Мервин Пик - Одиночество Титуса

• Название: Одиночество Титуса
• Автор: Мервин Пик
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-89091-277-1

В романе «Одиночество Титуса» (1959), юный граф становится бродягой и, находясь на грани безумия, скитается по миру в поисках своего древнего Дома.

---

Или это, как мог бы подумать кто-то, попросту пустота? Лазурная бездонность? Слишком ли циничным было бы счесть, что у ребенка нет в голове ни единой мысли и ни единого проблеска света в душе? Но почему же тогда он в самый что ни на есть чувствительный миг вдруг облился слезами и прорезал сумрак по золотистой дуге?

Напустив, с несосветимой смесью равнодушия и торжественности, маленькую лужу, младенец замечает чайную ложку, поблескивающую в тенях под кушеткой, плюхается на голую попку, выпрямляется и уползает к сокровищу. Младенец выглядит истинным воплощением целеустремленности. О крохотном привеске своем он забыл, и тот болтается в воздухе, будто слизень. Всякий интерес к нему младенец утратил. Ложка – вот его все.

Но привесок уже успел совершить дело самое злое… при всей невинности его, при всем неведении, ибо подверг массированному удару фалангу боевых муравьев, которые, ничуть не догадываясь, какой на них надвигается ливень, переходили сильно пересеченную местность.

Малыш, а с ним отец и мать, беженцы с Железного Берега, сидят друг против друга за столом. Отец разыгрывает свои карты, используя для этого лишь малую часть мозга. Все остальное – орудие острое, как коса, – пребывает далече отсюда, в чистом царстве уравнений.

Его супруга, женщина с массивными челюстями, бросает на него привычно гневные взгляды. Как и всегда, она уже выиграла столько условных денег, что хватило бы на дюжину состояний. Но насколько она способна судить, здесь, в Подречье, да и где бы то ни было, денег для них нет. Все пошло вкривь и вкось. Дядя ее был некогда генералом, а брата и вовсе однажды представили герцогу. И что теперь от этого толку? Те были настоящими мужчинами. А у мужа только и есть что голова. Не следовало им покидать Железный Берег. И жениться тоже не следовало, а что касается сына… лучше б ему было и не рождаться. Женщина обращает к мужу костлявое лицо. Каким холодным он выглядит, каким бесполым!

Она поднимается на ноги.

– Мужчина ты или нет? – кричит она.

– Прелестный вопрос! – отзывается голос, похожий на звук треснувшего колокола. – «Мужчина ты или нет?» – спрашивает она. Как забавно! Как шаловливо! Ну-с, господин Зет? Мужчина ли вы?

Блестящий, умеющий отчетливо выражать свои мысли, господин Зет обращает опушенные белыми ресницами глаза к жене, но видит лишь Тх1/4 рЗ/4 = 1/2 – рrх1/4 (инвертированное). Следом он обращает их же к стройному, гибкому человеку с надтреснутым голосом и вдруг понимает, что последние три года конструктивного мышления он потратил впустую. Исходные посылки его были неверны. С какой это стати решил он, будто Вселенной присуще внутреннее устроение?

Сообразив, что достучаться до этого господина не проще, чем добраться до горизонта, Треск-Курант отбрасывает со лба волосы, смеется, как карильон, и не обинуясь машет рукой партнерам по картам, словно бы говоря: «Ну разве не чудо?»

Однако партнер его, трезвый и рассудительный Возник, никакого тут чуда не видит и потому откидывается, полузакрыв глаза, на спинку кресла. Человек он плотный, вдумчивый, не склонный к экстравагантности ни в мыслях, ни в поступках. Он внимательно следит за Треск-Курантом, поскольку тот имеет склонность выходить за рамки приличия.

Да, Треск-Курант счастлив. Жизнь для него состоит из «сейчас» и ничего кроме «сейчас». Прошлое забывается им, едва миновав, а концепция будущего ему и вовсе безразлична. Зато мимолетный миг заполняет его целиком. Есть у него привычка трясти головой – не по причине несогласия с чем бы то ни было, но из-за пикантности самого бытия. Он мотает головой туда и сюда, так что кудри его выделывают курбеты.

– Тот еще типчик, ваш муж, – восклицает Треск-Курант, перегибаясь через стол и хлопая госпожу Зет по весноватому запястью. – Он безупречен, а? А? А? Но такой угрюмый… Почему он не играет, не веселится?

– Ненавижу мужчин, – отвечает госпожа Зет. – И вас в том числе.

Глава пятьдесят четвертая

– Иона, милый, ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает старая-старая женщина.

– Конечно. А что такое, белочка? – старик разглаживает бороду.

– Я, похоже, задремала.

– А я все гадал… Все гадал…

– И мне приснился сон, – говорит старуха.

– О чем?

– Не помню… что-то такое про солнце.

– Солнце?

– Огромное круглое солнце, которое грело нас когда-то давно.

– Да, я тоже его помню.

– А лучи помнишь? Длинные, ласковые лучи…

– Где же мы тогда были?..

– Где-то на юге.

Старушка поджимает губы. Глаза ее так устали. Руки движутся, движутся, распутывая пряжу, и старик глядит на нее с таким выражением, словно в мире нет существа милее.

Глава пятьдесят пятая

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – откинув голову, трескливо, как фаянсовая посуда, зареготал Треск-Курант.

– Угомонитесь, – сказал Трезвозник, человек плотного сложения. – Вам же будет лучше, если утихомиритесь. Возможно, жизнь представляется вам уморительной, но. Они всё еще идут по вашему следу.

– Так я никаких следов не оставил, – ответил Треск-Курант. – А если и был какой, то давно уже выветрился. Давайте не будем думать о них. Я счастлив в этом полусвете. Всегда обожал сырость. Ну, что тут поделаешь. Она меня устраивает. Ха-ха!

– Этот ваш смех, – сказал Возник, – рано или поздно погубит вас.

– Только не он, – возразил Треск-Курант. – Я здесь в такой же безопасности, как томаты в тумане. И к черту четвертое измерение. Настоящее – только оно и имеет значение!

Он тряхнул головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы и развернувшись на беззаботных каблуках, ткнул пальцем в некую фигуру, маячившую в тенях.

– Взгляните на нее, – воскликнул он, – почему она стоит без движения? Почему не смеется и не поет?

В тенях стояла женщина. Неподвижно. Огромные черные глаза ее наводили на мысль о болезни. Мужчина вошел в дверь. Не глядя ни вправо, ни влево, он направился к застывшей в сумраке темной женщине.

Без всякого выражения смотрела она через плечо на человека, приближавшегося к ней на длинных тонких ногах. Казалось, его черты, эти высокие, твердые скулы, бледная кожа, блестящие глаза, раздвоенный подбородок, знакомы ей так хорошо, что она не видит причин вглядываться в него. Подойдя к женщине, он угрожающе замер, как богомол, чуть присогнув колени, сплетя длинные пальцы в пучок костей.

– Долго еще? – спросила она.

– Скоро. Скоро.

– Скоро? Что это за слово? Скоро! Десять часов? Десять дней? Десять лет? Ты отыскал Тоннель?

Вуал отвел от нее взгляд, смерив им поочередно каждого из бывших вблизи.

– Так что ты нашел? – повторила женщина, по-прежнему глядя через плечо.

– Тише, черт тебя подери! – сказал, поднимая руку, Вуал.

Черная Роза стояла выпрямившись, не шевелясь, тело ее разучилось напрягаться и обмякать. Слишком многое пережила она и оттого лишилась умения радоваться жизни. Три революции прокатились над ее головой. Она слышала пронзительные вопли людей. И временами не знала, чьи это вопли – ее или чьи-то еще. Вопли ребенка, лишившегося матери.

Однажды ночью ее взяли голой, прямо из постели, любовника ее расстреляли. И оставили валяться в луже крови. А саму Черную Розу бросили в концентрационный лагерь, где красота ее помутнела, начала выцветать.

Там она и встретилась с ним: с Вуалом, одним из охранников. Высоким и тощим, с безгубым ртом, с глазами, похожими на стеклянные бусины. Он уговаривал ее бежать вместе с ним. Сначала она решила, что это ловушка, но время шло, и Черная Роза поняла: у него свои планы на дальнейшую жизнь, – и согласилась бежать из лагеря. Часть его планов как раз и состояла в том, чтобы иметь рядом с собою приманку.

Они бежали – он от ограничений, навязываемых ему официальной безжалостностью, она от страданий, которые причиняли ей кнут и гасимые о кожу окурки.

Так начались их странствия. Началось время жестокости худшей, чем та, что царила за колючей проволокой. Время ее распада. Семь раз пыталась она уйти от Вуала. Но он неизменно ее находил. Вуал. Мужчина с маленькой головой.

Глава пятьдесят шестая

Однажды он зарезал нищего побродяжку – зарезал просто, будто свинью, и нашел в его сочащемся кровью кармане тайный знак Подречья. Полицейские рыскали по соседней улице. Скорчившись, он сидел с Черной Розой у подветренной стороны статуи, и когда луна занырнула за облако, отволок женщину к реке. Там, в глухих тенях, он нашел наконец то, что искал, – вход в потаенный тоннель: сочетанье коварства и хитрости позволило ему получить в лагере обширные сведения.

Но все это было год назад. Год полумрака. Теперь же Черная Роза молча стояла посреди маленькой комнатки, выпрямившись, глядя в пустое пространство.

И наконец она повернула лицо к застывшему рядом мужчине.