Ольга Опалева - Маросейка,12: Операция «Зеленый лед»

• Название: Маросейка,12: Операция «Зеленый лед»
• Автор: Ольга Опалева
• Издательство: Олимп, АСТ
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-004241-8, 5-8195-0353-8

Неожиданно для всех кончает жизнь самоубийством вице-президент акционерного общества «Самоцветы», поставляющего за рубеж бижутерию и полудрагоценные камни. У него в квартире найдена большая партия крупных изумрудов с одного из уральских месторождений, а также предсмертная записка, в которой виновником смерти назван... Никита Орел, офицер налоговой полиции.

Было ли это действительно самоубийство? Чем объяснить тесное и негласное сотрудничество скромных «Самоцветов» с крупной германской ювелирной фирмой «Рихтер Эдельштайн»?

Задача Никиты Орла – найти ответы на все вопросы, снять с себя обвинения и выйти на след реальных преступников.

---

– Иван Петрович, – окликнул его Дима, входя в калитку.

Дед поднял голову, с прищуром вглядываясь в гостя.

– Диму Русанова помните, Иван Петрович?

– Как же, как же! – Петрович словно ощупывал внимательным взглядом его лицо. – Ты, паря, мало изменился. Видать, такой же беспокойный, что и раньше. Ну что стоишь, проходи, гостем будешь.

Дед с удовольствием повел Русанова в дом.

– Давно у меня хороших гостей не было! А и кстати ты – поможешь мне с дровами, а я тебе баньку затоплю. А пока рассказывай, что в мире происходит.

– Да вот, в Москве… – начал было Русанов.

– Нет, родной, ты уж про Москву не надо. Ты про себя расскажи. В конце концов, ведь вся большая история из многих маленьких складывается. А последние-то новости я и так знаю, телевизор и у нас работает…

Русанов помог деду наколоть дров, потом вместе топили баню, вместе попарились. А пока парились, Русанов рассказывал немножко о своей жизни, немножко о новой работе. Старик внимательно его слушал, изредка задавал вопросы.

– А жена? Помнится, ты, когда первый раз приезжал к нам, женат был.

– Разводимся мы, Петрович. Вот сегодня должны были официально все оформить, да я в командировку уехал. – Русанов чувствовал, что со стариком может говорить откровенно. Тот не будет напрасно охать, интересоваться из простого любопытства.

– А что так?

– Не сложилось. Ей другой человек нужен.

– Дак а сейчас-то она где?

– Пока вместе живем. Но скоро она уедет.

– Понятно. Вроде как и ссориться нет смысла, и вместе оставаться тоже.

– Что-то вроде.

– Детей-то нету?

– Детей-то, слава богу, нету. Детям бы худо пришлось…

– И то верно… Чудная, паря, эта ваша нынешняя жизнь. Ну да ничего, все у тебя образуется. У тебя, паря, теперь новая полоса пошла. И работа новая. И к нам приехал. Так что жди чудес! Край-то наш особенный. Бажова-то небось читал?

– А как же!

– Вот глянешься ты Хозяйке Медной горы, с тобой чудеса и начнут происходить.

– Какая ж тут Медная гора? – засмеялся Русанов. – Здесь же у вас изумрудные копи!

– Ну и что? Хозяйство-то одно. Нет, ты в сказки напрасно не веришь, напрасно. – Дед сурово погрозил пальцем. – Сам еще убедишься… Ну их, ладно, попарились, и будя. Давай-ка ополоснемся напоследок да пошли в дом – обед поможешь приготовить, ну съесть, конечно, тоже…

Поели с водочкой, долго потом гоняли чаи. Дима все вспоминал свои предыдущие встречи с Петровичем. Дед чем и хорош был – жить не мог без своего рудника, знал все, что там делается, сам рассказывал, что где нашли. Только сейчас вместо лихого прежнего задора появилась в нем какая-то невеселая задумчивость.

– Ну ладно, паря, – проговорил Петрович, когда уж и ему наливаться чаем невмоготу стало. – Давай говори! Я так понимаю, ты ведь сюда не чаи со мной гонять приехал. Рассказывай, в чем твоя причина.

Русанов четко и обстоятельно рассказал деду о загадочном деле с изумрудами.

– Мне сейчас, Петрович, очень важно понять, что у вас тут происходит. Ну и если получится – найти канал, по которому отсюда камни мимо казны плывут.

Старик задумался.

– А что у нас тут происходит? Директор у нас новый последние года…

– Знаю, Пеньков.

Петрович молчал, думал. Русанов не торопил его. Тяжело вздохнув, старик продолжил:

– Прежний-то директор об руднике заботился. Тут же главно что – не просто достать, сколько можно, да продать подороже. К хозяйству-то своему и относиться надо по-хозяйски, коли оно тебя кормит. Я потому и ушел, живу вот теперь своим огородом, что больно смотреть было, как там все рушится. Эх… Я же всегда рудником жил, паря! Вся жизнь на нем! А сейчас мало что от нашего рудника осталось…

– Так у вас же месторождение было перспективное!

– Еще какое перспективное. Только куда все девается, вот вопрос! Камень похуже вовсе по дешевке сдается, а ценный материал другой раз вообще как руда идет! Ну как же на это смотреть. Этот, новый, такой жук! Прежний-то директор вообще никаких подношений не брал. Жил со всеми, работал, как все.

– А почему он тогда ушел?

– Почему? Не помнишь, что ли, зачем тот раз приезжал? Ты, кстати, тогда к неправедному делу тоже руку против воли приложил. Народ-то у нас темный. Раз из ФСБ приехали – значит, директор вор!

– Меня ж послали к вам, Петрович. Сигнал поступил – вот я и приехал. И заметь, как приехал, так и уехал – мы ж никаких нарушений тогда не нашли.

– Вы-то не нашли, а народ-то, он какой? Раз с Москвы проверять приехали – значит, вор. Уж больно тогда кому-то надо было, чтобы прежний директор ушел. Стали рассказывать народу, что могли б мы все жить, как в сказке. Дескать, край у нас богатый, а живем, как скоты. А кто тому виной – директор виной. Не хочет акционировать предприятие, чтоб не государству оно принадлежало, а народу, который здесь работает. Вот народ и давай орать, митинги устраивать, забастовки. А тут еще ФСБ! Ну и скинули директора. Шахту это… акционировали. Посадили на место директора его зама – Пенькова. И стали ждать прибыли.

– Ну и что, дождались? – спросил Русанов.

– А то, дождались, – сказал дед с иронией. – Еще как дождались. Мало того что прибыли шиш, так теперь и зарплаты кукиш. Народ к директору: где же все, чего обещано-то? А он давай опять байки рассказывать – старый директор-де виноват, все-де разворовал, рудник разорил. Словом, запудрил Пеньков народу мозги окончательно. Ну а жить-то надо, детей кормить надо. Верно? А на что? А не на что! Вот и стали все свои эти бумаги, акции-то, продавать. Все продавали, а кто-то один все скупил. Думали, бумажки продавали, а оказалось – рудник.

– А кто скупил-то?

– А никто не знает. Пеньков говорит – хозяин какой-то. А на самом деле хозяин – он. Ну вот и живем теперь, как в сказке. Пеньков богатеет, рудник захирел, народ совсем обнищал.

– А чего ж теперь не бастуют?

– Сил нету. Не кормят народ, вот силы в нем и нету. Да и поумнели: помнят, как бастовали, а жить с того только хуже стало. Так чего ж бастовать? Да и боятся всего. У Пенькова охрана – у какие мордовороты. Народ запугали.

– Ну, Петрович, это уж ты загнул. Все-таки государство у нас пока есть. Если они нарушают закон – надо жаловаться.

– Жаловаться? Кому? Куда? Ты в телевизор-то свой взгляни. Все кругом одно. При коммуняках хоть жалоб боялись. А теперь ничего не боятся. Директор тут у нас – царь и бог. Ты вон пойдешь гулять, глянь: дом у него – что твоя крепость. Каменный, трехэтажный, вокруг псы страшные бегают, ротвейлеры какие-то. У нас таких тут сроду не было!

– И все же, Иван Петрович, закон у нас пока еще есть! Надо верить в государственные органы. И вообще выступать надо за свои-то права. Такой тут у вас боевой народ, а какого-то Пенькова забоялись…

– Ага, выступать! Выступал тут один. Помнишь техника нашего, Колю? Ты с ним еще про звезды в тот раз все говорил. Не понравилось ему что-то на руднике. А может, разговор какой услышал. Ну, он разбираться и начал. Выступать, как ты говоришь. И ведь предупреждал я его, чтоб не молол языком на каждом углу. Я, говорит, свободный человек в демократической стране.

– Ну?

– Что – ну? Показали ему эту самую демократию. Нашли малого в шахтном стволе. Говорят, по пьяному делу упал, шею свернул. А как такое может быть, если не пил он вообще – нельзя ему было. Милиция приехала, посмотрели, подтвердили – пьяный. На том дело и закрыли. Несчастный случай, и говорить не об чем.

Дед опять замолчал, нахохлившись, глядя в окно. Русанов не торопил его.

– Одно могу сказать тебе точно: народ вон к Пенькову иной раз странный наезжает, – задумчиво продолжил Петрович. – Не наши какие-то, не тутошние. И не из Свердловска. Важные такие тузы.

Сразу видно, что воруют по-крупному.

Петрович снова мрачно замолчал. Подумал, потрогал самовар, налил еще чаю себе и гостю.

– А про фирму такую, «Самоцветы», ничего тут у вас не слыхать?

– Про «Самоцветы»? Нет, врать не буду, не слыхал. Я ж тебе говорю: приезжают какие-то важные. А кто их там разберет, откуда они – из самоцветов, из бриллиантов ли…

Петрович придвинул чашку гостю, налил себе.

– А вообще-то, подумать если, прилгнул я тебе, паря. Хоть народу приезжего и вправду много толчется, а названия клиентов можно выяснить. Тебе ж это надо, верно я понимаю? Вот внучка моя вернется. Бухгалтер она на руднике. Вот еще, паря, неприятность какая. – Он даже стукнул рукой по столу. – Внучка у меня на руднике. Все хочу ее забрать – ведь это как потом людям в глаза глядеть, когда в таком безобразии участвуешь? Ведь губят рудник. Да и людей заодно. Пусть хоть девчонка ни при чем будет.

Петрович поправил непослушные после бани волосы.

– С бухгалтерией у нее хорошо пошло. Она еще как на курсы пошла, оказалось, что схватывает все быстро. Потом с год, наверное, в какой-то фирме, в городе, проработала – народ нахвалиться не мог, как она дело вела. А потом мать ее, дочка моя, заболела. Решила внучка сюда перебираться, чтобы поближе к матери быть. Вот Марья, бухгалтер-то прежний, – помнишь небось ее – девчонку на рудник порекомендовала. Сама-то замуж вышла, уезжать собралась. Отговаривал я внучку, да куда там – матери на лечение-то страсть сколько денег понадобилось. А тут Пеньков этот еще и сам к нам пришел. Знаю, говорит, деньги вам нужны, а мне такой бухгалтер нужен. Уговори, мол, девку, Петрович, а я ей вдвое против Марьиного платить буду. Это теперь-то оно понятно, почему вдвое…