновенно вооружился мечом и щитом. Даже молодой бросил дурацкий котел и присоединился к старшим товарищам. Все напряженно застыли.