Window Dark - Время Красной Струны

• Название: Время Красной Струны
• Автор: Window Dark
• Жанр: Фэнтези

С появлением новой начальницы жизнь в летнем лагере становится невыносимой. Повсюду прорастают таинственные флаги, их становится всё больше, а дети превращаются в маленьких монстров. Главный герой начинает слежку за директрисой и выходит на подвал, где спрятана Красная Струна.

---

— Верно, — кивнул я. — Но что толку, таскаться по городу? Мы можем триста раз пройти мимо нужного подвала, а указатель, что надо зайти именно в него, так и не появится. Только выдохнемся, проголодаемся, и к вечеру нам уже будет не до Красной Струны.

— Но если мы зайдём в город верхних пределов, то сумеем ли выбраться оттуда?

— Запросто, — кивнул я. — Будем оставлять ориентиры. Да и далеко всё равно не успеем забрести. Нам ведь так, одним глазком.

— Не лучше ли отправиться туда после того, как закончится история с Красной Струной? — упорству Эрики мог позавидовать даже гранит.

— Не лучше, — заспорил я, на ходу придумывая причины. — Если Электричка исчезнет, наверняка исчезнет и проход. Это во-первых. А во-вторых, что мы знаем про Красную Струну? Ничегошеньки! Только то, что полезно было бы её разыскать. Если Электричка явилась к нам из верхних пределов, то в городе, расположенном там же, про Красные Струны должен знать каждый, как знают про Солнце или про воздух.

Не то чтобы я сам в это верил, но мне дико хотелось побывать в городе-картинке. Как ни странно, мои объяснения устроили даже строгую Эрику.

— Договорились, — кивнула она. — Тогда после построения…

— Вместо построения, — поправил я. — Завтра будет вынос аж тридцати двух флагов. Боюсь, что церемония протянется до обеда, а после обеда надо уже сматывать удочки, чтобы успеть на пятичасовой автобус до города.

— Ты не хочешь узнать, что скажут флаги? — удивилась Говоровская.

— О! — просиял я. — Точно! Кому-то надо остаться, пока мы двое исследуем город.

— Это нечестно, — губы у Говоровской задрожали. Она уже собиралась расплакаться. Но тут вступила Эрика.

— Давай, я останусь.

Вот чёрт! Даже сказочный город без Эрики полностью терял привлекательность. Но командир на то и командир, чтобы всё шло так, как он сказал.

— Не получится, — с нажимом сказал я. — Лестница в верхние пределы появляется только в твоём присутствии.

— Тогда я вызову лестницу и…

— Я думал об этом, — удачные объяснялочки сами прыгали на язык. — Если ты уйдёшь, то нам не выбраться. Кто вызовет нам обратный путь? Нет, разумеется, когда-нибудь ты придёшь, но вдруг понадобится срочно сбежать, а обратная дорога закрыта, так что ты — обязательный член экспедиции.

— Тогда придётся остаться тебе, — хмыкнула Эрика. — Да ты не бойся, мы разберёмся.

— Не пойдёт! — выкрикнул я. — Чёртовы флаги без вас мне не расшифровать. Да и от меня будет больше пользы в том городе.

— Неужели? — загадочно улыбнулась Эрика.

Мы помолчали. Мимо, многоголосо пыхтя, прошествовал второй отряд. Видок у него был ещё тот. Если бы поблизости обретался хозяин полосатой палочки, он тут же поспешил бы к заляпанной глиной колонне, радостно начиная извечное: «Ну чё, камаз…» Позади всех плёлся Борька, отсвечивая свежим фингалом.

Инициатива незаметно уплыла от меня в чужие руки, и не виделось ни единого шанса вернуть её обратно. Положение попыталась выправить Говоровская.

— Если Куба остаётся, то и мне не надо, — твёрдо заявила она.

— Хорошо, — согласилась Эрика. — Тогда я исследую город, а вы запоминаете новые флаги. Лучше их зарисовать. И, самое главное, не забудьте последовательность. А лучше — запишите. Для надёжности. Ладно, мне пора. Я там обещала в конкурсе рисунков поучаствовать.

И упорхнула себе. А Говоровская, из-за которой и завертелась вся бодяга, неловко топталась на месте.

— Мне тоже надо, — тихо сказала она. — Я Людке Мельниковой хотела показать, как лак для ногтей правильно накладывать.

Я только фыркнул от злости. Инна растолковала это как согласие и мигом исчезла.

Вот когда всё зло, что во мне копилось, выплеснулось наружу. Его энергия собралась в упругий комок и вылилась в мощный пинок, которым я наградил ближайшую сосну. Тут же ногу охватила жаркая боль, а перед глазами заплясали разъярённые звёзды. Так бывает, когда подхватишь простуду и свалишься в кровать с температурой в сорок градусов. Или тебе влепят клюшкой по шее у хоккейных ворот. Или, как сегодня, ты умудришься отшибить сразу и большой, и указательный палец. Сквозь слёзы я радовался, что Инна с Эрикой успели отбежать далеко, потому что трубные звуки, извергшиеся из моей глотки, напрочь перечеркнули бы мою персону в качестве командира. Герои не плачут.

До ужина я просидел у футбольного поля, завистливо наблюдая за игроками. Меня неоднократно звали в обе команды, но я только хмуро отнекивался и баюкал искалеченную ногу. Поэтому три мяча так и остались незабитыми, и, быть может, выиграла вовсе не та команда, которой было положено. Когда игроки разбежались по отрядам, захромал к своему и я. Проходя мимо эспланады, бросил мимолётный взгляд на пристанище Электрички. И заледенел. К крыльцу подходила наша вожатая. Забыв про ноющую боль в пальцах, я припустил к директорскому особняку и удобно устроился под распахнутым окном, время от времени осторожно заглядывая в комнату.

Вожатую нашу звали Фиодора Антоновна. Но в первый же день ей приклеили погоняло — Федорино горе. Вещи не дружили с ней, как и с той, из детского стихотворения.

— Дети! — раздавался истошный крик каждые полчаса. — Кто взял мой крем для загара?

Крем никто не брал. Какой дурак будет загорать с кремом, если для загара вполне достаточно и самого обычного солнца. К вечеру пузырёк неизбежно находился либо на подоконнике, либо возле качелей, либо в столовой. И засунуть его туда, кроме самой Фиодоры, никто не мог. Полному счастью и благоденствию в этот радостный миг мешала очередная пропажа.

— Дети! — вопило Федорино горе, припрятывая крем в тумбочку. — Кто видит мои тапки, немедленно несите сюда.

Тапки никто не видел. Тапки найдутся завтра у крана для мытья ног. Только не нашего, а восьмого отряда. Никто не спрашивал Фиодору, чего ей вздумалось мыть ноги на другом конце лагеря. Даже самый тупой лопух знал, что вместо ответа получит лишь укоризненный взгляд, а в списке возможных похитителей будущей вещички его фамилия займёт одно из первых мест.

Однако, я не мог допустить мысли, что Фиодора начала искать свои пропажи у директрисы. Скорее всего, её вызвали. И, скорее всего, речь пойдёт прямиком о моей особе.

Вот тут я ошибался. Они про меня даже не вспомнили. Сейчас немного обидно, что речь обо мне так и не зашла, а тогда я дико радовался, что вселенная может спокойно обходиться без моей персоны.

Фиодора робко зашла в кабинет, уставилась на бумажный развал и вперила глаз в пол.

Электричка неохотно оторвалась от писанины и захлопнула толстую разлинованную тетрадь.

— Что-то случилось? — спросила она с таким видом, что любой, спешащий доложить о преступлении на территории лагеря, мог не сомневаться, что это преступление однозначно запишут на его счёт.

— Электра Сергеевна, — нерешительно начала Фиодора. — Не кажется ли вам, что в лагере стали действовать слишком жестокие порядки?

— Вам, видимо, это уже кажется, — был ей ответ.

— Но если так и есть! — всполошилась Фиодора. — Появляются озлобленные группки, гоняющие детей-изгоев.

— А почему кто-то позволяет делать из себя дитё-изгоя? — Электричка улыбалась. Так улыбается акула, знающая, что ей никто не может помешать в броске, который она задумала.

— Но нельзя же решать вопросы с помощью силы? — сопротивлялась Фиодора.

— Всю жизнь кто-то сильнее, кто-то слабее, — пояснила Электричка. — Почему слабый выбрал оставаться слабым? Почему не может найти пути, чтобы стать сильным? С крысой, загнанной в угол, не справится ни одна кошка.

— Вы хотите всех детей превратить в таких крыс?

— Отчего же? Вовсе нет! Дети — не крысы. Дети — струны, на которых мы играем. Вы никогда не наблюдали за струнами. Касания наших пальцев рождает чудесную музыку, которой наслаждаются сотни и тысячи слушателей. Но если посмотреть на эту историю с точки зрения струн, то мир выглядит иначе. Их щиплют, зажимают, бьют. И они кричат, отчаянно требуя пощады. Но мы не слышим криков, мы слышим мелодию. Тут всё зависит от ударов. Почему под одними ударами крики становятся сладчайшей симфонией, а другие мы слышим, как скрежет, дребезжанье или скрип пальцев по стеклу. Как ударить, чтобы боль стала музыкой?

— Но вы знаете, что шестой отряд чуть не повесил бельчонка? И если бы им не помешали…

Я сжался. Звание «Героя России» теперь привлекало меня куда меньше, чем полное забытьё на веки веков. Ещё слово, и моя роль в этом деле вылезет наружу.

— Помешали… — мягко повторила Электричка. — А что случилось бы, если бы им удалось совершить намеченное?

— Я не знаю, — нервно выдала Фиодора. — По-моему, для того, кто повесил бельчонка, не составит труда вздёрнуть и… и…

— Договаривай, — властно приказала Электричка.