Владимир Датыщев - Алексей Поркин, гроза Империи

• Название: Алексей Поркин, гроза Империи
• Автор: Владимир Датыщев
• Жанр: Фэнтези

---

- Готовьте наши самострелы, - рыкнул я в темноту, где лежали профессор и его дочь.

- Какие? - донеслось оттуда.

Проводив глазом очередную стрелу, которая оплавила камни возле моих ног, я с ужасом вспомнил, что об арбалетах мы бессовестно забыли. Они остались в погибшем танке, пришло время начинать маленькую локальную панику. Предохраняющие меня брони уже прохудились наполовину, не оставалось ничего другого, как подняться с черных в темноте камней и вприсядку постараться приблизиться до стрелков.

Первого убить было лишком легко - он лежал за каким-то кустом, пробуя попасть мне по ногам. Я, подпрыгивая, как будто в сумасшедшей пляске, сделал кувырок через голову и приземлился прямо на его позвоночнике. Последовавший удар кислотника, отрубивший голову был, скорее номинальным - мертвеющее тело и так беспорядочно сучило ногами не чувствуя переломанного хребта.

- Сержантус Пипе! - запричитали рядом, выкрывая место расположения следующего врага. - Я так любил его. Кто меня теперь отстега…

Крик оборвался, как только я разрубил совсем не сопротивляющееся тело. Он так и застыл со слезами на очах, так его и заберет бабушка Смерть.

- В атаку! - заорали совсем близко, - Бей его!

Трое оставшихся имперцев отбросили оружие дальнего поражения, и насели на меня с обнаженными мечами. Неплохо, что теперь мне в спину не пульнут из чего-то зверского, но число три, если оно означает соотношение до меня одного, никогда не было моей счастливой цифрой. Мне вспомнились слова одного древнего, к сожалению, мертвого человека: нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов[58]. Другой, более поздний мыслитель говорил: любовь умножает число сражающихся на три. Получается, что сейчас меня атакуют целых девятеро солдат, а это - малое подразделение!

Рубились мы долго и со вкусом. Удлиняли клинки, свистели в воздухе огненными бичами, пригибались и катались по дороге. На моем счету красовалась разодранная кислотной траекторией куртка на собственном власатом пузе, на их легкое ранения бедер двоих из оппонентов. С каждым взмахом кислотника удары давались мне все тяжелее, они напротив удвоили силы, прижимая меня к трупу убитого сержантуса. Прошло более пятнадцати минут.

Внезапно, один из солдат соединил глаза в одной линии и, задрожав в коленях, рухнул. Из его правого легкого торчало кроваво-красное жало плазменной шпаги. Второго юдиста, который слишком долго таращился на погибшего товарища, мне удалось подсечь и вонзить кислотник в темечко. По самую рукоять - результат всем известный. За упавшим возвышался профессор Бартомо, в эффектной стойке опытного фехтовальщика. Вот тебе и трус, хотя, со спины все до драки горазды.

Оставшийся боец, наверное, был лучшим во всей дивизии, или, по меньшей мере - своего полка. Он настолько изящно орудовал тяжелым клинком, что раза два я еле не был разоружен. Да, не хотелось бы мне сражаться с ним в честном поединке где-нибудь на чемпионате вселенной, хотя, конечно, меня бы туда вряд ли пустили. Хвала Всевышнему, подлянки этому д`Артаньяну известны не были. Пока папа Джером и юдист мелькали в воздухе клинками, я резко нагнулся, нащупал оставшуюся после редкого горного дождя лужу и набрал пригоршню болота.

Комок смачно прилепился к его лбу и глазам, но я, уже занесший для смертельного удара меч, устало вздохнул и опустил его обратно. Последний солдат удивленно разглядывал сквозь болотную жижу рваную, покрытую ожогами, дыру в собственном боку. Понятное дело, что он сразу же свалился наземь, безжизненно застыв.

- А я нашла генераторы щитов, - похвалилась Ирэн, опуская мой бластер.

- Вот и молодчина, девочка, - сказал профессор Бартомо. - А то бы этого, - он кивнул в мою строну, - разлапошили в капусту.

Я гордо промолчал, ведь никогда не нападаю спину. Ну, почти, кроме ситуаций, напрямую угрожающих моей персоне. Или когда моим близким, за исключением одного очень противного исследователя, угрожает опасность.

Мы втроем подошли к раскрытому зеву пещеры, я все время жаловался на то, что послушался старого дурня и дал погибнуть «Липесту», вместе с немалым запасом оружия. Мои спутники не обращали внимания на мои причитания, что стимулировало меня повышать голос и вскоре скалы вовсю ревели от эха моего голоса.

- Смотрите, камень вокруг входа закрашен черным цветом, - сказала любимая.

- Это цитрин - не поддающийся изучению материал Древних. Кажется, что это обычный камень, но он обладает огромным запасом энергии, способный своим излучением сменить орбиту небольшой планетки. Перед нами кусок цитрина, по стоимости соперничающий с казной небольшого государства. Но даже он не сравнится перед мифическим ормрумом, камнем, который, согласно легендам, исполнял все желания и прихоти погибшей расы.

Под громкие протестующие крики профессора я бросился к порталу и начал отколупывать черные кусочки. Вернее, попытался, могучий удар тока отбросил меня назад, заставив несколько минут сидеть в невменяемости и шевелить волосами. Отец негативно воздействовал на Ирэн, она даже не подошла, чтобы помочь мне подняться. Надо будет на обратной дороге, конечно, если нам удастся выбраться из-под этих черкающих небо камней, подстроить небольшой несчастный случай. Обязательно с летальным исходом у некоего отважного первооткрывателя пятнадцати планет.

- Руны, - важно отметил Бартомо, когда на антраците после моего вторжения замерцали, наливаясь разноцветным сиянием, кривые символы. - Здесь написано:

«Без потерь сюда зайдут,

только два в одном, что в целом

свое счастье обретут,

завладев сим миром белым…»[59]

- Дальше идут несколько малознакомых мне буквиц, - продолжил профессор. - Одна из них, вроде, любовь, что означает «два в одном». Дальше - символы «ложь», «смерть», «желание» и «исполнения». Можно сказать, дорогие мои, что вас ожидает страшное испытание, которое вы пройдете лишь в том случае, если ваша любовь правдива. В противном случае нас всех ожидает леди Мортис, проще говоря - кырдык.

Я с сомнением посмотрел на хмурую Ирэн, вспомнил ее привязанность к отцу, и пошел в противоположную пещере сторону.

- Котенок, - крикнула она мне в спину, я обернулся. - Не хочешь проверить чувства?

Вздохнув, я первым вошел в сумрак, пугливо растекшийся от моего фонаря. Пещера не радовала интерьером или спецэффектами, вокруг безжизненные каменные стены и мертвые имперские тела. Они, то есть стены, тянулись, наверное, на целые километры, и мы безуспешно бродили между ними в течение часа, а, может, и больше.

- Сегодня просто праздник какой-то! - заговорил коридор, идущий от нас направо.

Я стремительно выхватил меч, Ирэн охнула, а профессор от растерянности плюхнулся на пятую точку.

- То пару сотен лет во рту не кровинки, то сразу толпами валят. - Перед нами появилось маленькое серое существо. Оно потерло на голове место, где когда-то находилось откушенное ухо. - Послушайте дяденьку Стража, приходите по одному, с интервалом в пятьдесят лет, тогда я навсегда забуду о голодной жизни.

Существо поковырялось между тремя рядами мелких клыков длинным когтем на детской ручке и приблизилось ко мне.

- Вижу, твоя любовь искренна! - Страж мгновенно прикоснулся к моему лицу, - ты пройдешь без повреждений, но любят ли тебя? - Я шарахнулся в сторону, когда жуткая ладонь погладила меня по губам.

Он одним скачком преодолел расстояние между мной и девушкой, и всмотрелся в ее испуганные глаза.

- Сначала это чувство было корыстолюбием, но потом, - сказал Страж, - внезапно переросло в страсть и любовь. Завидую тебе, парень, что ты с ней сделал такого?

- Места надо знать, - немного расслабился я. - Зовутся эрогенными зонами!

Существо хихикнуло, и, быстро чмокнув мгновенно завизжавшую Ирэн, подскочило к профессору.

- О, завышенное самомнение поднимает в крови адреналин и сахар, - мурлыкнуло оно. - Влюбленные могут идти, а старым задавакой мы займемся.

Оно потащило его к стенке, бормоча, - если его хорошенько напугать, уровень адреналина повысится, тогда себялюбец станет во многом слаще!

- Эй, - пришлось его окликнуть. - Лично я не против такой тяжелой потери, но ты забыл спросить мою девушку.

Бледная Ирэн, готовая броситься за отцом, отчаянно закрутила головой, мол, не кушайте, пожалуйста, любимого родителя.

- Это теперь моя добыча, и только мне ее гамать! - не согласилось мелкое чудище, оно махнуло лапкой, и перед нами возник далекий мерцающий свет в тоннеле.

Профессор удачно воспользовался паузой, и, метко зубами отхватив Стражу второе неповрежденное ухо, вырвавшись из цепких объятий, бросился в открытый проход.

- Бедные мои ушки, - заголосило существо, хватаясь за окровавленную голову. - Что б вам пусто было, вернее, хреново! - Оно растворилось в стене.

Когда за путниками сошлись камни, Страж пожаловался кому-то из темноты.