Александр Бахвалов - Нежность к ревущему зверю

• Название: Нежность к ревущему зверю
• Автор: Александр Бахвалов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

В основе сюжета – рассказ о трудностях и мужестве летчиков – испытателей, работающих над созданием новой авиационной техники. По мотивам романа был снят одноименный фильм.

---

К девяти часам он вернулся к большому озеру, где попусту отсидел зарю, и уже побрел было за дратхааром, обсохшим и повеселевшим, по дороге к городу, но увидел петляющую по лугам навстречу ему черную «Волгу». Быстрота, с какой неслась машина, и то, что она появилась раньше оговоренных десяти часов, настораживали.

– Петр Саввич говорит, ваше начальство прилетает, – сказал шофер.

Разогнав машину в обратный путь по удивительно гладкой луговой дороге, он спросил:

– Небось и не стреляли?.. Ясно, весна. Тут бы салаш хороший, чучела или пару подсадных, а так что. Вам бы с Петром Саввичем, он-то места знает.

Замедлив ход у отлогого спуска к реке, волнисто придавливая понтоны и мягко шлепая колесами по дощатому настилу наплавного моста, «Волга» резво выскочила к началу крутого склона холма на другой стороне и зигзагами стала подниматься, оставляя то справа, то слева стоящую на краю склона многоярусную колокольню. Берег у воды был уставлен лодками, и Лютров до тех пор мог видеть их лежбище, пока дорога не перевалила через холм и не показались первые, совсем деревенские дома окраины города. С этой стороны он выглядел деревней – старой, глухой и сонной: ни нового дома, ни яркой вывески, если не считать куска оберточной бумаги с написанными вкось и вкривь красными буквами: «Веселаи ребята». И только мощенная крупным булыжником улица намекала на бытность Перекатов заштатным уездным городишком.

Чем ближе подъезжали они к дому Колчановых, тем сильнее не терпелось Лютрову узнать, там ли еще Валерия или ушла. И когда улетает ее самолет. Спросить у шофера. Нет, еще ославишь. Шут его знает, как тут расценивают такие вопросы.

Сразу же после прихода в дом Лютров отметил, что у дверей нет ни плаща, ни чемодана, а затем никак не мог перебить хозяйкины расспросы об охоте, набраться духу спросить, где Валерия.

Помогла Марья Васильевна.

– Чай горячий… Мы перед вами с Валерой пили. Да о вас говорили.

– Вот как.

– «Я, – говорит, – уже познакомилась с ним». – «Вот, – говорю, – выходи за такого, он тебя никому в обиду не даст…» Она у меня от ухажеров пряталась, проходу девке не дают. И чего привязались?

– Это вы про нее говорили, что к матери собирается?

– Так сегодня и улетает… «Нужна, – говорит, – я ему».

– Когда же ее самолет? – неловко перебил хозяйку Лютров.

– В четыре, что ли. Или в пять. «Пойду, – говорит, – к девочкам на работу, а оттуда на самолет».

– Ну, спасибо вам за привет, за угощенье… Побегу. Не поминайте лихом.

– И вы нас не забывайте, – сказала Марья Васильевна и, не отпуская рука Лютрова, просто сказала: – Девушка она хорошая.

– Ваша правда. Случится быть в Энске, заходите. Адрес и телефон я Петру Саввичу оставлю. До свидания.

Самолет прибыл только после полудня. Кроме представителей завода двигателей и нескольких механиков, вместе с Даниловым и Гаем прилетел один из замов главного, тучный Разумихин, о котором в КБ сложилось мнение как о человеке умном, несомненно правой руке Старика, но «не разумеющем политесу» в обхождении. Разумихин помнил Лютрова по работе на С-04, они часто встречались в ту пору, и теперь, по прошествии многих лет, эта встреча и тон, в каком велась беседа, были отмечены налетом сообщничества, предполагающего, будто они знают друг о друге много больше, чем это может прийти в голову окружающим.

– Молодчина, – булькающим басом повторил Разумихин, хлопая Лютрова по плечу. – И вы не лыком щиты, не растерялись, так его разэтак! Кто штурман? Ты? Голова шурупит… Ну пойдем глядеть. Поглядим, поматерим двигателистов да будем решать, как дальше жить.

Гай держался на шаг позади начальства, наклонившись к своему земляку Косте Караушу, выслушивая подробности полета, наверняка обращенных Костей в не очень длинный анекдот.

Высокий узкоплечий Данилов долго не отпускал ладони Лютрова, как всегда, без тени улыбки высказал свои соображения:

– У меня было время узнать кое-что об этой полосе и рассмотреть ее с Воздуха. Минимум необходимой длины для С-44, но не это самое страшное, скажу вам по секрету. Толщина бетона не должна была выдержать машину. Вас выручил лессовый грунт.

Дождавшись своего времени, Гай взял Лютрова под руку и, принудив его поотстать от всех, негромко спросил:

– Данилов сказал тебе о «девятке»?

– Нет.

– Он назначил тебя на доводку С-14. Перегонишь этот дормез и принимайся за дело.

Это было самым неожиданным из всего, что он услышал.

После катастрофы «семерки» на коллегии министерства разбирался вопрос о целесообразности дальнейших испытаний С-14, высказывались сомнения о верности самой «идеологии» конструкции, которая-де не радует пока ожидаемыми летно-техническими данными. Возобновление работы после длительного запрета значило, во-первых, что Соколову не просто было убедить коллегию дать «добро» на доводку самолета; во-вторых, от результатов испытаний «девятки» зависит не только авторитет КБ Соколова, но, что на порядок важнее, сроки запуска в серию первого сверхзвукового самолета подобного класса. Неудача перечеркнет труд тысяч людей, вынудят начать разработку проекта машины заново, а для этого нужно время.

Если в такой ситуации Данилов назначил ведущим летчиком С-14 Лютрова, а не того же Долотова, обладающего несомненно большим опытом работы на машине, то причиной тому или какие-то особые соображения начальника отдела летных испытаний, или не обошлось без доброжелателей.

– Ты руку приложил? – спросил Лютров Гая.

– Бог с тобой, Леша! Ни сном ни духом! – ореховые глаза Гая погрустнели. – Ты что, не знаешь Данилова? Он то едва шевелится, шага не ступит без «расширенного заседания», а те вдруг бац – «примите к сведению, Донат Кузьмич»… Кстати, а почему бы и нет?

На недолгом совещании перед отлетом Разумихин объявил, что все присутствующие, в том числе «эти трамтарарам, бракоделы-двигателисты», пришли к заключению, что после установки нового стыковочного хомута машину надлежит перегнать на аэродром базирования и поставить для смены двигателей. А поскольку у экипажа нет возражений, командиру корабля предоставляется право определить время отлета после окончания ремонтных работ.

Сразу же после совещания Разумихин, Данилов, Гай и несколько представителей завода отправились к ожидавшему их ИЛ-14.

Во все времена были люди, принимавшие на свои плечи такое бремя ответственности, которое оставляло позади опасения за собственную жизнь. Военные хроники берегут многие примеры, когда распоряжающийся боем человек забывает о себе, осознанно преступая черту самосохранения, понимая, насколько важнее исход сражения в сравнении с его собственной жизнью.

Лютров не мог не понимать, что ему поручили именно такую работу. Не потому, что С-14 более грозил его жизни, чем все самолеты, которые он испытывал до сих пор. На его плечах впервые оказалась не только ноша летчика-испытателя, но и нелегкий груз неудач, проклятием преследующих машину. Вместо того чтобы высвободить КБ для следующего шага вперед, С-14 загораживает продвижение вперед, заставляет топтаться на месте серийный завод, лишенный возможности собирать стоящие на стапелях машины без тех доработок, которые должны быть испытаны на «девятке».

Обо всем этом думал Лютров и на стоянке С-44, где под бдительным оком Углина и Тасманова работали механики, и по пути в здание управления полетами, где нужно было сделать заявку на вылет, и в комнате синоптиков, где ему давали прогнозы погоды на завтра.

Чтобы попасть в гостиницу, ему нужно было пройти через зал ожидания аэропорта: гостиница стояла по другую сторону вокзальной площади.

Народу в зале ожидания было немного. У двойных стеклянных дверей выхода на привокзальную площадь Лютров столкнулся с ребятами из экипажа.

– Леша, перекусить не желаешь? – спросил Карауш.

– Вы ужинать? А куда?

– Здесь на втором этаже классный ресторан! Шашлык, цыплята, телятина… Почти как в Одессе.

– Хорошо, я только загляну в гостиницу, вымоюсь.

– Вылет на когда? – спросил Саетгиреев.

– На завтра, если все будет в порядке.

– По холодку?.. А то полоса в обрез, – сказал Чернорай.

– Полосу отремонтируют, я узнавал.

– Ну, мы пошли, – сказал Карауш.

Они двинулись к широкой ажурной лестнице на второй этаж, а Лютров, шагнув было к выходу, почувствовал на руке выше локтя чьи-то цепкие пальцы. Еще не разглядев, кто это, услышал:

– Проводите меня в камеру хранения, а?

– Валерия!

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – Лютров немного растерялся и не сразу понял, о чем она просит. – Куда вас проводить?

– В камеру хранения, я чемодан возьму.

– Это где?

– Вот там, через площадь. Я боюсь, там парень… Владька. Он вообразил, что может… командовать. Не хочет, видите ли, чтобы я улетала… А я к маме.

Она смотрела то на Лютрова, то на трех парней, мирно стоявших на углу небольшого зарешеченного здания камеры хранения. Один из троих, маленький, лохматый и горбящийся в блатной манере, бренчал на гитаре, что-то напевал. Двое других с нарочитой ленцой поглядывали по сторонам.