Терри Гудкайнд - Десятое правило волшебника, или Фантом

• Название: Десятое правило волшебника, или Фантом
• Автор: Терри Гудкайнд
• Жанр: Фэнтези

---

— Она получала отчаянные просьбы прислать войска на подмогу, но игнорировала их. Хуже того, Цирилла приказала принцу Гарольду защищать только Галею и велела призвать в армию всех мужчин, способных держать оружие. Она говорила, что в этом состоит его долг — долг армии Галеи — защищать свою страну. Она приказала любой ценой не пропускать захватчиков за укрепления, чтобы не позволить им ступить на землю Галеи.

— Принц Гарольд, сначала пытался взывать к её мудрости, но, в конце концов, подчинился, проявив бессмысленную преданность. Королева приказала окружить Галею со всех сторон крепостными стенами, и принц Гарольд исполнил её волю. Её не интересовали остальные Срединные Земли, не волновало, что весь Новый Мир покоряется Ордену, а галеанская армия...

— Да, да, — нетерпеливо бросила Шота, проходя мимо. — Мы уже знаем, что королева Цирилла была не в себе. Я привела тебя сюда не ради историй о жизни полоумной королевы.

— Извините, — Джебре было явно не по себе, но она прочистила горло и продолжила. — В общем… Цириллу стали раздражать мои настойчивые советы, и однажды она заявила, что приняла окончательное решение.

— Своим «окончательным» решением она предопределила события, наше будущее и нашу судьбу. Думаю, именно из-за этого у меня тогда случилось столь сильное видение. Оно началось с чудовищного звука, заполнившего мой разум. От жуткого воя меня бросило в дрожь. Видение сопровождалось этим пугающим звуком: разрушенные укрепления, падение города, сама королева Цирилла, отданная воющей солдатне, чтобы стать шлюхой, объектом развлечения для толпы мужчин.

Джебра съёжилась, прижимая руку к животу. Другой рукой она стёрла слезу со щеки и коротко улыбнулась Ричарду. Но неловкая улыбка, не могла скрыть непередаваемый страх, который был ясно виден в её глазах.

— Конечно, — сказала она, — я не стану пересказывать вам те ужасы, которые увидела. Но королеве я рассказала всё.

— Не думаю, что это помогло, — сказал Ричард.

— Не помогло. — Джебра нервно поправила волосы. — Цирилла пришла в бешенство и позвала личную охрану. Когда охранники вбежали в двойные позолоченные двери, она указала на меня пальцем и, объявив предательницей, приказала бросить в темницу. Пока стражники связывали меня, королева продолжала выкрикивать приказы. Она кричала, что если я скажу ещё хоть слово о моих видениях — о моём богохульстве, как она их назвала — мне должны отрезать язык.

У Джебры вырвался хриплый смешок, который никак не соответствовал дрожащему подбородку и нахмуренным бровям. Словно оправдываясь, она добавила:

— Я не хотела, чтобы мне отрезали язык.

Зедд, спустившись со ступенек, успокаивающе положил руку ей на плечо.

— Нет, дорогая, конечно, нет. Никто и не ждал от тебя больше того, что ты уже сделала. Ты могла сильно навредить себе, если бы настаивала на своём. Это не стоило того. Ты показала ей правду. А Цирилла сделала свой осознанный выбор, не пожелав увидеть эту правду.

Нервно теребя пальцы, Джебра кивнула.

— Думаю, она так до конца и не излечилась от безумия.

— Не только сумасшедшие порой ведут себя более чем странно. Те, кто находится в здравом уме, иногда тоже совершают необъяснимые поступки. Не стоит оправдывать сознательные и обдуманные действия таким удобным предлогом, как безумие.

Когда Джебра удивлённо посмотрела на него, Зедд развёл руками, как человек, который слишком часто сталкивался с подобной проблемой.

— Каждый, кто очень хочет верить во что-то, зачастую не способен увидеть правду, какой бы очевидной она ни была. Такие люди сами делают свой выбор.

— Наверное, — согласилась Джебра.

— Похоже, вместо того, чтобы прислушаться к правде, Цирилла поверила в собственную ложь. — вставил Ричард, вспомнив Первое Правило Волшебника. Это был один из первых уроков, который он получил от деда.

— Верно, — Зедд изящно взмахнул рукой, пародируя жест волшебника, исполняющего желание.

— Для себя она уже решила, как всё должно происходить, а потом поняла, что реальность не соответствует её желаниям.

Он опустил руку.

— Реальность не подчиняется ничьим желаниям.

— Потому королева Цирилла и разозлилась. Ведь Джебра посмела громко сказать правду. А игнорировать сказанное вслух очень трудно, — вставила Кара. — И потом её же за это и наказала.

Зедд кивнул, нежно поглаживая плечо Джебры. Под его ласковым прикосновением женщина устало прикрыла глаза

— Люди, которые не хотят видеть правду, часто бывают настроены очень враждебно и громче других отрицают её. Обычно они переносят свою враждебность на тех, кто посмел им эту правду сказать.

— Но это вряд ли заставит правду исчезнуть, — добавил Ричард.

Зедд просто пожал плечами, показывая, что не видит тут ничего нового.

Для тех, кто предан истине, этот простой вопрос неотделим от их личной потребности всегда поддерживать связь с реальностью. Ведь, в конечном счёте, истина опирается на реальность, а не на вымысел.

Ричард положил ладонь на резную ручку висящего на поясе ножа. Он скучал по ощущению рукояти Меча Истины в своей руке. Но он отдал меч в обмен на сведения, которые привели его к книге «Огненная Цепь». Привели к правде о том, что случилось с Кэлен, и информация стоила такой жертвы. Но всё равно Ричард мучительно скучал по своему оружию, и его очень беспокоило, сколько бед натворит Самюэль, вооружённый таким мечом.

Ричард какое-то время посидел, устремив взгляд куда-то вдаль, размышляя о Мече Истины, о том, где он может быть сейчас.

— Трудно представить, как могут люди отворачиваться от того, что служит их собственным интересам.

Голос Зедда слегка изменился, в нём зазвучали нотки, показывающие, что это уже не просто беседа — похоже, на уме у старика было что-то ещё.

— Именно в этом и заключается самая суть.

Подняв глаза, Ричард увидел, что Зедд смотрит прямо на него.

— Намеренное отрицание правды — есть предательство самого себя.

— Очередное правило волшебника, волшебник? — Сложив руки, Шота, остановилась и повернулась к Зедду.

Зедд поднял бровь.

— Если быть точным — Десятое Правило Волшебника.

— Мудрый совет.

Шота обратила властный суровый взгляд на Ричарда, неприятно долго рассматривала его, а затем продолжила свою прогулку.

Ричарду даже стало казаться, что она считает, будто он недооценивает опасность вторжения армии Имперского Ордена. Но ведь он ни на минуту не усомнился в её словах! Он просто не мог понять, чего ещё она ждёт от него, что ещё он может сделать, чтобы остановить Орден. Если бы одного желания было достаточно, он уже давно отправил бы их обратно в Древний Мир. Если бы он только знал, как остановить их, он бы всё сделал. Но он не знает.

Невыносимо было просто знать, что они идут, ощущать ужас от их приближения, чувствовать беспомощность от того, что не можешь сделать ничего, не можешь остановить их. И то, что Шота, видимо, считает его просто упрямцем, который имеет на руках готовое решение, но не желает ничего предпринимать, выводило его из себя.

Он остановил взгляд на величественной женщине, смотревшей на него со ступеней лестницы. Даже одетая в розовую ночную рубашку она выглядела благородной и мудрой. Пока Ричард рос среди людей, которые поддерживали его стремление понять истинную суть вещей, ей забивали голову идеями Ордена, в которые верили её наставники. Нужно быть исключительно сильной личностью, чтобы после стольких лет служения этому учению решиться взглянуть правде в лицо.

Ей хватило мужества, чтобы полностью осознать суть и величину ужасных ошибок, которые она совершила; мужества, чтобы осознать истину и измениться. Мало у кого хватило бы сил совершить такое. Глядя в её голубые глаза, он гадал, а наберётся ли у него хоть частица её мужества?

Неужели она тоже думает, что он не обращает внимания на вторжение Имперского Ордена по неразумным эгоистичным причинам? А что, если она тоже считает, что он не сделал чего-то необходимого, что могло бы спасти невинных людей от страшных мучений? Он очень надеялся, что она так не думает. Было время, когда Никки, казалось, оставалась его единственной опорой, дававшей ему силы двигаться дальше.

Он размышлял, не ждёт ли она тоже, что он бросит поиски Кэлен и обратит все свои силы на спасение несравнимо большего количества жизней, нежели одной. И не важно, насколько дорога эта одна жизнь ему, Ричарду. Он подавил боль. Сама Кэлен приняла бы именно такое решение. Несмотря на всю любовь к нему, она всегда помнила о том, кто она такая. И Кэлен бы не захотела, чтоб он искал её, если это означает, что придётся пожертвовать столькими людьми, жизни которых подвергаются смертельной опасности.

Всегда помнила, кто она такая! Внезапно всё встало на свои места: кто она... и кто он. Кэлен не может его больше любить, если не знает кто она такая; и если она не знает, кто он такой. Его ноги стали, словно ватные.