Андрей Щупов - Приглашение в ад

• Название: Приглашение в ад
• Автор: Андрей Щупов
• Жанр: Боевая фантастика

Из подземного Бункера, расположенного в подмосковных лесах, обезумевший полковник Вий от скуки наносит ядерные удары по крупнейшим мировым столицам. Именно благодаря таким вот буйным сумасшедшим планету постигла тотальная катастрофа. Чудом вырвавшийся иззловещих ядерных подземелий боец Артур обнаруживает, что еще недавно цветущий мир задыхается от радиации, эпидемий и голода, а останки человеческой цивилизации раздираются на клочья разнообразными бандитами, мутантами и невероятными чудовищами.

---

Вадим откинулся на спинку стула, с усмешкой оглядел зал.

— Действительно, если половина сидящих — из леса, почему бы второй половине не оказаться нашими людьми?

— Кит осторожен, только и всего.

Вадим пододвинул к Клочковскому распечатанную банку с консервами.

— Ладно… Как бы то ни было, деликатесами пренебрегать не стоит. Тем более, что за пределами этого заведения давно рубают стеарин с солидолом. Так что поцарствуем.

Клочковский промолчал.

Сидящий поблизости мужичок — во всем драном, пропахший мочей и свалкой, неспешно наливал собеседнику из бутыли. Ковыряя вилкой в своей порции, Вадим прищурился. Еще одно подобие живого Паучка. Только более запущенное. И конечно же рассказывает про самолет, упавший чуть ли не в ста шагах от рассказчика. То есть, само собой, ни в какое везение Паучок номер два не верил, но отметить счастливое событие вознамерился твердо. Его собеседник, худой, с выцветшим лицом мужчина, слушал равнодушно и больше следил за алюминиевой кружкой, из которой они поочередно отхлебывали по глотку.

— Меня беспокоит Поль, — Клочковский с театральным изяществом извлек из кармана платок, промокнул губы. Восхищенным взором Вадим проводил платок до кармана. Вот она порода! Дворянская кровь и так далее! Он-то о платках уже и думать забыл…

— Ты ведь в курсе, что он наговорил преподобному отцу?

Вадим кивнул.

— Слышал…

— Вот-вот. В самых непарламентских выражениях пообещал разнести из гранотомета ближайшую к его району церковь.

— Черт его знает, чего он так распалился. А в общем я поговорю с ним. — Вадим вздохнул. — Ох, уж мне этот ненавистник смирения! Понимаешь, есть у него пунктик — насчет гордости и гордыни. Вот и воюет с религией, как может.

— Пунктик не пунктик, но надо с ним серьезно потолковать, — Клочковский нахмурился. — Поль все более становится неуправляемым, и мне это очень не нравится. Пока он, конечно, не опасен, но видишь ли… Наблюдается тенденция, а значит, можно предположить, что с ним станет через месяц или два. Еще и с Пульхеном они на ножах. Не дай Бог, передерутся.

— Это верно. Где бродит Поль, там никогда не появится Пульхен, и наоборот. Кошка с собакой, черт бы их побрал! Хотя одно ведь дело делают!

Вадим вытер руки, взглянув на опустевшие жестянки, сожалеюще причмокнул губами. Консервы они прикончили в пару минут. И даже к вину не успели притронуться.

— Пожалуй, самого Поля я еще сумею придержать, — задумчиво произнес он, — но среди его архаровцев полно горячих головушек. Как быть с ними? Он же набирает к себе и правых, и левых. Иной раз попадаются и натуральные психи. Многие, ясное дело, обижены на Пульхена.

— Поль не только Пульхена, он и «бульдогов» задирает.

— Понял, Сергунь, понял. Бузы нам не надо, так что могу обещать: разговор состоится. Хотя, надо сказать, о вашем хваленом муниципалитете этот буян-медведь отзывается вполне справедливо.

— Ну, о нашем муниципалитете ты сам все прекрасно знаешь. Не все так просто. — Клочковский обиженно пожевал губами. — А я мало что там решаю. То есть практически ничего. А насчет бузы ты прав. «Бульдоги» расстреливают трубадуров, Поль — «бульдогов», а Пульхен под горячую руку крушит всех подряд. Чем все кончится — неизвестно. Потому, думаю, ты и затеял эти переговоры.

Вадим улыбнулся.

— Точно!.. Ты извини, Сереж, но я, как и Поль, не слишком доверяю нынешней власти. Какая она там у нас по счету? Десятая? Или двадцатая?… Словом, властям я не верил и не верю. Скорее — отдельным людям. Тебе, например, Ганисяну, Боре Воздвиженову…

— Киту, — продолжил за него Клочковский. — Или я ошибаюсь?

— Кха!.. Курить охота. — Вадим машинально ощупал карман куртки. Черт знает, сколько времени он не держал в зубах папиросы или хотя бы дешевенькой самокрутки. То есть, табачок, конечно, достать можно, но стоить это будет тех же браслетов и тех же колечек.

— Так ты в самом деле поверил Киту?

— Поверил, не поверил — не в этом дело, — Вадим говорил неохотно. — Не знаю, Сереж. Не знаю!.. Знаю только, что Кит — это сила. И при этом он не блатарь, не примитив, объединивший сброд. Чего-то он тоже хочет, понимаешь? А много ли в наше время людей, которые еще чего-то хотят? Само собой, я не о жратве с выпивкой, я о глобальном.

— Что ж, о глобальном — так о глобальном. Разгром Дикой Дивизии действительно заставляет задуматься.

— То-то и оно! — Вадим оживился. — Вспомни, если бы не Кит, может, и не сидели бы мы здесь сейчас. Силы-то были неравные. И никто Кита за хвост тогда не тянул. Сам взялся помогать. И потерял, между прочим, уйму людей.

— Ну, людей ему, положим, не очень-то было жаль, — Клочковский посопел носом. — Но в целом я согласен. Кит — лошадка нестандартная…

— О каких это лошадках вы тут говорите? — женский хрипловатый голос, перебил советника, заставив их вздрогнуть.

Обернувшись, Вадим разглядел Катрин. То есть в первый момент он ее даже не узнал. Время безжалостно обошлось с девушкой. Высокая, исхудавшая, с повылазившими от недоедания волосами и идиотским макияжем, она мало чем напоминала ту прежнюю рыжеволосую красавицу, что магнитом разворачивала головы мужчин при одном своем появлении. А ведь не виделись всего месяцев пять или шесть. Пять месяцев, полтораста дней, каждый из которых мог стать последним для каждого из них.

Впервые же они столкнулись в те далекие дни, когда Вадим сам влачил полуживотное существование. Была и в его жизни такая пора. Попробуй не оступиться, когда все кругом идет прахом. Умер отец, и он всерьез запил. Притоны, кабаки и подвалы стали для него подобием приюта. Именно тогда Катрин и вплыла в его судьбу — вплыла подобием вертлявой и ухоженной яхточки. Тогда о ней и впрямь можно было так сказать. И какое-то время, возможно, всего-то несколько недель — было их общим временем. Чем-то она помогла ему, что-то сумел приоткрыть для нее он. Влюбленность кончилась ничем, однако Вадим спасся. Катрин сумела-таки вытянуть его из смрадного болота, наставить на путь истинный, хотя сама предпочитала окольные тропы. А чуть позже уже сам Вадим пытался вытянуть ее из той же трясины. Увы, усилия оказались тщетны, ничего путного у него не вышло. Светлые идеи рыжеволосую Катрин не интересовали, грела исключительно любовь — сиюминутная, обманчивая, но создающая видимость жизни. Так или иначе, но у Вадима даже сложилось впечатление, что эта жизнь девушку вполне устраивает, и никакой другой — с той же полуголодной пайкой и той же бедностью она принимать попросту не хочет. Грустно, но они остались каждый при своем…

— Может быть, мальчики ожидают девочек? — Катрин, не спрашивая разрешения, присела за стол. — Одна дама уже есть.

— Мы заметили, — Вадим тряхнул чубом. — И, кстати, заметили, что дама едва держится на ногах.

— Еще чего! Очень даже держится, — Катрин фыркнула. — Просто даме нужно было присесть, вот она и выбрала мужчин посолиднее. Иначе, боюсь, меня отсюда скоро высвистнут. Вон тот тип у входа уже дважды предупреждал, так что ты, Вадик, будь добр, улыбнись мне. Пусть эта кругломордая обезьяна видит, что бедная девушка не одна.

— Это пожалуйста. Улыбками всегда богат. — Вадим и впрямь улыбнулся. — А что? Дама по-прежнему гуляет сама по себе и не желает ни на кого работать?

— Конечно! — Катрин причмокнула губами. — Какой ты понятливый! Сутенеров не любила и не люблю. Одна беда — их в нашем городе, как крыс и мокриц.

— Изведем, Катюш. Обязательно изведем.

— Эх, Вадик-Вадик. Крысы и мокрицы вечны. Ничего у вас не выйдет.

— Выйдет, Катюш, непременно выйдет. — Покосившись в сторону громилы, засевшего в кресле у дверей, Вадим вздохнул. Катрин была пьяна, но как обычно резала правду-матку. Дурой или простушкой ее назвать было нельзя, а в неистребимость сутенеров она верила тверже, чем в загробную жизнь. И вообще, судя по всему, настроение у нее было говорливое. На лице Катрин было написано живейшее желание обсудить свою разнесчастную жизнь, всех своих бывших воздыхателей, недругов и завистников. Вадим по опыту знал, что затянуться подобная беседа могла очень и очень надолго, однако и прогнать Катрин не мог. Прошлое обязывало.

Тоскливо оглядев зал, Вадим откупорил бутылку, щедрым движением придвинул ее даме. Так или иначе Лили еще не появился. Время следовало как-то коротать. Заметив недоуменный взгляд Клочковского, он вяло улыбнулся.

— Это Катрин… Не Денев, но тоже ничего. Моя старая знакомая.

— Ну, не такая уж и старая, — женщина кинула жеманный взор на Клочковского, кокетливо улыбнулась щербатым ртом.

* * *

В кабачке по-прежнему играла музыка, гомонили люди. Вадим не собирался деликатничать. Позволив Катрин немного выговориться, он резко сменил тему беседы и опять же мимоходом отметил промелькнувшее на лице Клочковского осуждение. Тактичный спутник готов был внимать Катрин с вечера и до рассвета, как того требовали правила приличия. Однако Вадима исповедь Катрин не слишком интересовала. Сейчас его более занимала предстоящая встреча, а потому он без колебания перевел разговор в нужное русло.