Диана Удовиченко - Семь цитаделей

• Название: Семь цитаделей
• Автор: Диана Удовиченко
• Жанр: Фэнтези

Он это сделал! Но какой ценой? Максу не хочется больше вспоминать Вторую грань, слишком много было смертей, слишком дорога была цена победы. Но когда друг зовет на помощь, отказывать нельзя. Тем более если речь идет о судьбе ребенка, которого похитили силы Мрака.

---

Что еще отличает человека от животного? Чисто человеческие черты - зависть, алчность, ревность, подлость, умение ненавидеть - не являются ли признаками этого самого пресловутого абстрактного мышления? Человеку свойственно умение любить, скажете вы? Животные тоже умеют любить. Спросите у собак. Ах, они не умеют разговаривать! А может, это вы не умеете их понимать?

Еще одна черта, отличающая человека от "братьев меньших" - способность убивать себе подобных. Конечно, и животные дерутся между собой. Например, самцы за право быть вожаками. И убивают друг друга на охоте, ради того, чтобы прокормиться и выжить. Есть такое понятие - "пищевая цепочка". Но человек-то по-другому убивает! Ради чего, спрашивается, русские и чеченцы убивали друг друга? Что, если чеченец останется жив, мне еды не хватит? Или если я погибну в теракте, кто-нибудь в Чечне станет счастливее? Нет здесь пищевой цепочки. Уничтожать себе подобных ради денег, власти, "высокой" идеи - исключительно прерогатива человека. "Венца творения". Между тем, животные живут себе спокойно, не нарушая мирового равновесия, сохраняя гармонию с природой. Может, они, конечно, не задумываются над смыслом жизни, так ведь и зла не творят!

Есть еще так называемая "способность к созиданию". Ну, и что хорошего она нам дала? Строя дом, человек уничтожает дерево. Добывая газ, нарушает экологическое равновесие. Результаты созидательной деятельности человека - исчезновение редких видов растений и животных, озоновые дыры, глобальное потепление, загрязнение природы… Созидание неизбежно ведет к разрушению.

Макс улыбнулся. Его размышления плавно подвели к интересному выводу: а может, человек - и не "венец" вовсе, а просто цепкий паразит на теле планеты, вгрызающийся в нее и отравляющий все вокруг отходами своей жизнедеятельности? Если так, то Земля рано или поздно стряхнет с себя человека и примется залечивать раны, нанесенные им. Земля будет, и звери, и растения тоже когда-нибудь появятся. А человека больше не будет…

Булька вдруг насторожился, поднял голову и зарычал. Макс осмотрелся, пытаясь понять, что встревожило пса. Ничего, кроме темноты, он не увидел. Никаких посторонних звуков, кроме шороха ветра и треска веток в костре, он тоже не услышал. Наверное, ветер усилился, потому что шорох вдруг перешел в тихий свист. Макс обернулся и посмотрел на Бульку. Тот, ощетинившись, рычал, глядя в темноту, затем широко раскрыл клыкастую пасть и нервно зевнул. У Макса тоже сводило челюсти, вдруг ужасно захотелось спать. Булька поворчал еще немного, затем перевернулся на бок, уронил лобастую голову и закрыл глаза. Свист ветра все усиливался. Макс привалился к собачьему животу и задремал, успев лишь удивиться, как это так: ветер свистит, но его дуновения не ощущается. Последнее, что почувствовал Макс, проваливаясь в сон - какая-то тяжесть, навалившаяся на грудь.

Проснулся Макс от того, что красные лучи солнца горячо щекотали веки. Он открыл глаза и попытался сесть. Что-то давило на него, мешая двигаться. Окончательно придя в себя, Макс сообразил, что Булька положил на него свою огромную лапу, которая сейчас придавливала его к земле. Освободившись, Макс подошел к шатру, в котором спала Виктория, и заглянул в него: пусто! Во втором шатре тоже никого не было!

- Булька, вставай! - заорал он. - Все пропали!

Оглядевшись, Макс понял, что кто-то посетил их лагерь ночью: костер был затоптан, и в остывшей золе отпечатались следы босых ног. Внутри шатров все было перевернуто, словно кто-то выволакивал оттуда спящих. Проснувшийся Булька тревожно бегал от шатров к костру, что-то вынюхивая в траве. Чуть поодаль, там, где их и оставили вечером, мирно стояли серпенсы. Казалось, они до сих пор дремали.

- Как же так? - Макс чуть не плакал. - Как мы могли с тобой проспать? Где их теперь искать?

Булька на мгновение виновато опустил уши, затем снова деловито уткнулся мордой в траву. Унюхав там что-то, одному ему известное, зверь отбежал от места стоянки и обернулся, словно приглашая Макса следовать за ним.

- След взял? - обрадовался Макс. - Молодец! Идем скорее!

Булька неторопливо трусил по траве, время от времени останавливаясь и принюхиваясь. Макс не торопил его, понимая, что сейчас может надеяться только на обоняние пса. Он мысленно молился о том, чтобы успеть вовремя и спасти друзей от неведомой опасности. Судя по следам, оставленным на золе, ночью в лагере побывали люди. Дикое племя, если верить рассказам отца Андрея. О том, что могут сделать дикари его спутникам, Макс и думать боялся.

Солнце стояло уже в зените, когда они добрались до высоких пушистых кустов. Булька вдруг остановился как вкопанный и поднял голову, принюхиваясь к воздуху. Сейчас и Макс уловил: из-за кустов пахло дымом.

- Они где-то близко! - заключил Макс и низко пригнулся, опасаясь, что неведомые похитители заметят их.

Булька упал на пузо и пополз вперед, через кусты, нетерпеливо поскуливая. Макс мужественно, несмотря на уколы веток, передвигался вслед за ним по-пластунски. Вскоре пес замер, обернулся и тихо хрюкнул. Макс обогнул его массивную тушу и улегся рядом. Прямо перед собой он увидел несколько хижин, сплетенных из веток. Они подобрались так близко к селению, что, вздумай Макс протянуть руку, он мог бы коснуться одного из шалашей. Людей видно не было, зато откуда-то раздавались их голоса. Что они говорят, Макс понять не мог, но звучавшее в них свирепое торжество заставило его нервничать.

- Пошли поближе, - шепнул он псу и, согнувшись, быстро перебежал к хижине.

Выглянув оттуда, он увидел небольшую утоптанную поляну, на которой топтались обитатели селения. Вне всяких сомнений, это были люди. Смуглые, низкорослые, наряженные в балахоны из грубой небеленой ткани, похожей на дерюгу, они, воздев руки, дружно скандировали какую-то фразу на незнакомом Максу языке. Посреди поляны, на высоком каменном пьедестале, стояло жуткое изваяние, которому, похоже, и молились сейчас дикари. Статуя изображала молодую женщину, лицо которой было искажено злобной гримасой, а руки вытянуты вперед, словно она собиралась кого-то схватить. Начиная от талии тело женщины превращалось в змеиное, которое тремя кольцами обвивало пьедестал. В глазах статуи горели и переливались желтые прозрачные камни, создавая впечатление жизни.

- Ла-ми-я, ла-ми-я! - взывали дикари.

Полог, висящий на входе в самую большую хижину, отодвинулся в сторону, и оттуда вышел еще один обитатель селения, при виде которого остальные попадали ниц. Судя по важному виду, а также по многочисленным костяным украшениям, болтавшимся на шее, это был местный вождь, или колдун. В руках он держал большой острый нож. Следом за ним вышли еще двое дикарей, волоча под руки связанного Ромку. Лицо мальчишки выражало ужас и отчаяние. Шаман сделал знак - и воины поставили Ромку перед статуей женщины, затем один из них почтительно поднес колдуну большую чашу. Насколько Макс мог догадаться, дикари собирались принести мальчишку в жертву своему божеству, чаша же, видимо, нужна была для сбора крови. То ли шаман собирался окропить ею статую, то ли напоить своих подданных - над этим Макс задумываться не стал. Он прикидывал, скольких дикарей он сможет уложить, прежде чем остальные набросятся на него. Выходило, не больше трех… К тому же, остальных своих друзей он не видел, и мог только гадать, успели ли их принести в жертву, или где-то оставили до следующего случая.

- Что делать, Булька? - в отчаянии прошептал Макс.

Тем временем, прокаркав что-то про ту же ламию, колдун поднес нож к шее Ромки. Медлить дальше Макс не мог. Он выхватил меч и кинулся вперед, но зеленый вихрь, пролетевший мимо, чуть было не сбил его с ног. Чудовищный бросок - и челюсти пса сжали руку, занесенную для удара. Раздался хруст. Секунда - и рука, отделенная от тела, упала на землю, а шаман скорчился в пароксизме боли. Струя крови ударила в статую, спустя мгновение колдун упал к ногам Ромки с порванным горлом, а Булька обернулся к застывшим от ужаса воинам. Макс, не дожидаясь исхода, но догадываясь, каким он будет, подбежал и обхватил Ромку поперек туловища.

- Ага! Так вам! Дай им, Булька! - воинственно вопил мальчишка, вырываясь из рук Макса.

- Да погоди ты, дай я тебя развяжу! - пропыхтел Макс, оттаскивая Ромку за ту хижину, где еще недавно сидел сам.

Распутывая тугие веревки, он спросил:

- Где остальные?

- Там, в том вон шалаше! - Ромка освобожденной рукой указал на хижину, из которой его вынесли воины.

- Все целы?

- Все. Только Аня плачет сильно, а Виктория… матерится, - смущенно признался мальчик.

- Сиди здесь, я сейчас, - приказал ему Макс, направляясь к месту заточения пленников и стараясь не смотреть на происходящее около статуи.

Макс держал меч наготове, на случай, если кто-нибудь из дикарей вздумает напасть на него. Но этого не случилось. Пятачок вокруг статуи был залит кровью, а каждый прыжок Бульки прибавлял один труп к уже валявшимся на земле. Те, до кого пес еще не успел добраться, даже не пытались оказать сопротивление. С выпученными от ужаса глазами, оскальзываясь на лужах крови, люди пытались спастись, но тщетно.