Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске

• Название: Повесть об уголовном розыске
• Автор: Алексей Нагорный
• Жанр: О войне

Читатели хорошо знакомы с персонажами этой повести по многосерийному телевизионному фильму "Рожденная революцией". Судьба главного героя Николая Кондратьева убедительно показывает, как из храброго, но неопытного и наивного мальчишки, пришедшего в уголовный розыск в 1918 году, вырастает умудренный знаниями профессионал, генерал МВД. Используя богатый документальный материал, авторы рассказывают о шестидесятилетней истории советской милиции, о сложной работе по раскрытию многих опасных преступлений.

---

– Уважьте блажь старухи. Только без звездочки.

Памятник установили, а весной, когда Коля приехал на кладбище, чтобы поправить осевший холмик, он увидел, что обелиск Колычева венчает красная пятиконечная звезда. Так она и осталась на памятнике - вопреки мнению товарища Кузьмичева.

– Да, - нахмурился Бушмакин. - Я бы тоже очень охотно выслушал мнение Нила Алексеевича. Но что толку о несбыточном мечтать?

– Я все время задаю себе вопрос, - задумчиво сказал Коля. - Почему два человека убиты выстрелами в затылок, один в переносицу, а владелец оружия, которым совершено убийство, застрелен в сердце?

– Тебя механика этого дела интересует, что ли? - спросила Маруська.

– Ответить на мой вопрос - это значит восстановить картину нападения.

– Увидеть своими глазами, - добавил Витька. - Хорошо бы.

– Особенно хорошо - увидеть, где деньги лежат, - насмешливо сказала Маруська. - Давайте лучше об уликах поговорим, это полезнее будет.

– Не знаю, не знаю, - Бушмакин с уважением посмотрел на Колю. - Воображение для нашего брата - хлеб. Вроде как для писателя или поэта.

– Я твою насмешку отвергаю, - повернулся Коля к Маруське. - Если ты хочешь работать со мной по этому делу, - шутки в сторону.

– Есть! - улыбнулась Маруська. - Кого еще берешь в опергруппу?

Коля встретился с умоляющим взглядом Витьки и тоже улыбнулся:

– Ну как мы без него?

– Семейственность разводите, - проворчал Бушмакин. - Ладно. Был бы результат.

***

Еще раз осмотрели помещение кассы. Коля тщательно измерил все расстояния - между трупами, от каждого трупа до стены, окон и дверей. Маруська записывала. Витька пока только глазел.

– Какие предложения? - спросил Коля. - Давай, Витя, не стесняйся.

Витька покраснел:

– В пределах инструкции, товарищ начальник. Ну, чтобы за номерами похищенных купюр следили по торговым заведениям, - мало ли? Не исключен крупный выброс похищенных денег. В малинах зацепиться надо - может, кто и обронит нужное нам слово.

– Ничего, - кивнул Коля. - Мыслишь немного привычно, но инструкции тоже надо выполнять.

– Спиноза ты… - Маруська насмешливо-ласково взглянула на Витьку. - Эммануил Кант. Говоришь, как пишешь. Одна загвоздка: надо, чтобы фигурант начал тратить деньги. И чтобы он имел болтливый язык.

– Верно. - Коля улыбнулся: - Ты, Витька, не обижайся, научишься еще. Сам подумай: преступление это совершено, прямо скажем, талантливо. А ты предполагаешь, что потом преступники будут действовать бездарно. Это неверно, учти. Мы как должны мыслить? А так, что все их дальнейшие поступки будут на таком же высоком, хитром, затейливом уровне. Тогда мы не ошибемся. Все записала? Что получается?

Маруська осмотрелась:

– В момент первого выстрела преступник с наганом вахтера Куликова стоял у окна.

Коля развернул план и отметил.

– Кассир Анисимов, Тихоныч, - продолжала Маруська, - сидел за столом, вот так, - показала Маруська, - и наверняка распаковывал мешок с деньгами, других предположений у меня пока нет. Выстрел. Тихоныч рухнул, а преступник в то же мгновение саданул в затылок Евстигнееву, младшему кассиру. Он вот здесь стоял. - Маруська подошла к дверям.

– Он, значит, уходил? - вступил в разговор Витька.

– Почему? - возразил Коля. - В дверях окошечко. Возможно, Евстигнеев подошел, чтобы его открыть и приготовиться к выдаче денег. Продолжай, Маруся.

– Иванов сидел здесь… - Маруська переместилась к столику в противоположном углу комнаты. - Он, наверное, не позавтракал.

– Почему? - удивился Витька, но вспомнил что-то и покраснел. - Верно… Здесь были найдены остатки чайной колбасы и крошки хлеба. На этом самом месте. Он, значит, ел.

– Ел, - подтвердила Маруська. - На эти два выстрела Иванов только обернуться успел, выстрелы менее чем в секунду прогремели. И тут одно из двух: либо он, смертельно раненный, успел выстрелить и преступника убить, либо выстрелил первым, а умирающий преступник убил его. Что в лоб, то и по лбу.

– Значит, в тот момент, когда преступник стрелял, Иванов сидел к нему спиной? - уточнил Коля.

– Да, - кивнула Маруська. - Сидел бы лицом - стрелял бы намного раньше и наверняка остался бы жив. Кроме того, расположение остатков пищи на столе, положение стула, крошки на полу - все это доказывает очень точно: в момент выстрела Иванов сидел спиной к преступнику.

– Иванов, Анисимов, Евстигнеев, - сказал Витька. - С ними все ясно. А Куликов?

Маруська снисходительно улыбнулась:

– Я как будто по-русски сказала, Витя. Ты не витай в облаках! Анисимов, Иванов и Евстигнеев убиты из нагана Куликова, а сам Куликов убит из нагана Иванова. Ты же докладывал об этом сам, Витя?

– Значит, преступник, получается, Куликов? - неуверенно сказал Витька. - Решил завладеть деньгами, улучил момент, перебил всех, но напоролся на пулю Иванова? Нет, мать, что-то здесь не то…

– Почему? - повысила голос Маруська. - Докажи!

– А кто деньги взял? - тихо спросил Витька. - Если бы Куликов был преступник, он бы, убитый, не успел взять денег, и мы бы их нашли! - Витька развел руками: - Не взыщи, мать, но ты чего-то недодумала…

– Черт… - Маруська почесала в затылке и восхищенно посмотрела на Витьку.

– Он прав, - сказал Коля. - В том смысле прав, что этот крючок портит всю картину и требует объяснения. Ну, скажем, так: неожиданно возник пятый человек, кто-то из очереди…

– Или этот пятый всегда был, - пожала плечами Маруська.

– Где же он спрятался? - спросил Витька. - Здесь? Так негде! А если он из очереди - все увидели бы!

– Верно, - кивнул Коля. - Давайте подумаем вот о чем. Как проверить связи Куликова и остальных? Это первое. Второе. Куликов, так пока выходит, - убийца. Пока не доказано обратное, несмотря на все остроумие твоих, Витя, предположений, иначе мы считать не можем.

– Тогда надо сообщить дирекции, - заметила Маруська. - Завтра похороны. Нельзя, чтобы убийцу хоронили вместе с убитыми.

Коля покачал головой:

– А вот об этом мы промолчим, Маруся. Простят нас за это молчание. Я так думаю: пусть все считают, что Куликов - тоже жертва. Пока считают.

…Убитых хоронили на четвертый день. Утро было морозное, тротуар звенел под ногами, как стекло. Гробы поставили на облупившиеся от долгой службы катафалки. Прицокнули и натянули вожжи подвыпившие кучера. Встряхнули ощипанными султанами худые лошади, и процессия тронулась под неслаженные, рыдающие звуки похоронного оркестра: четыре старика в черном, четыре потертых трубы и барабанщик в синей бархатной толстовке, которая была видна из-под распахнутого пальто. Над толпой разлилась и поплыла угрюмо-тоскливая мелодия шопеновского марша.

У ворот Смоленского кладбища мальчишки, сопровождающие процессию, обогнали всех и встали у края могилы, чтобы лучше видеть.

Коля тоже шел в толпе. Неподалеку от него шагали его помощники - Маруська и Витька.

Представитель дирекции потоптался, вытащил из кармана сложенную вчетверо бумажку, неторопливо развернул. Оркестр смолк. Оратор снял кепку и начал читать:

– Граждане! Бандитская рука вырвала из наших рядов уважаемых людей и сотрудников нашего завода. Ушли из жизни четыре скромных человека, они были не на виду, как наши передовики или руководители, но это и правильно. - Оратор вдруг скомкал бумажку и сунул ее в карман. - Потому что есть люди, чья жизнь и дела всегда на виду, а есть и такие, и их большинство, которые в тени, незаметны, и мы о них вспоминаем, когда теряем.

Коля незаметно осмотрелся. Вокруг стояли рабочие, было много женщин. У гробов - бухгалтер Ровский, рядом с ним - девушка лет двадцати двух, в черном кружевном платке.

"Дочь, наверное, - подумал Коля. - Лицо заплаканное, глаза - красные. Честно сказать, признаки такого горя, которое выходит за рамки официального сочувствия. Надо выяснить: в нем тут дело?"

– Вот и теперь ушли из жизни хорошие люди, - продолжал оратор. - И многие из нас укоряют себя, что не знали никого из них и даже не замечали… Горе не утешить словами. Могилы скроют погибших, но преступники живы! Их нужно найти и наказать! И я говорю: спите спокойно, дорогие товарищи! Ничто в жизни не проходит безнаказанно, и те, кто совершил это черное дело, еще встанут лицом к лицу со своими судьями, с нами, товарищи!

Заплакали, заголосили родственники, начали прощаться с покойными. Надсадно вступил оркестр, застучали молотки. И вдруг девушка в черном платке оттолкнула Ровского и с криком бросилась к гробу Куликова, упала на него.

– Юра… Ю-ю-ра-а-а-а, - закричала она. - Ю-ро-чка-а…

Ровский пытался ее оттащить, растерянно оглядываясь на окружающих, но не сумел, безнадежно махнул рукой и отошел. Через десять минут все было кончено, толпа разошлась, и пожилой кладбищенский сторож начал старательно собирать обрывки бумаг и окурки, накалывая их на острый железный прут.

Коля вышел за ограду кладбища, подождал. Вскоре подошли Витька и Маруська. Коля вопросительно посмотрел на них.