Карл Хайасен - Стриптиз

• Название: Стриптиз
• Автор: Карл Хайасен
• Издательство: Новости
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0919-3

Член конгресса США ввязывается в пьяную драку, вступившись за честь танцовщицы стриптиза, чем ставит под угрозу свою карьеру. Шантаж, пропажа важных документов и серия убийств сопровождают разбирательство этого дела. Роман привлекает разворачивающимся с молниеносной быстротой острым, детективным сюжетом, изящными эротическими сценами, остроумными ситуациями и диалогами.

---

А вместо всего этого он стоял перед небольшим домиком, на зеленом газоне, ничем не отличающемся от миллиона других таких же газонов: разве только тем, что человек, подстригавший его до сегодняшнего дня, теперь валялся на нем с разинутым в последнем беззвучном крике ртом и напрочь отстреленным членом. По словам медиков, Джесс Джеймс Брейден истек кровью за три минуты. Из этой штуки, сказали они, льет, как из пожарного шланга.

Гарсиа надеялся покончить с опросом свидетелей за час, поскольку их показания совпадали во всем, кроме одной-единственной детали: точного содержания публичного выступления Джесса Джеймса Брейдена – краткой, но весьма оскорбительной тирады, адресованной жене. Миссис Брейден, уже с наручниками на запястьях, сама настояла на том, чтобы показать сержанту Гарсиа пятна, оставленные томатным соком на сиденье ее машины. Она потребовала, чтобы полицейский фотограф заснял их: пусть судья сам посмотрит, что натворил этот негодяй Джесс. В ответ на вопрос сержанта Гарсиа, где находится орудие убийства, миссис Брейден повела его в дом, на кухню. Она положила пистолет в холодильник, рядом с запасами спиртного, принадлежавшими ее покойному мужу.

Работа детектива продолжалась без сучка, без задоринки вплоть до той минуты, когда на место преступления явился убитый горем брат Джесса и открыл огонь из пистолета шестнадцатого калибра. Фрэнсис Скотт Брейден целился в невестку, но промазал футов на шесть; однако при этом одна пуля ранила патрульного полицейского, другая разбила заднее стекло в «каприсе» без номера, принадлежащем Элу Гарсиа. Вся эта заварушка стоила детективу еще двух часов работы, заставив его в который раз вспомнить о своей глубочайшей неприязни к убийствам, совершаемым дома. В подобных случаях, считал он, самый нужный человек – это не детектив, а уборщица.

Гарсиа получил сообщения Шэда лишь тогда, когда, снова сидя в машине, катил по шоссе, проходящему через всю территорию штата. Ветер, залетая в разбитое окно, ворошил лежащие на сиденье бумаги. Гарсиа гнал «каприс», как мог, проклиная сквозь зубы субботнюю толкотню на шоссе. Он пропускал грандиозное шоу: Эрин, яростно отплясывающую для конгрессмена.

Глава 30

В лимузине был оборудован мини-бар, и Эрин налила себе выпить. Она размышляла о сне, приснившемся ей накануне: в саду, среди кокосовых пальм, она занималась любовью с человеком, отдаленно похожим на Эла Гарсиа. В ее сне все происходило днем, лимонно-желтое солнце стояло высоко и палило изо всех сил. Мужчина был совсем раздет, а она – в черном платье с вырезом под самую шею. Она помнила, что оказалась сверху и велела партнеру расслабиться; помнила, что ее колени упирались в жесткую подстилку из сухих пальмовых листьев. В ее сне звучала и музыка – точнее, песня «Кармелита» в исполнении Линды Ронстэдт. Чудеса, да и только! Эрин не могла вспомнить своих ощущений, но отчетливо припоминала, что потом перекатилась на спину, увлекая за собой мужчину с такой легкостью, словно он весил не больше ребенка. Он опустил голову ей на грудь, закрыл глаза и каким-то таинственным образом перестал походить на Эла Гарсиа. Теперь это был кто-то другой, незнакомый, однако Эрин не оттолкнула его, а позволила ему отдохнуть, хотя еще не успокоилась после случившегося. По саду порхал пахнущий морем ветерок; фарфоровое небо вдруг засверкало всеми красками тропиков – над головой захлопали крылья тысяч макао, какаду, попугаев, кардиналов и фламинго. Эрин помнила, что поцеловала мужчину в лоб, чтобы разбудить и показать ему это полыхающее яркими цветами небо. Мужчина пошевелился и пробормотал что-то по-испански, но так и не открыл глаз. Птицы носились в ее сне все утро. В конце концов Эрин увидела дочку, которая бегала босиком под лохматыми пальмами, широко раскрыв глаза и смеясь от радости при виде целого калейдоскопа пролетающих птиц. Эрин выскользнула из-под спящего мужчины и побежала через сад к дочери. Стволы пальм наклонялись и раскачивались, чтобы преградить ей путь. Смех Анджелы звучал все незнакомее, все отдаленнее. Эрин помнила, что остановилась, задыхаясь, и подняла лицо к небу: оно опустело, птицы исчезли. Эрин проснулась, обливаясь горячим потом.

Сейчас, сидя в лимузине, она выпила немного «Бифитера», однако значение странного сна оставалось все таким же непонятным. Тем не менее спиртное немного подкрепило Эрин, прибавило ей сил перед встречей с Дэвидом Дилбеком. Она была уверена, что конгрессмену удастся откреститься от убийства Джерри Киллиана, что Элу Гарсиа с ним не справиться. Но она не могла допустить, чтобы этот старый свихнувшийся на почве секса подонок и мерзавец вышел сухим из воды. Поэтому решила сама разделаться с ним. Она не собиралась ни ранить, ни калечить, ни убивать: просто уничтожить его. По крайней мере, ей казалось, что она сумеет это сделать, и притом сама. Это вполне по силам женщине.

Допив стакан, она начала переодеваться для предстоящего шоу. Надела красный кружевной бюстгальтер и такое же трико – то, со смеющимися морскими коньками. Туфли она выбрала также ярко-красные, а винного цвета мини-платье довершило ее экипировку. Шею Эрин обмотала двумя длинными нитками поддельного жемчуга. Одеваясь, она заметила, что Пьер, шофер-гаитянин, наблюдает за ней в зеркальце заднего вида. Она показала ему язык.

– Простите, – сказал он, тут же отводя взгляд.

Эрин пересела поближе к нему, на одно из откидных сидений, и положила руку ему на плечо.

– Вы говорите по-английски?

– Иногда.

Эрин налила ему кока-колы из мини-бара, и Пьер, поблагодарив кивком, взял стакан.

– Здесь есть телефон? – спросила Эрин.

Шофер движением головы указал на трубку телефона сотовой связи под приборной доской. Эрин включила лампочку у зеркала, открыла свою сумочку, написала что-то на листке бумаги и передала его Пьеру. Он, не читая, спрятал листок в нагрудный карман.

– Это номер одного телефона, – сказала она. – Сегодня ночью могут произойти странные вещи. Скажем, ровно в одиннадцать.

– Это не в первый раз, – отозвался Пьер.

– Я вполне пойму, если вы не можете помочь мне, – продолжала Эрин. – Но я должна знать это сейчас – прежде чем начну действовать.

– Вы переоцениваете мою лояльность.

– Работа есть работа, – проговорила Эрин. – Мне бы не хотелось ставить под угрозу ваше положение.

Впереди показалась будка охраны Тэрнберри-Айл. Пьер посигналил фарами и направил машину к воротам. Не оборачиваясь, он спросил:

– Ведь телефонный звонок может быть сделан откуда угодно, не правда ли?

Эрин улыбнулась.

– Вы славный парень, Пьер.

– Oui[14], – ответил он, прикасаясь кончиками пальцев к краю фуражки.

* * *

Лицо конгрессмена Дэвида Лейна Дилбека так и сияло от возбуждения, а также от щедрой порции геля для разглаживания кожи. Дилбек оделся а-ля Гарт Брукс, до жаркого блеска начистил сапоги, побрызгался одеколоном «Ковбой», выщипал торчавшие из ноздрей волоски...

Танцовщица позвонила утром и высказала некую просьбу – странную, интригующую, даже немного пугающую. Не каждый согласился бы.

Однако Дилбек немедленно сказал «да», потому что чувствовал, что между ним и этой женщиной зарождается нечто, пробегает какая-то искра, обещающая полыхнуть близостью и наслаждением. В первый раз она держалась холодно и отчужденно – мол, я на работе, и руки прочь, но потом, по мере общения, Дилбек уловил, как она понемногу смягчается, как появляются какие-то проблески теплоты. Хотя, конечно, о настоящей нежности пока говорить не приходилось. Как больно она ударила его по руке своим жутким каблуком!

Но после утреннего звонка и это обрело свой смысл. Возможно, боль – необходимый ингредиент ее любви. При мысли об этом Дилбека охватило возбуждение; он чуял близость необыкновенных приключений и был готов к ним. Ему частенько приходилось слышать о таких страстных, необузданных женщинах, и вот теперь ему самому представлялся случай завоевать одну из таких женщин и обладать ею.

Он прибыл на Тэрнберри-Айл вскоре после наступления сумерек. Кроме того, о чем просила Эрин, он привез две двухлитровые бутылки шампанского «Корбель», три дюжины красных роз, золотой браслет и целую сумку компакт-дисков: «Смизеринз», «Пирл Джэм», «Тоуд зе Уэт спрокет», «Мен II Бойз», «РЭМ», Уилсон Филлипс. Дилбек не имел ни представления о том, что это за музыка, ни особого к ней интереса. Он отправил закупать эти диски одного молодого услужливого парня из своей команды в надежде, что в этой коллекции найдется что-нибудь, подо что Эрин любит танцевать. Если же подарки не произведут желаемого эффекта, он постарается поразить ее воображение рассказами о жизни Вашингтона и о собственной роли в этой жизни.

В тот первый вечер на яхте Дилбеку показалось, что Эрин упорно старается доказать ему, будто его титул не произвел на нее ни малейшего впечатления. Большинство спавших с ним женщин так или иначе выражали свое удовлетворение тем фактом, что имеют дело с членом палаты представителей. Однако Эрин вела себя с ним точно так же, как и с любым другим состоятельным клиентом. Она не проявляла ни малейшего интереса к его положению, к его деяниям (сильно приукрашенным) на политическом поприще, уходила от любого разговора на вашингтонские темы. И Дилбек решил, что их отношения не сложатся до тех пор, пока она не проникнется сознанием его значительности. Чтобы должным образом просветить ее, он заранее отшлифовал кое-какие из своих правдоподобных историй, рассказываемых за коктейлями, а чтобы документально подтвердить их, привез целую пачку фотографий.