Курт Воннегут - Судьбы хуже смерти (Биографический коллаж)

• Название: Судьбы хуже смерти (Биографический коллаж)
• Автор: Курт Воннегут
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Одно можно утверждать с полной определенностью: среди находившихся в Дрездене почти не найти было физически крепких мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет, даже искать было бы глупо. Все, относящиеся к этой категории, дрались, умирали, дезертировали, капитулировали где-то далеко от Дрездена. Замечательный немецкий писатель Гюнтер Грасс, который войну пережил ребенком, однажды спросил у меня, когда я родился. Отвечаю: в 1922-м. А он говорит: мужчин вашего возраста в Германии сейчас совсем нет, и в Австрии тоже, и в Советском Союзе. Если он преувеличил, то ненамного.

Среди не опознанных, даже не подсчитанных мертвецов в подвалах Дрездена, несомненно, были эсэсовцы, военные преступники или их родичи, гордившиеся - какая мерзость! - сделанным этими преступниками, были гестаповцы и им подобные. Всем им поделом досталось, еще легко отделались. Не исключено, что поделом досталось вообще всем немцам, погибшим при налетах на Дрезден, - кроме детей и подростков. Я спрашивал у другого замечательного немецкого писателя, у Генриха Белля, какая самая опасная черта в немецком характере, и он ответил:

"Мы люди послушные".

Но должен вам сказать, никакой гордости, никакого чувства удовлетворения я не испытывал, перетаскивая из подвалов и складывая в штабеля для погребальных костров трупы, а родственники и друзья стояли, смотрели. Может, думали: так мне и надо, что занимаюсь этой работой под наведенным дулом автомата, ведь устроила все это та армия, в которой и я сражался. А впрочем, кому дано знать, о чем они думали? Может, и думать ни о чем не могли. Я вот не мог.

Господи, как же давно это было! Сорок пять лет прошло.

Бомбардировка Дрездена, лишенная военного значения, была актом искусства. Воздвигали монумент из дыма и огня, чтобы увековечить ярость и надрывное отчаяние столь многих, чья жизнь оказалась исковерканной, разбитой из-за немыслимого самомнения, жестокости, алчности Германии. Строители этого монумента, англичане и американцы, воспитывались, подобно мне, в духе пацифизма, ставшего реакцией на первую мировую войну.

Еще два таких же монумента американцы собственными силами возведут в Японии. Когда их построили, а потом взорвали, оставив на память одни лишь груды пепла, я находился у себя дома в Индианаполисе, - армейская служба для меня кончилась. И хотя мне своими глазами довелось видеть, во что превращается земля после таких творческих актов, я воспринял те две башни как творение искусства. Неподражаемое!

Вот до чего я свихнулся. Вот до чего мы все свихнулись.

Вот до чего мы и по сей день все такие же свихнувшиеся. Бомбим гражданское население, заранее предупредив, а когда и не предупредив, объявляя или не объявляя войну, и для большинства из нас это просто символ государственной мощи, вроде Колокола свободы.[17]

Когда жертвой бомбардировки оказывается приемная дочь Муамара Каддафи, - у меня, кстати, тоже приемная дочь, - кто рискнет малодушно заявить, что дело это серьезное, по крайней мере, не пустяковое? От "Нью- Йорк Таймс" вы такого не дождетесь. И от "Вашингтон пост". И от Макнейла, Лерера, Брокоу, Рэзера, Дженнингса.[18] И от меня.

Мы заодно шарахнули и по французскому посольству.

Генри Киссинджера, лауреата Нобелевской премии.мира, - он придумал подвергнуть Ханой прочесывающим бомбардировкам, начавшимся на Рождество, считают серьезным, мудрым дипломатом, приверженцем гуманных решений. И я так считаю.

Врач Альберт Швейцер, который был также музыкантом и философом, стремился научить нас, что жизнь священна. Он полагал, что нельзя истреблять даже мельчайшие, совершенно ничтожные организмы, если имеется хоть какая-то возможность без этого обойтись. Вроде бы - какая нелепость, ведь столько болезней вызываются такими организмами-микробами. Сам доктор Швейцер истребил их миллиарды, а как иначе? Ведь в противном случае погибли бы его пациенты.

И если бы я принялся распространяться о предсмертных муках, которые претерпевали эти микробы, угнездившиеся в пациентах доктора Швейцера, люди в белых халатах увезли бы меня в психолечебницу Св.Елизаветы. Только вот какое дело: мы теперь - не одни американцы, но и подданные многих, многих стран, включая Ливию, - настроены так, словно люди, на которых сбрасывают бомбы, это те же микробы, и говорить тут не о чем.

Часто мои высказывания и, разумеете", мои книги находят до невозможности бестолковыми - в них одно не вяжется с другим. Но мне бы не хотелось, чтобы из этого выступления вынесли чувство, что ничего не было сказано ясно и четко. И поэтому, уж позвольте, в это варево я добавлю несколько солидных кусков мяса, иначе говоря, выскажусь с прямотой, достойной главнокомандующего армией.

Итак, нужно ли было подвергать бомбардировке Дрезден? Нет.

Нужно ли было бомбить Гамбург неделя за неделей? Да.

Нужно ли было сбрасывать атомную бомбу на Хиросиму? Спросите у тех, кто давно был бы в могиле, если бы ее не сбросили.

Нужно ли было вторую атомную бомбу взорвать над Нагасаки? Нет.

Нужно ли было месяц за месяцем бомбить Ханой с его гражданским населением? Нет.

Нужны ли были бомбежки Камбоджи? Нет.

Нужны ли были бомбардировки Ливии? Нет. Это было еще одно театральное представление, и ничего больше.

Нужны ли были бомбардировки Панамы? Нет. Тоже театральное представление.

Благодарю за внимание".

В прессе мои замечательные высказывания никак не комментировались, хотя весь этот сериал, затеянный Национальным музеем авиации и космонавтики, освещался очень широко. (Я не в претензии. Просто констатирую факт.) Хотя, вообще-то, я человек известный. А музей - известное учреждение. И бомбардировка Дрездена всем известна. Вроде бы, когда так много известного, какой-нибудь репортер мог бы и заинтересоваться. К тому же из зала вдруг выступил еще один бывший американский военнопленный, находившийся, как мы с 0'Хэйром, в Дрездене, и подтвердил: все мною сказанное - правда. Моя семилетняя приемная дочь Лили и жена Джил сидели рядом с этим человеком. Я попросил Лили встать на кресло, чтобы все увидели, какой это был микроб - та самая приемная дочь Муамара Каддафи, которую мы отправили на тот свет с помощью новейшей конструкции ракет класса "воздух - земля". Хотя меня могли бы и поправить: дочь Каддафи была совсем маленькая, а моей уж скоро восемь.

Пресса молчала (хотя зал был битком набит, а многие остались в вестибюле и смотрели мое выступление по телетрансляции), как я считаю, вот из-за чего: в Вашингтоне, округ Колумбия, те граждане, которые находят возможным, чтобы наши воздушные силы использовались не по назначению, рассматриваются людьми, определяющими, какую информацию давать в выпуске новостей, как политически незрелые - вроде первокурсников, - кто же их сравнит с Генри Киссинджером, лауреатом Нобелевской премии мира? В общем и целом мы ведь народ доверчивый, и нам, основываясь на примитивной символике (лучше быть вверху, а не ползать по земле), нравится думать, будто превосходство в воздухе знаменует собой и моральное превосходство. (Ведь Бог-то, в конце концов, где обитает? Уж понятно, не в лощинке какой-нибудь, где устроили мемориальный комплекс- памятник погибшим во Вьетнаме.) И чего, кроме подрыва американской уверенности в полном благополучии, можно ожидать, если я объявляю переполненному залу, что бомбардировки, когда чистенькие, хорошо воспитанные молодые люди, управляющие ужасно сложными и дорогими летательными аппаратами, убивают гражданское население, - что такие бомбардировки ничем не лучше, чем старания самых мерзких полицейских режимов усовершенствовать политические взгляды подозреваемых в нелояльности, для чего этих подозреваемых заставляют, арестовав, наблюдать за пытками их ни в чем не повинных друзей и родственников, будь то младенцы или глубокие старики?

Когда я сходил с трибуны, одна женщина сказала: "Лучше бы вообще никаких налетов не было".

И я ответил: "Это вы точно заметили".

XI

Тот бывший пленный из находившихся в Дрездене, который меня поддержал во время выступления в Национальном музее авиации и космонавтики, был Том Джонс, а Джонс, согласно распоряжению начальства, у себя в 106 дивизии опекал Джо Кроуна, а Кроун - прототип Билли Пилигрима из романа "Бойня номер пять". Вчера я получил от Джонса письмо, вот что он пишет: "Хорошо помню, каким был Кроун в лагере Эттербери. Когда устраивали марш-бросок, мне приходилось идти сзади него и подбирать всякие штуки, которые вываливались у него из вещмешка. Вечно он не умел вещмешок как следует закрепить.

Мы с ним были в одном бараке, когда он умер. Проснулся утром, а голова раздута со здоровый арбуз, я и говорю: подай рапорт, что заболел. А днем пошел слух, что он загнулся. Вы же помните, там нары были на двоих, ночью приходилось Кроуна несколько раз тормошить, давай на другой бок ляжем. Утречком выйдешь - все параши с верхом полны. Каждому надо, а потом дерьмо по бараку растекается. Немцам бы побольше поставить параш этих, так нет, ни в какую".