Евгения ИЗЮМОВА - ДЕТИ РОССИИ

• Название: ДЕТИ РОССИИ
• Автор: Евгения ИЗЮМОВА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-9233-0246-2

Книга Е. Ф. Изюмовой написана на конкретном материале и состоит из четырех разделов. Повесть «Черные крылья смерти» охватывает события довоенных, военных и послевоенных лет. Призванный в годы Великой Отечественной войны защищать Родину, ее герой волею судьбы оказывается в плену. Это рассказ о людях, выстоявших в тяжелых условиях, сохранивших честь и достоинство. Героини «Жемчужного ожерелья, или Повести о поющих душах» связаны одной нитью -~ все они участницы хора «Зоренька» объединения «Дети военного Сталинграда». Из их памяти не изгладились впечатления об ужасах и лишениях войны и о тех людях, благодаря мужеству и самоотверженности которых женщины и по сей день продолжают активно участвовать в жизни Волжского. В основу очерка «Земля горела под ногами» положены воспоминания немецких офицеров и солдат, осознавших значение Сталинградской битвы и отдающих должное стойкости и героизму советских воинов. Очерки под общим названием «Саперы» знакомят читателя с героями наших дней, военнослужащими, кого глубоко волнует судьба Российской Армии и России.

Книга находится в свободном электронном доступе с разрешения автора и распространяется в электронном виде свободно при условии соблюдения целостности текста/содержания и только в электронных библиотеках не ограничивающих прямо или косвенно (через регистрацию или оплату) доступ к размещенным в библиотеке книгам.

При ином испольовании просьба связаться с агентом автора через [email protected]

---

- Плен - позор, и теперь, выходит, мы - предатели? - спросил все тот же юноша-лейтенант. - И на Родине нас должны теперь презирать, да? - и воскликнул с горечью в голосе: - Лучше бы меня убили!

Плен. Это горькое жгло души. Все они присягали на верность Родине и вот, получается, нарушили присягу, оказавшись в плену. Многие думали, как теперь жить в плену, как стерпеть позор, ведь их воспитывали: если враг не сдается, его уничтожают, но и самим ни в коем случае не сдаваться врагу. И вопрос молодого лейтенанта светился в глазах всех офицеров.

- А назовите мне хоть одну войну, где не было бы пленных, убитых, раненых? - ответил Карбышев вопросом на вопрос. - А плен - это так же страшно, как смерть, а может, еще страшней.

- Что же делать, как жить?

- Как? - Карбышев глянул внимательно на всех. - Бороться. Стараться выжить и бежать. Бежать! Чтобы снова встать в строй и громить врага. Это наше единственное спасение и наша задача.

Иван слушал Карбышева, и в душе росла уверенность, что они смогут вырваться из плена, что еще послужат Родине, и что фашисты никогда не сумеют победить их великую страну.

Неожиданно в казарму в сопровождении охраны вошел немецкий офицер. Он окинул всех высокомерным холодным взглядом и спросил по-русски:

- Кто здесь Карбышев, генерал-лейтенант?

- Я, - ответил Дмитрий Михайлович.

Немец презрительно сморщил нос, увидев перед собой невысокого человека, больше похожего в своей гражданской одежде на колхозника, нежели на генерала.

- Вы? - недоверчиво спросил комендант (это был он). - Чем докажете?

- У меня забрали удостоверение личности, там все указано.

Немец вынул из кармана удостоверение, полистал его, всматриваясь в фотографию Карбышева.

- Кстати, - усмехнулся немец, - советская армия разбита, остались недобитые группы, которые мы скоро уничтожим. Наши войска вошли в Москву. Сталин бежал из Москвы, хотел уехать в Америку на пароходе, но его застрелил русский офицер. Молотов находится в Берлине с предложением о полной капитуляции Советского Союза.

Среди пленных пронесся тяжкий вздох, какое-то движение, и охрана коменданта ощетинилась нацеленными на пленных автоматами. И как знать, может быть, вся эта оборванная взъерошенная толпа ринулась бы на противника, если бы Карбышев быстро не произнес:

- Господин комендант, нельзя ли организовать питание для русских пленных офицеров? Посмотрите, как они истощены, их не кормили несколько дней.

Комендант торопливо ответил:

- Да, да… Я организую, - и быстро вышел.

Когда немцы ушли, пленные офицеры окружили Карбышева. В глазах многих было отчаяние, и в ответ на это безмолвное отчаяние Карбышев твердо произнес:

- Товарищи, того, что нам сейчас сказали, не может быть. Москву не сдадут. Немцы не победят, я уверен в том.

Комендант сдержал свое обещание. Вскоре к казарме подогнали походную кухню, и всем раздали вместительные миски литра на два. Часовой скомандовал:

- Бекомэн ди зуппе!

Обед был роскошным: пшенный суп с мясом. И хотя хлеба не дали, пленные очень обрадовались еде и сразу с жадностью набросились на суп, и тут раздался громкий голос Карбышева:

- Товарищи! Не ешьте все сразу, иначе после стольких голодных дней вы можете заболеть! Ведь вы же советские командиры, у вас должна быть сила воли! Не ешьте все сразу!

Карбышева поддержал и врач, который оказывал помощь раненым. Это предупреждение спасло многим жизни.

На второй день пленных выгнали из казармы и приказали садиться в машину. Но садиться - мягко сказано, поскольку в машине была всего одна скамья у самой кабины. Карбышеву предложили сесть на эту скамью, но Дмитрий Михайлович отказался, сказав, что есть те, кому это намного нужнее. И машина тронулась.

Пункт назначения, куда привезли пленных, оказался временным офицерским лагерем в местечке Седльце километрах в девяноста от Варшавы. Лагерь был невелик, человек на пятьсот, совсем неприспособленный для жилья: просто поле огородили колючей проволокой, как было в Минске, установили дозорные вышки по углам, а внутри пленные вырыли землянки. В них и жили полтора месяца. Кормили пленных брюквенной баландой и давали по двести граммов отвратительного суррогатного хлеба. На работу не водили, но и без того силы быстро таяли. И наваливалась тоска.

Сколько бы они жили в тех сырых и грязных землянках,, похожих на звериные норы, неизвестно. Но случилось непредвиденное немцами событие, и пленных офицеров перебросили в другое место.

А случилось это темной осенней ночью.

Ивана разбудил сосед по землянке:

- Слышишь? «Ура» кричат. Может, это наши? Отбросили фашистов за границу, подошли к Варшаве, а?

Громкое «ура» и стрельба разбудили всех. Надежда на освобождение вспыхнула в людях с такой силой, что узники полезли наружу из своих нор. Но едва первые выбрались на поверхность, по ним хлестнули очереди с вышек. Стреляла и наземная охрана. Повсюду слышалось: «Цурюк! Назад!» Пленные отхлынули обратно, гадая, что произошло на воле.

А дальняя стрельба, крики звучали все сильнее. Потом все стихло. Освобождение не пришло. Но никто из обитателей землянки, где находился Жидков, в ту ночь не уснул, гадая, что же произошло, высказывая самые фантастические версии.

И лишь утром кто-то из охранников - коммунист или просто рабочий, сочувствующий русским, шепнул одному из пленных, что недалеко от их лагеря находился другой - для солдат. Жить там было еще хуже. И доведенные до полного отчаяния русские солдаты-военнопленные предприняли неожиданную ночную атаку на проволочные заграждения и комендатуру. Они забросали «колючку», которая была под напряжением, шинелями и ринулись на волю. Охрана опомнилась быстро и открыла кинжальный огонь с вышек, тем более что не надо было искать мишени - знай пали в густую толпу измученных голодных людей. Пленные гибли десятками, но продолжали штурм. Много солдат погибло в ту ночь, и все-таки несколько сот вырвалось на свободу. Именно это событие и заставило немцев отправить пленных офицеров еще дальше на запад из опасения, что заключенные обоих лагерей сумеют наладить связь между собой и предпримут под руководством офицеров новую, более организованную, попытку к бегству.

Пленных офицеров спешно привели на железнодорожный разъезд, где уже стоял товарный состав. Перед посадкой в эшелон переводчик объявил:

- Если хоть один человек сбежит из вагона, все в том вагоне будут расстреляны.

Тут же выдали по буханке заплесневелого хлеба на четверых и криками, ударами прикладов стали загонять людей в вагоны с чисто немецкой аккуратностью - по 48 человек в каждый вагон. Поезд дернулся и медленно двинулся вперед. Куда? Это было неизвестно. Устроившись, тщательно разделили хлеб до последней крошки. Поели. Сил прибавилось, оттого и повеселели - живы, а жить все же веселей, чем умереть. И тут кто-то запел:

- Бежал бродяга с Сахалина…

Песню подхватили, но среди голосов выделился один - чистый, красивый и сильный, и скоро все смолкли, слушая этот голос. Певец, закончив одну песню, тут же начинал другую. В то время, когда одни его слушали, другие тщательно обследовали вагон и выяснили, что одна из решеток на оконном люке закреплена плохо. Тут же возникла мысль - бежать!

За побег проголосовали все. И сразу же принялись за дело. Самые крепкие сорвали решетку, сгруппировались по 2-3 человека, кинули жребий очередности, кому за кем следовать. Жидков оказался в группе с двумя танкистами. Они договорились о взаимодействии между собой, чтобы не потерять друг друга - первый, покинув вагон, идет вперед по ходу движения эшелона, второй остается на месте, а третий возвращается назад.

Но им не удалось бежать. Из вагона уже выбралось шесть человек, среди них и московский ополченец Пушнов*, чей голос так всех поразил своей красотой. Приготовился прыгнуть в темноту и седьмой, капитан Цыганков*. И вдруг раздался резкий свисток. Цыганков закричал:

- Тяните обратно! Нас обнаружили!

Поезд медленно остановился. На воле слышалась брань охранников, лай собак, выстрелы. Загремели запоры вагона, дверь распахнулась. В вагон влез фельдфебель, осветил вагон фонариком и увидел открытый люк. Не веря своим глазам, принялся считать:

- Айн, цвай, драй… Цвайиндфирцих! Ву зинд нох зехс меншен? Сорок два! Где еще шесть человек? - и с размаху ткнул кулаком в лицо ближнего пленного. - Ду! Ты!

- Я ничего не знаю, - затряс тот головой, прикрывая руками разбитые губы.

- Доннер веттер! - взревел охранник. - Гейт форт! Але! Шлисен але дизе швайне!!!

В вагон ворвались еще несколько солдат и начали выгонять пленных из вагона. Построили в колонну по пять человек, окружили плотной охраной и повели в лес.

Пленные, спотыкаясь, брели по лесу, украдкой жали друг другу руки, прощаясь - ведь их предупреждали, что за побег даже одного человека накажут всех, а тут сбежали шестеро. Охранники свирепо кричали, щедро раздавали удары прикладами винтовок и автоматов. Собаки, возбужденные криками конвоиров, рвались с поводков. Их оскаленные морды то видны были, когда луна появлялась из-за облаков, то исчезали.