Карл Густав Маннергейм - Мемуары

• Название: Мемуары
• Автор: Карл Густав Маннергейм
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9697-0315-х

Что прежде всего вспомнит большинство читателей, услышав чеканную фамилию «Маннергейм»? Смутное упоминание о «Линии Маннергейма» из учебника истории, связанное с советско-финляндской войной. А что это за «Линия», кто, когда и зачем ее построил, да и почему возникла война между Финляндией и СССР — об этом до самого недавнего времени у нас в стране предпочитали не говорить в подробностях…

Книга воспоминаний выдающегося государственного и военного деятеля Финляндии, оказавшего большое влияние на политическую жизнь всей Европы первой половины нашего столетия, проливает свет и на многие другие непростые моменты взаимоотношений России со своей северной соседкой, открывает малоизвестные страницы недавней истории.

Большая политика и тайная дипломатия, сражения и путешествия по экзотическим странам — всему этому нашлось место в мемуарах человека, прожившего без малого столетие.

---

— То есть вас! — сказал Бертло.

Затем разговор коснулся нового министра иностранных дел и требований, которые ему предъявлялись.

— Возможно, эти условия покажутся вам жёсткими, — заметил Бертло.

У меня действительно были основания упрекнуть правительство Франции в излишних требованиях. Я сообщил, что мы уже приняли несколько решений в желательном ключе. В то же время я совершенно не был настроен обсуждать персональные вопросы. Французское правительство обращало слишком много внимания на состав нового правительства. У меня тоже были замечания по некоторым персонам, но я считал, что дело вовсе не в отдельных личностях. На мой взгляд, сам факт формирования нового правительства уже являлся основой для восстановления дружеских отношений. В случае избрания меня главой государства, добавил я, Франция получит гарантии, что внешнеполитический курс Финляндии будет изменён. Порукой тому — положения конституции 1772 года, по которым регент наделялся чрезвычайно широкими полномочиями. Мы предоставим французскому правительству возможность ознакомиться с политической обстановкой в Финляндии, так что Франция в любой момент может обратиться к нам с запросом о посылке в нашу страну своих военных представителей.

Беседа с министром иностранных дел Пишоном показала, что лёд уже растоплен. Я отметил, что Пишон тоже был очень дружелюбным, приятным и благожелательно настроенным по отношению к Финляндии человеком. По его словам, он уже лично выступил с инициативой признания Францией нашей независимости, однако у него не было уверенности, сможет ли Франция увлечь своим примером союзников. Но, конечно же, если Финляндия предъявит доказательства своего нового политического курса, у Франции найдутся способы поддержать нас. Министр пообещал обсудить проблему Финляндии с Великобританией ещё до начала мирной конференции и выступить за восстановление отношений между Францией и Финляндией. Я высказался, что Франция могла бы попытаться принять такое решение единолично, и министр дал мне понять, что, если этот вопрос будет поставлен в правительстве на обсуждение, его можно считать практически решённым.

Мы заговорили об Аландских островах. Явные связи между Францией и Швецией в этой сфере не просматривались. Но Пишон с уважением относился к желанию населения архипелага присоединиться к Швеции. Подняв вопрос о приобретении зерна, я сумел убедить министра в чрезвычайной срочности этой проблемы. Он пообещал, что Франция и здесь поддержит нас. Больше у меня не оставалось никаких вопросов, кроме чисто технических моментов доставки продовольствия.

Среди влиятельных французских политиков, с которыми я обсуждал наши проблемы, я бы особенно выделил Аристида Бриана и Альбера Тома, который посетил Петроград во время революции и довольно хорошо разбирался в жизни России.

Искренним другом Финляндии показал себя господин Франклин-Буйон, председатель комиссии по иностранным делам палаты депутатов. Он придерживался точки зрения о необходимости создания Балтийского союза, в который вошла бы и Финляндия. Я возразил, выдвинув тезис, что моя страна, которую с северными народами объединяли исторические и культурные связи, скорее включилась бы в Скандинавский союз, несмотря на недальновидную политику Швеции в отношении Аландских островов, которая стала препятствием для такого объединения.

Франклин-Буйон поинтересовался моим мнением о великодержавной политике России. Я был вынужден ответить, что Российское государство может быть создано только лишь в новых границах, а большевизм является угрозой для всего цивилизованного мира. Налаживание добрососедских политических и экономических отношений с Россией после её освобождения от большевиков отвечало интересам Финляндии. В этом вопросе Франклин-Буйон был солидарен со мной. Он не мог согласиться с мнением британцев, что большевизм надо просто изолировать, и он отомрёт сам по себе. Такая политика, по его мнению, только укрепит этот режим. Большевики, конечно же, приведут свою страну к тяжёлому экономическому и политическому кризису, но их правительство, действуя своими методами, возможно, справится с трудностями. Что будет, то будет, однако Франклин-Буйон может с уверенностью утверждать, что Франция никогда не позволит Германии использовать Россию в качестве точки опоры при решении экономических, военных и политических вопросов. Ведь Франция в настоящее время самая консервативная страна в Европе, она считает своим долгом поддерживать порядок всюду, где это необходимо. Что касается Финляндии, то Франция должна попытаться восстановить прерванные отношения. Слова Франклина-Буйона сгладили ощущение, что октябрьская нота правительства Франции, в сущности, отменила признание независимости Финляндии. На самом деле эта нота затрагивала только один факт, а именно — избрание шурина императора Германии королём Финляндии. Помимо этого вопроса, Франция не стремилась вмешиваться в наши внутренние дела.

В Париже было легко удостовериться, что зерна антифинляндской пропаганды, проводимой русскими эмигрантами, упали во Франции на благодатную почву. Эти эмигранты считали себя жертвами войны и революции, во французах видели своих военных союзников, у них по-прежнему были связи с газетами, через которые они вели кампанию против Финляндии. Впрочем, среди эмигрантов встречались и редкие исключения. Бывший министр иностранных дел России и посол в Париже Извольский нанёс мне визит и, открыто выразив свою симпатию к Финляндии, изъявил готовность действовать в наших интересах. Он также отметил, что был смещён с поста министра иностранных дел из-за его симпатий к Финляндии. Впрочем, это заявление вызывало немалые сомнения: было достаточно широко известно, что перевод Извольского в Париж объяснялся, прежде всего, неудачной балканской политикой.

Русский комитет, созданный для соблюдения интересов царской России в Париже, зашёл так далеко, что в 1919 году представил мирной конференции памятную записку. Там было сказано, что «Россия никогда не откажется от права на создание политической и юридической основы отношений между Россией и Финляндией». Это «право» основывалось на тех самых военных устремлениях, которые вновь обозначились в претензиях Советской России, выдвинутых осенью 1939 года. В памятной записке комитета приводились требования к обеспечению безопасности Петербурга, и среди них не последнее место занимала возможность иметь укреплённые морские базы на северном побережье Финского залива и в Ханко. Помимо всего прочего, в записке подчёркивалось, что Аландские острова являются важнейшей военной базой России. В оправдание своих претензий представители русского «белого движения» заявили об «оккупации» немцами Финляндии в 1918 году. Сталин через двадцать лет также основывал свою аргументацию на этом факте. Вот как долго сказывались последствия того, что сенат когда-то попросил помощи у Германии!

Закончив свои переговоры в столице Франции, я в начале декабря вернулся в Лондон, поверив обещаниям министра иностранных дел Франции, что он обратится к правительству Великобритании и что дружественные отношения между нашими странами будут восстановлены на уже известных условиях.

В телеграмме от 8 декабря я сообщил министру иностранных дел Энкеллю о переговорах в Париже и Лондоне, особо подчеркнув глубокое недоверие стран Антанты к Финляндии.

В Лондоне я вновь встретился с видными государственными и военными деятелями Великобритании. После переговоров мы пришли к выводу, что правительство Великобритании готово одобрить следующую программу:

1) должно быть создано правительство, состав которого искренне подтверждает стремление к новому политическому курсу и большинство членов которого составят противники немецкой ориентации;

2) правительство выступит с заявлением, в котором будет выражено отмежевание от прошлого политического курса;

3) все немецкие части в полном составе должны покинуть Финляндию, а немецкое военное руководство — выслано из страны;

4) Франции предоставляется право послать в Хельсинки военную делегацию для изучения военных потребностей Финляндии, особенно в вопросе заполнения свободных командных постов офицерами из других стран;

5) безусловный отказ от кандидатуры гессенского принца;

6) новые парламентские выборы должны быть проведены по предложению правительства в марте 1919 года.

Я не хотел уезжать из Лондона, не получив обещания, что наша независимость будет признана на этих условиях, причём максимально быстро. Такие заверения мне удалось получить от лорда Хардинга. Кроме того, я вновь поднял вопрос об Аландских островах. Лорд Хардинг сказал, что он обсуждал эту проблему с послом Швеции, взгляды которого я сейчас имел возможность опровергнуть.