Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого

• Название: Eurocon 2008. Убить Чужого
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-2749

«Еврокон» — традиционная конференция профессионалов и любителей фантастики всей Европы. В 2008 году этот престижный форум впервые пройдет в России. Тринадцать самых популярных русских фантастов приняли предложение участвовать в проекте, посвященном этому уникальному событию. Сначала каждый из них написал рассказ на любимую читателями тему — «Убить Чужого». После чего создал отповедь одному из ксенофобских текстов, со всей толерантностью пытаясь «Спасти Чужого». В результате творческого соревнования авторов появился двухтомник, одну из книг которого мы предлагаем вашему вниманию. Роман Валерьевич Злотников, Владимир Дмитриевич Михайлов, Евгений Юрьевич Лукин, Александр Николаевич Громов, Александр Зорич, Ирина Сергеевна Андронати, Владимир Николаевич Васильев, Алексей Юрьевич Пехов, Леонид Александрович Каганов, Олег Игоревич Дивов, Вадим Юрьевич Панов, Андрей Геннадьевич Лазарчук, Василий Головачев, Сергей Васильевич Лукьяненко

---

Не совсем понятно. Ладно. Потерпим до совещания. Героям не просто, им тоже иногда приходится терпеть. Даже больше, чем трусам.

8

— Странно, фельдмаршал, — молвил Президент-император, — но вы ничуть не выглядите удивлённым. Неужели вы ожидали чего-то подобного?

Скар, похоже, хотел усмехнуться (так дёрнулись его губы, и это не осталось незамеченным). Но ответил сдержанно:

— Господин президент, я солдат, а солдаты не удивляются ничему и никогда. Потому что жизнь — то есть служба — с первых дней приучает их — нас — к тому, что обстановка вокруг может измениться в любое мгновение самым непредсказуемым образом, и от нас требуется не удивляться этому, а как можно быстрее находить пути обращения изменений в свою пользу. Только при таком образе действий можно побеждать противника, начиная с поединка и кончая кампанией. Нет, я не удивлён. И сейчас даже не думаю об этом. Вы прибегли к моей помощи, к моему опыту и умению. Предложили, должен признать, весьма достойные условия. Поэтому единственное, о чём я сейчас намерен и способен думать, — это поиск пути, который неизбежно поможет нам одержать полную победу. В том, разумеется, случае, господин президент, господа, если всё руководство и командование военными действиями будет отдано мне и будет совершаться в соответствии с моим планом.

— Да, мы ведь уже приняли ваше условие. И всё же не примите за обиду, если я спрошу: не смущает ли вас то, что сами войны за время вашего… скажем, вынужденного отсутствия очень сильно изменились, начиная уже с оружия, каким пользуются в наше время, а ведь оно определяет и способы решения тактических задач, да и вообще…

— Я вас понял, ваше высокопревосходительство. Благодаря вашей любезности я успел в общем и целом ознакомиться и с арсеналом, и с принципами организации армии, как и с нынешними тактическими идеями, и так далее. Все это кажется мне неплохо разработанным и, в общем, разумным. Но, господин президент, признаюсь: во всём этом есть одно обстоятельство, которое меня некоторым образом смущает.

— В чём же оно заключается?

— Только в одном. И большая часть оружия, с которым меня знакомили, и тактические и даже стратегические идеи, что использовались в трёх последних войнах — глубже я не заглядывал за отсутствием времени, — короче говоря, ничего из этого набора не привело к тому единственному результату, ради которого и стоит вести войны: к одержанию полной и безоговорочной победы. К капитуляции противника, если угодно. К лишению его возможности когда-либо в будущем не то что начинать войну против нас, но даже думать об этом!

Господа, выяснив это обстоятельство, к какому заключению должен был я прийти, как думаете? Конечно, к одному-единственному, и сейчас я намерен, с вашего позволения, изложить мои выводы и пожелания — хотя, наверное, правильнее будет сказать «требования» — более детально, чем я сделал это вначале.

Выслушивая эту тираду, президент, не поворачивая головы и даже почти не шевеля губами, тихо проговорил сидевшему рядом военному министру:

— Похоже, воспроизведение удалось на совесть: именно таким он и был в той жизни, судя по сохранившейся информации.

На что министр точно таким же образом ответил:

— Да. И потому боюсь, что с ним будет нелегко.

— Потерпим. Пусть только победит. А там…

Президент не закончил: фельдмаршал направил взгляд на него и теперь обращался уже к нему лично: Президент-император как-никак помимо прочего был ещё и верховным главнокомандующим Эврила. Во всяком случае — считался.

— Итак, мои требования. Их немного. Первое: с нынешнего дня и вплоть до одержания полной победы я назначаюсь верховным главнокомандующим и военным министром. Не удивляйтесь, господа: именно так делалось всегда, когда мы начинали новую войну, в том числе и ту, в которой одержать победу удалось именно под моим командованием. Вы можете спросить: зачем нужны эти в значительной мере формальные действия? Отвечаю: поскольку по ходу действий именно мне придётся принимать, иногда за секунды, важнейшие решения. У меня просто не будет возможности согласовывать их с кем-либо! Мой метод подразумевает полное единоначалие — моё. А поскольку для реализации моих планов понадобится значительная перестройка той армии, что существует здесь сегодня, а это — функция военного министра, то и эти права должны быть переданы мне. Вот главное, о частностях мы сможем договориться и потом, когда необходимые процессы будут уже запущены.

— Простите, фельдмаршал, сколько же времени понадобится для тех реформ, какие, как мы поняли, вы предполагаете провести?

— Две недели, ваше высокопревосходительство. Дольше просто невозможно. И потому, что если реформу не осуществить за такой срок, то она просто засохнет на полпути, и её уже нельзя будет оживить. Реформа — это цементный раствор, нужный при перестройке здания; но если он вовремя не использован — неудача обеспечена. Ещё потому, что две недели — это крайний срок, когда информацию можно удерживать от самопроизвольного распространения, потом она начинает утекать, какие бы меры вы ни предпринимали. Поверьте моему опыту, господа. Когда информация начинает просачиваться, о победе, тем более быстрой, можно забыть.

— Но вы, я надеюсь, ознакомите нас хотя бы с самыми общими положениями ваших предполагаемых преобразований?

— Я этого не сделаю, господа. И вот почему: мои методы настолько просты, что, услышав хоть ничтожную малость о начатых изменениях, даже кадет-перворотник с лёгкостью восстановит всю их сущность. Кстати: чтобы этого не произошло, необходимы будут операции по кардинальному дезинформированию противника. Надеюсь, что разведка сможет обеспечить их проведение. А контрразведка — мою охрану. Мой опыт, господа, свидетельствует о необходимости этого: не поверите, если сказать вам, сколько покушений на меня было совершено за годы службы! Но благодаря хорошо организованной охране все они закончились трагически — но не для меня. Надеюсь, что и транспортные средства, какими я буду пользоваться, окажутся на должной высоте, и сотрудники, на которых миссия охраны будет возложена, — тоже. Кстати, лица, возглавляющие разведку и контрразведку, надеюсь, тут присутствуют?

Один из сидевших за столом встал.

— Я — директор Объединённой службы безопасности Эврила. К вашим услугам, фельдмаршал.

Скар смотрел на говорившего несколько секунд — делал, наверное, какие-то выводы для себя. Потом кивнул:

— Назначаю вас моим заместителем по безопасности. Потом подойдёте ко мне, познакомимся как следует. Господа, возникли ли у вас какие-то вопросы? Если нет, то я хотел бы сразу же заняться делами: война не терпит проволочек. Господин президент, если у вас нет возражений — время объявить наше полезное совещание закрытым. Генерал-адъютант! Жду, что вы покажете мне наши рабочие помещения. Надеюсь, там имеется всё, что понадобится для работы? Прекрасно. Да шевелитесь, генерал, забудьте о пешем хождении, привыкайте — бегом, только бегом. К победе надо бежать, а не плестись вперевалочку!

9

А между тем враг не дремлет. Иначе какой же он враг?

Объяснить это просто: всякая война предупреждает о своём приближении. Нет, не заявлениями вроде «Иду на вы!». Просто она сначала чуть, но чем дальше, тем больше наполняет воздух какими-то флюидами, что ли, — предчувствиями, подсознательными ощущениями: война будет хотя бы потому, что давненько её уже не было, а в жизни никаких серьёзных изменений (фактических, а не формальных, бумажных) не произошло — а значит, войн никто не отменял, и потому её дыхание уже доносится не так уж издалека, скорее наоборот.

И это не только на Эвриле чувствовалось, но и на Стурисе, где уровень жизни, знаний и ощущений был, в общем, таким же, как и на давнем конкуренте. А в первую очередь ощущалось, конечно же, теми, кому такие вещи положено не только чуять, но и подкреплять достоверной информацией.

В предвоенные периоды миры-противники поддерживали между собой, как и полагается, дипломатические отношения на уровне посольств. Посольство Стуриса в Эвриполе было укомплектовано по полному штату. То есть был там, естественно, чрезвычайный и полномочный посол в ранге министра, были и все другие, кому положено. Первый секретарь посольства, в частности. Для всех. И он же — резидент стурианской разведки на Эвриле — для тех, кому это знать полагалось. Очень давняя традиция, традиции же живучи, как крысы.

Резидент и весь его аппарат более или менее успешно работали по сбору информации. Скажем сразу: в те дни, о которых мы повествуем, ничего интересного от агентуры получено не было. Так, какие-то едва уловимые глазом (или слухом) мелочи. Однако аналитикам почудилось, что в этом броуновском движении мелочей и микрособытий стала вроде бы формироваться какая-то новая система. Непонятно какая, но — новая. Словно бы на множество хаотических и независимых друг от друга движений было наложено некое поле — и движение это быстро стало приобретать всё более осмысленный порядок и ориентироваться на какой-то ранее не существовавший центр притяжения.