Джинн Калогридис - Договор с вампиром

• Название: Договор с вампиром
• Автор: Джинн Калогридис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17937-2

Новая интригующая версия легенды о таинственном трансильванском князе Дракуле.

Середина XIX века. В родовой замок, затерявшийся в одном из самых глухих уголков Карпатских гор, возвращается после смерти отца Аркадий Цепеш – племянник старого графа. С первых же дней пребывания в замке он становится не только свидетелем, но и участником странных, мистических, а подчас и поистине жутких событий, которые едва не сводят молодого человека с ума. Лишь благодаря тому, что Аркадию наконец открывается истина, ему удается сохранить рассудок.

Однако эта истина гораздо ужаснее всего, что способно нарисовать воспаленное воображение.

---

Мы двинулись дальше, и наш разговор перешел на другие темы. Я рассказывал Джеффрису об истории рода Цепешей, о правлении Влада Третьего и его победах над турками. Упомянул я и о том, что Цепеши рассеялись по всей Восточной Европе, и назвал несколько имен своих выдающихся предков. На Джеффриса мой рассказ произвел сильное впечатление. Англичанин старался записать все едва ли не дословно. Хотелось бы надеяться, что его статья получится достоверной и увлекательной. Я спросил, не согласится ли он прислать мне номер газеты, чтобы я перевел материал на румынский и использовал его для просвещения своих соотечественников. Джеффрис охотно согласился. Жаль только, что те, кому эта статья принесла бы наибольшую пользу, совершенно неграмотны.

Как-то незаметно мы опять вернулись к крестьянским суевериям. Джеффрис сделал любопытное признание: едва он появился в замке, одна из горничных (коренастая блондинка средних лет, сказал он, и я сразу понял, что это Машика Ивановна) сняла со своей шеи распятие и протянула ему, умоляя надеть. Не желая обижать добрую женщину, он повиновался, но, как только горничная ушла, сразу же снял ее талисман.

– Я принадлежу к англиканской церкви, и подобные вещи напоминают мне язычество.

Затем, несколько смущаясь, Джеффрис добавил, что посещает церковь больше по привычке и из уважения к родителям, чем по религиозным убеждениям.

Выводы, к которым мы пришли, были достаточно традиционны для людей наших взглядов: суеверия и предрассудки можно победить только знаниями, и потому нужно открывать школы и обязательно учить всех крестьянских детей.

Мне было настолько приятно общаться с мистером Джеффрисом, что я уговорил его поехать к нам на обед (фактически я заманил его к нам, пообещав показать часовню и склеп). Дяде я написал записку, пообещав вернуть гостя не позже девяти часов.

Итак, Джеффрис приехал к нам, и мы втроем провели восхитительный вечер. Я совсем забыл о времени и отвез англичанина обратно в замок гораздо позже обещанного.

Скоро рассветет. Я слишком засиделся за своими записями. Глаза слипаются. Ложусь спать. Продолжение следует.

* * *

ДНЕВНИК МЕРИ УИНДЕМ-ЦЕПЕШ

9 апреля

Я ушла в спальню, оставив Аркадия в обществе нашего милого гостя, мистера Мэтью Джеффриса. Мужчины закурили сигары и, потягивая кофе с ликером, продолжили беседу, перемежаемую веселым смехом. Как я рада, что Аркадий хоть немного отвлечется от тягостных дум, преследовавших его все эти дни. Я отговорилась желанием отдохнуть, хотя на самом деле мне нужно было остаться наедине со своим дневником и записями облегчить свое сердце.

С тех пор как вчерашней ночью я стала невольной свидетельницей постыдной встречи между Жужанной и Владом, мне было никак не успокоиться. Я буквально не находила себе места, но ничего не стала говорить мужу. Аркадию хватает своих страданий. Я решила, что вначале осторожно и деликатно поговорю об этом с Жужанной. Боюсь, она по своей наивности даже не догадывается, в какую бездну ее увлекает многоопытный дядя. Не знаю, задумывалась ли она о нравственной, вернее, безнравственной стороне их свидания. Влад старше и опытнее ее, и потому основная вина лежит на нем.

Однако Жужанна не пришла в столовую ни к первому, ни ко второму завтраку. Аркадий был настолько погружен в свои тягостные раздумья, что даже не спросил, почему сестры нет за столом. Меня же ее отсутствие сильно взволновало. Я отправилась к Жужанне и постучала в дверь ее спальни.

Оттуда раздался слабый голос, приглашавший меня войти. Перешагнув порог, я увидела, что Жужанна, неодетая, полусидит в постели. Ее черные волосы разметались по подушкам. У Жужанны такие же большие глаза, как у Аркадия, но гораздо темнее. Сегодня они показались мне еще темнее, а ее лицо – еще бледнее. Даже губы у нее побелели.

– Жужанна, дорогая, – начала я, подойдя к ее постели. – Мне сегодня вас так недоставало, что я решила узнать, в чем причина. Вам нездоровится?

– Милая Мери, не волнуйтесь. Я всего лишь устала. Минувшей ночью я плохо спала.

Ее ответ заставил меня покраснеть, однако вряд ли Жужанна обратила внимание на мои вспыхнувшие щеки. Похоже, она искренне обрадовалась моему приходу: улыбнулась и сжала мою руку. Ее ладони были почти ледяными. Возможно, слабость Жужанны была обусловлена обычными женскими делами. Я не стала углубляться в расспросы, хотя почти уверена, что не последнюю роль в этом сыграли сперва всплеск любовной страсти, а затем неминуемое чувство вины. Среди подушек она выглядела хрупкой девочкой, а не взрослой женщиной, умеющей отвечать за свои поступки. И выражение лица, и голос тоже были совсем детскими.

– Вы ели? – спросила я. – Может, вам чего-нибудь принести?

– Спасибо, Мери. Конечно ела. У меня давно не было такого аппетита. Дуня принесла мне два подноса, и я не оставила ни крошки.

Жужанна нагнулась и слегка пихнула Брута, свернувшегося калачиком на полу.

– Это все он! Да, Брут, это ты виноват.

Пес открыл глаза и вяло шевельнул хвостом.

– Едва я легла спать, как он начал лаять. Пришлось запереть его на кухне. И сегодня он тоже будет ночевать там!

– Может, все-таки лучше будет оставить собаку здесь? – осведомилась я, внимательно следя за выражением ее лица. – Брут лишь хочет защитить вас, поэтому и лает.

Жужанна засмеялась, невинно хлопая глазами.

– Защитить меня? От кого? От полевых мышей?

– От волков, – серьезным тоном возразила я. – Мне показалось, что вчера ночью я видела у вас под окном волка.

Последовала напряженная пауза. Глаза Жужанны сузились. Она бросила на меня многозначительный взгляд и отвернулась, якобы желая погладить собаку.

Пауза была совсем недолгой. Жужанна вдруг разрыдалась, подняла на меня искаженное болью лицо и крепко вцепилась в мою руку.

– Умоляю, вы не должны возвращаться в Англию! Пожалуйста, скажите ему! Если вы все меня покинете, я непременно умру! Не уезжайте! Слышите?

Рыдала она тоже с каким-то детским отчаянием.

Такой взрыв эмоций застал меня врасплох, однако не слишком удивил. Я поняла, что Жужанна раскаивалась и косвенно признавалась в своей любви к дяде. Думаю, она бы не слишком горевала, если бы уехали мы с Аркадием. Другое дело – ее дядя.

– Дорогая, не надо плакать, – попыталась успокоить я Жужанну. – Мы не оставим вас здесь одну. И думать перестаньте о таких глупостях.

– Тогда скажите ему об этом! Скажите ему! – сдавленным голосом твердила она.

Опасаясь, как бы с ней не случилась истерика, я торопливо пообещала, что обязательно скажу, причем как можно скорее.

Я прекрасно понимаю, что речь шла не о ее брате. Мне известно, кого она называет "он".

Наблюдая за Жужанной, я с тревогой думала: возможно, до нервного истощения ее довело чувство вины. Я присела на краешек постели и стала успокаивать эту несчастную женщину-ребенка. Разумеется, о своих ночных наблюдениях я больше не сказала ни слова, дабы не вызвать у нее нового эмоционального срыва. Я не имела права усугублять ее страдания. Единственно, чем я могла помочь Жужанне, – это поговорить с Аркадием или с самим Владом.

Однако я совсем недавно вошла в семью Цепешей и вряд ли мне стоит заводить подобный разговор с главой семьи. Аркадий еще был дома, но у меня не хватило смелости пойти и все ему рассказать. Я не могла подыскать нужных слов. И в то же время я не могла допустить дальнейшего развития любовной истории этой несчастной, выросшей в глуши женщины. Нужно было что-то делать, и тогда я решила дождаться возвращения Аркадия из замка и сразу же побеседовать с ним о Жужанне. Я тщательно подбирала фразы, ибо знала, что подобная тема только добавит мужу новых страданий.

К моему огорчению (и радости одновременно), Аркадий вскоре вернулся и привез с собой некоего мистера Джеффриса – англичанина, который утром прибыл в замок по приглашению Влада. От общения с гостем муж просто расцвел. Должна признаться, что и я была рада новому человеку; разговоры с ним отвлекали меня от мрачной действительности. Глядя на довольного и улыбающегося Аркадия, я просто не решилась испортить ему настроение. Обед у нас состоялся раньше обычного. Как я и предполагала, Жужанна не появилась в столовой, а передала через Дуню записку, извещая, что все еще неважно себя чувствует.

Мистер Джеффрис оказался журналистом. Он недавно возвратился в Европу из Америки, где путешествовал и собирал материал для своих статей. За обедом мы много говорили о событиях, происходящих в Новом Свете. Я узнала, что у американцев теперь новый президент – Джеймс Полк[18]и что вскоре на карте страны появится новый штат с экзотическим названием Техас. До сих пор он являлся спорной территорией, формально принадлежащей Мексике, но фактически заселенной большим числом белых колонистов. В Техасе, как и на всем американском Юге, по-прежнему сохраняется рабство, что вызывает яростное недовольство в северных штатах, где многие (таких людей называют аболиционистами) выступают за его отмену. Плантаторы, привыкшие обращаться с рабами как со своей собственностью, естественно, против. К тому же Мексика не намерена уступать американцам Техас. По мнению мистера Джеффриса, война между Мексикой и Соединенными Штатами неминуема и может разразиться в любое время, у американцев существуют также разногласия и с Англией относительно того, где должна пролегать северо-западная граница с Канадой. По остроумному замечанию нашего гостя, Новый Свет напоминает сейчас пороховой склад, в который вот-вот ударит молния (в трансильванской глуши это воспринимается почти как сказка). Мистер Джеффрис мастерски подражал гнусавому произношению американцев, и мы с Аркадием смеялись, как дети. Я вновь порадовалась, видя, сколь благотворно действует на мужа общество этого англичанина.