Валентина Осеева - Васёк Трубачёв и его товарищи

• Название: Васёк Трубачёв и его товарищи
• Автор: Валентина Осеева
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-368-00520-2

Герои трилогии «Васёк Трубачёв и его товарищи» жили, учились, озорничали, дружили и ссорились несколько десятилетий назад, но тем интереснее совершить путешествие на «машине времени» и заглянуть в их мир. Вот только безоблачная пора детства для Трубачёва и его друзей оказалась слишком короткой: её оборвала Великая Отечественная война.

---

— Хорошо, Мазин! Я вижу, что ты действительно окреп. Теперь расскажи нам всё, что ты знаешь о Беломорско-Балтийском канале. А если ты ошибёшься, то Трубачёв тебя поправит.

Мазин ровным и бесстрастным голосом начал рассказывать:

— Беломорско-Балтийский канал тянется на триста километров.

— На двести, — поправил его Трубачёв.

Он стоял выпрямившись, под рыжим завитком лоб его стал влажным, глаза блестели.

— На двести километров, — спокойно поправился Мазин и взял указку. — Канал соединяет Онежское озеро с Белым морем…

Мазин обращался с картой вежливо и осторожно.

Ребята, облокотившись на парты, внимательно следили за указкой, двигающейся вдоль канала. Петя Русаков вертелся, нервно потирал руки и обводил всех торжествующим взглядом. «Ну, как Мазин? Вот вам и Мазин!» — говорили его взволнованные глаза.

— Хорошо, Мазин! Пожалуй, тебе и Трубачёв не нужен, а? — сказал Сергей Николаевич.

— Нет, пусть стоит. Я к нему привык, — заявил Мазин.

— Отвыкай. Трубачёв всю жизнь не будет стоять с тобой рядом… Трубачёв, садись!

— Пусть стоит! — тревожно выкрикнул Русаков.

Все головы повернулись к нему. Он смутился и юркнул под парту.

Отпуская Мазина, Сергей Николаевич похлопал его по плечу и сказал:

— Совсем хорошо, Мазин! Я очень рад за тебя. Я вижу, ты поймал быка за рога. Смотри не упускай его больше! А Трубачёву скажи спасибо… Трубачёв!

Васёк вскочил. Учитель посмотрел на его взволнованное лицо:

— Молодец!

Когда Сергей Николаевич вышел, в классе поднялся шум.

Русаков бросился к Мазину и, забыв утреннюю размолвку, обнял его:

— Здорово, Колька!

Ребята тоже радовались:

— Вот так жирняк!

— Повезло тебе!

— Держись крепче за Трубачёва!

— Привяжи к себе верёвочкой! — добродушно острили они.

Толстые щёки Мазина лоснились и набегали на нижние веки, щёлочки карих глаз лениво и ласково глядели на ребят.

— А насчёт мачехи твоей я подумаю, — улучив минуту, ни с того ни с сего шепнул он Русакову.

Саша и Одинцов поздравляли Трубачёва.

— Здорово подогнал его! А я боялся — у меня прямо в ушах зазвенело, когда Сергей Николаевич вас обоих вызвал, — сказал Саша.

— А Русаков-то? Вот кто вертелся, как карась на сковороде!

— Верный товарищ! Преданный, как собака! — восхищённо сказал Саша. — Такой — на всю жизнь!

— А мы трое? Не на всю жизнь? — ревниво спросил Одинцов.

Васёк вспомнил морозный вечер и огромную жёлтую луну над снежным прудом.

— Я за нас троих головой ручаюсь!

— Я тоже, — тихо сказал Одинцов.

— А обо мне и говорить нечего! — радостно улыбнулся Саша.

Все трое вошли в класс растроганные и счастливые. После уроков Васёк бежал домой, размахивая сумкой и толкая прохожих.

«Молодец! Молодец! Молодец!» — повторял он про себя.

Во дворе для охлаждения он бросился в сугроб и, вывалявшись в снегу, предстал перед тёткой.

— Тётя Дуня, я молодец!

— Вижу, — сказала тётка и, повернув его обратно, сунула ему щётку: — Обчистись в сенях, молодец!

Глава 18 ВАЖНЫЙ ВОПРОС

Зима наконец устала. Она притихла, порыхлела, а на небо вышел новый хозяин — весеннее солнце. Ребята, расстегнув пальто, шли из школы. В толпе слышались весёлый насмешливый голос Одинцова, ленивые замечания Мазина, смех ребят. Звонко перекликались девочки. На каждом углу толпа редела; уходившие домой долго пятились задом, сожалея о том, что приходится расставаться.

Лиде Зориной тоже не хотелось расставаться с товарищами. Она прыгала у своей калитки и всё уговаривалась да уговаривалась с подружками о каких-то пустяках на завтра.

Наконец все голоса смолкли. Лида быстро побежала по дорожке. Она была взволнована больше всех. Митя выздоровел, и сегодня на сборе поставили на обсуждение её заметку об отношениях девочек с мальчиками. Об этом необходимо рассказать маме, а если не маме, которая ещё не скоро придёт с работы, то хотя бы кому-нибудь.

Но дома обычно в это время бывали только соседи: старичок бухгалтер Николай Семёнович и молоденькая Соня, ужасная копуша, которую Лида долго будила каждое утро.

Наверно, им тоже очень интересно послушать, как прошёл сбор.

У крыльца стоял какой-то высокий молодой человек в лыжном костюме, с широким смешным носом и тёмным пушком на верхней губе. Он нетерпеливо поглядывал вокруг и время от времени, постукивая двумя пальцами в Сонино окошко, басил:

— Сонечка, поторопитесь!

— Сейчас! Сейчас! — кричала в форточку Соня. Лида замедлила шаг и на всякий случай вежливо кивнула головой:

— Здравствуйте!

— Привет! Привет! Вы из школы? Какая смена? — деловито осведомился юноша.

— Я в первой смене, но сегодня после обеда у нас был сбор.

— Ого! Это, значит, часиков пять уже! Сонечка, поторопитесь!

— Может, и не пять, но у нас сегодня разбирали очень важный вопрос, — задерживаясь на крыльце, сказала Лида.

— Важный вопрос? Ого! Какой же это вопрос? — поглядывая на Сонино окошко, спросил юноша.

— Это, знаете, о дружбе девочек с мальчиками. У нас в классе… — охотно начала Лида.

— О дружбе девочек с мальчиками? Это очень важный вопрос… Сонечка, поторопитесь! Сонечка, ведь мы же опоздаем! — подбегая к окну и не обращая больше внимания на Лиду, закричал он.

Соня высунула в форточку розовое лицо и сделала сердитые глаза:

— Не кричите на весь двор, а то никуда не пойду!

— Сонечка!..

Лида открыла дверь и вошла в кухню.

— А, школьница наша пришла! — закричал из своей комнаты бухгалтер Николай Семёнович. — Это хорошо! А то я уж всякую надежду потерял её увидеть сегодня.

— Я на сборе была, — улыбнулась Лида. — У нас вожатый Митя наши дела разбирал.

— Дела разбирал? — копаясь в корзинке с бумагами, рассеянно сказал Николай Семёнович. — Хорошо бы, чтоб этот самый Митя и мои дела разобрал, а то я никак не разберу… Никак не разберу никаких своих дел, — глядя на заваленный бумагами стол, развёл руками Николай Семёнович. — Проклятая память! Такая небольшая синенькая тетрадка была у меня, и не знаю, куда делась. Куда делась? — потирая двумя пальцами лоб и глядя на Лиду светлыми близорукими глазами, пожаловался Николай Семёнович.

— Сейчас! Я только пальто сниму, — сказала Лида и, повесив в передней пальто, заглянула под стол Николая Семёновича. — Я знаю, вы иногда мимо корзины бросаете.

— Мимо корзины? Никогда! — возмутился старичок. — Я аккуратнейший человек. Я, прежде чем бросить что-нибудь в корзину, тысячу раз проверю. У меня с письменного стола ни одна бумажка не упадёт…

Лида неожиданно нырнула под стол:

— Вот она!

Николай Семёнович схватил тетрадку и близко поднёс её к глазам:

— Скажите пожалуйста! Как же это вы нашли?

— Да за ножкой стола, на самом видном месте лежала, — засмеялась Лида, поднимаясь с колен.

— Ну, спасибо! Спасибо, девочка! А то я как без рук, работа стоит, — усаживаясь за стол, благодарил старичок.

Лида вышла, постояла немного в кухне, потом тихо побрела в свою комнату.

Вечером пришла мама. Она ещё на пороге, снимая шапочку, крикнула:

— Был сбор, Лидуша?

— Был, был, мамочка! — бросилась к ней Лида.

— Интересно! Подожди только минутку. Я сейчас вымою руки, сядем за стол, и ты мне всё подробно расскажешь, — заторопилась мама. — Подожди, подожди только, я с самого начала хочу.

— С самого начала так… Митя прочёл мою заметку… Вот полотенце, мамочка. Вытирай одну руку, а я другую буду вытирать.

— Нет, я сама… Ну, прочёл заметку… Мама придвинула к столу два стула, вынула из портфеля булку, налила чай:

— Ну, теперь всё… Митя прочёл заметку, а что мальчики?

— Ну вот… Сначала никто из мальчиков ничего не говорил, и, наоборот, даже пересмеивались и толкали друг дружку.

— Это не наоборот вовсе. Ну, предположим… А девочки?

— Ой, мама, девочки сразу давай на ребят жаловаться: кто там кого дёрнул за косу, кого кто толкнул… Понимаешь, не обсуждали вопрос, а жаловались только! — высоко вскидывая брови и округляя глаза, сказала Лида.

— Ну, ну?

— А Митя слушал, слушал, потом так сморщился и говорит: «Вот я вас слушаю и удивляюсь. Лида Зорина подняла такой серьёзный вопрос…»

— Правильно, — кивнула головой мама, помешивая ложечкой в стакане.

— Да, правильно, — протянула Лида, — а у меня зато сердце в пятки ушло.

— Трусишка!..

— Да, трусишка! У нас ведь знаешь как дразниться любят…

— Ну, об этом потом. Не перебивай себя. Что же сказал Митя ещё?

— Он очень хорошо сказал, мама… Он сказал, что при важном вопросе… то есть на важном вопросе пионеры себя так небрежно ведут. Мальчики позволяют себе всякие глупые шутки, пересмеиваются, а девочки только обиды свои перебирают. И что он уже тысячу раз слышал, как Мазин у Синицыной ленточку из косы выдернул, что это уже разбирали, и Мазина тогда наказали уже, а теперь надо поговорить не о случаях таких, а о том, чтобы их никогда больше не было, чтобы класс был дружный. Что и мальчики и девочки виноваты, и чтобы не торговаться здесь, кто больше виноват, а исправить это, потому что мы все пионеры и должны быть хорошими товарищами… Он, мама, прямо рассердился даже на нас…