Скотт Туроу - Судебные ошибки

• Название: Судебные ошибки
• Автор: Скотт Туроу
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига, Харвест
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036994-8, 5-9713-2424-1, 5-9578-4121-8, 985-13-7936-0

Вызволить осужденного из камеры смертников, доказав его невиновность...

Именно это предстоит сделать адвокату Артуру Рейвену — он назначен защитником Ромми Гэндолфа, приговоренного к казни за тройное убийство.

Такие дела приносят адвокатам славу.

Шанс добиться оправдания действительно есть: настоящий убийца неожиданно признался в содеянном!

Однако слишком многие не хотят, чтобы приговор был пересмотрен: нечистая на руку судья, амбициозный детектив, проводивший расследование, прокурор, считающая дело Гэндолфа лишь ступенькой карьеры. Слишком многое, оказывается, связывает тех, кто следит за соблюдением законов, и тех, кто их нарушает.

И потому дело, за которое берется Артур Рейвен, становится для него не только чрезвычайно сложным, но и очень опасным…

---

— Очень приятно видеть вас снова, — сказала Сьюзен. — Я рада, что у Артура такая славная подруга.

Артур повел сестру в дом. Джиллиан осталась у двери, чтобы выкурить сигарету. Она чувствовала себя растроганной. Когда Артур вышел, никогда не плакавшая Джиллиан смахнула слезы. Артур это заметил. Когда они ехали к дому Даффи, она объяснила, что наконец увидела Сьюзен такой, какой та могла быть. На нее словно бы уставилась из темного леса пара глаз. Артур размышлял над ее словами около минуты.

— Знаешь, — сказал он, — для меня эта личность, женщина, с которой ты только что разговаривала, лишь тень той девочки, с которой я вместе рос.

— Она в детстве была здоровой?

— С шизофрениками обычно так и бывает. Болезнь возникает неожиданно. Сьюзен было четырнадцать лет. И о болезни никто не догадывался. Видишь ли, она была эксцентричной. Играла в солдатики. Для девочки это необычно. Хранила камешки с речного берега, и ей необходимо было выяснить, сколько лет каждому. Не могла спать, пока не разложит их в хронологическом порядке. Но мы все считали ее блестяще одаренной. Собственно, так оно и есть. А потом однажды она встала голой в углу своей комнаты и не хотела выходить. Вся перемазалась собственным дерьмом. Сказала, что бабушка вышла с того света и сказала, что родители говорят о ней с помощью особого кода.

Эта сцена, — со вздохом сказал Артур, — встает у меня перед глазами, словно ярко освещенная киноафиша. Встает всякий раз, когда я вхожу в дом повидать Сьюзен. Ведь то было одно из тех мгновений, когда сознаешь, что вся твоя жизнь полностью переменилась.

— Видимо, это было ужасающе.

— Вот именно. По крайней мере для родителей. Услышав слово «шизофрения», они поняли, что обречены. И были правы. Мать через два года ушла. Мне, когда Сьюзен заболела, было девять лет, и я не знал, что думать. Знаешь, правда — неприятная правда — заключается в том, что я помню, как чувствовал себя счастливым.

— Счастливым?

— Она была очень умной. Очень красивой. Великой Сьюзен. Мысленно я всегда так называл ее. И вдруг она оказалась отброшенной в сторону. Я съеживаюсь при этом воспоминании. Дело не только в моей ребячливости. Я ведь был совершенно не прав. Самым глупым, смешным, печальным является то, что я до сих пор ее боготворю. Может, чувствую себя обязанным боготворить, чтобы кто-то на земле по-настоящему знал, как это трагично. Великая Сьюзен, — снова произнес Артур.

— Да, — сказала Джиллиан.

Артур остановил машину у тротуара перед домом Даффи. Джиллиан смотрела на приземистое бунгало, но не хотела прекращать разговор.

— У меня был такой же брат, — сказала она. — Которого я боготворила.

— Вот как?

— Да. Карл. Он был моим любимцем. На четыре года старше меня. О, — произнесла она в неожиданном приливе чувств, — Карл был великолепным. И необузданным. Я обожала его.

— Где он теперь?

— Погиб. Разбился на мотоцикле. Окончил жизнь в восемнадцать лет. — Джиллиан откашлялась и объявила: — Он был первым мужчиной, с которым я спала.

Через несколько секунд Джиллиан нашла в себе решимость повернуться к Артуру. Он неотрывно смотрел на нее, то был недоумевающий, задумчивый взгляд. Она видела, как он старается понять, что для нее это значило. И вновь неожиданно поняла, каким взрослым стал Артур Рейвен.

Джиллиан обнаружила, что курит, не думая о том, что портит атмосферу в превосходной машине Артура.

— Я шокировала тебя, — сказала она.

— Конечно, — не сразу ответил Артур.

— Да, — сказала Джиллиан. Защелкнула сумочку и хотела выбросить сигарету, но потом напоследок затянулась. — Конечно, это шокирует. Я, в сущности, никогда не знала, как на это смотреть. Поэтому, честно говоря, совсем об этом не думаю. Потому что хотела этого. Со временем, с годами появилось чувство неловкости. Но тогда я была довольна.

Для четырнадцатилетней это было очень важно, но не несло в себе ничего дурного. Будучи судьей, Джиллиан запросто выносила приговоры мужчинам — отцам, отчимам — за растление детей и считала их поведение непростительным. Однако ее собственный опыт находился за пределами закона. Она была готовой и соблазнительной. И так любила Карла, что не хотела возлагать на него вину даже в памяти. Они всегда были любимцами друг друга. С раннего возраста между ними существовало некое взаимопонимание, обычно выражаемое красноречивыми взглядами. Карл бывал ее союзником, когда она сражалась с родителями. Многие молодые женщины жаждали его внимания и его красоты. Однажды ночью Карл вернулся домой пошатываясь. Крепко обнял ее. Она прижалась к нему. Природа взяла свое. Наутро он сказал ей: «Я больший негодник, чем думал». «Мне понравилось», — ответила она ему. Потом это случилось еще дважды. Она прислушивалась, ожидая, когда он вернется, и приходила к нему. Она к нему. Потом Карл стал запирать дверь своей комнаты и гневно отчитал ее, когда она осмелилась спросить почему. «Иногда я вспоминаю, что сделал, и готов оторвать себе уши. Это безумие, Джил. Безумие». Она сумела вызвать у себя неприязнь к нему. Это было самым мучительным. В последние несколько месяцев до его смерти они почти не разговаривали.

— Когда он погиб, я хотела умереть. Думала о самоубийстве. Строила планы, как покончить с собой. Обсуждала их с подругами. Повеситься. Застрелиться. Утопиться. Хотела броситься под поезд — я уже прочла «Анну Каренину». А потом какое-то время даже жгла себя сигаретами. Там, где никто не мог видеть. Но все прошло. Я перестала так себя вести. Перестала думать об этом, о том, почему мне хотелось смерти. Люди совершают странные поступки, когда взрослеют. Все без исключения. Мы переживаем их. Но в случившемся для меня ничто не соотносилось со словом «растление».

Джиллиан опустила взгляд и обнаружила, что собирается зажечь еще одну сигарету. Левая рука с зажигалкой была твердой, но сигарета в правой дрожала между пальцами.

— Я никому не рассказывала об этом, Артур, — сказала она. — Ни единому человеку.

Она набралась смелости взглянуть на Артура, который изучающе смотрел на нее.

— Ты не сознаешь, что делаешь, так ведь? — спросил Артур. Значит, и он это понял.

— Нет, — ответила она.

Взявшись за руль, Артур придвинулся к ней. Лицо его оказалось в нескольких дюймах от ее лица, и он спокойно заговорил:

— Когда взрослеешь с таким беспокойным человеком, как мой отец, то долгое время стараешься понять, что есть в мире такое, чего действительно стоит бояться.

Продолжая глядеть ей в глаза, он протянул руку и открыл пассажирскую дверцу.

— И я тебя не боюсь.

23 19 нюня 2001 года Звонок доктору Кеворкяну

Было уже больше половины шестого, когда Ларри связался с Мюриэл и согласился, что в аэропорт им нужно ехать порознь. Морли со Старчеком быстро приехали в город, двигаясь навстречу потоку, однако на отрезке дороги, именуемом «соединитель», попали в пробку. По радио объявили, что неподалеку от Тер-нер-Филд грузовик занесло на обочину. В четверть седьмого запиликал сотовый телефон Ларри. Мюриэл звонила из такси. Она выехала на полчаса раньше, но теперь находилась всего на две мили ближе к аэропорту.

— Загораем, — сказала Мюриэл.

К этому времени она, как обычно, рассмотрела все возможности и составила план. На рейс «Дельты» в 8.10 все билеты были заказаны, в списке ожидающих впереди них было восемнадцать человек; воспользоваться самолетом другой авиалинии не представлялось возможным, так как их билеты были куплены по правительственной расценке. Поэтому Мюриэл забронировала два места на ранний утренний рейс и взяла два номера в отеле аэропорта.

Когда Ларри пятьдесят минут спустя приехал в аэропорт, Мюриэл была в вестибюле со своими сумками и за тысячу миль руководила прокуратурой по телефону. Дело по убийству с целью ограбления разваливалось обычным образом — все свидетели, даже те, которые давали показания перед большим следственным жюри, теперь заявляли, что ошиблись при опознании подсудимого. Судья Гаррисон, считавший, что после его увольнения из прокуратуры дела перестали рассматривать по правилам уголовного судопроизводства, вел себя нестерпимо. Мюриэл санкционировала заявление в федеральный апелляционный суд с просьбой призвать Гаррисона к порядку.

— В этом цирке каждый день новый клоун, — сказала Мюриэл.

Отдала Ларри ключ от его номера, но они оба не обедали и решили пойти прямо в ресторан. Ларри чуть не подскочил от радости, когда официантка предложила выпивку. Заказал себе «бойлер-мейкер»[17], но первым делом выпил залпом почти все пиво. Одежда его липла к телу, он снял легкую спортивную куртку и бросил ее на спинку свободного стула. В этом городе они чувствовали себя не лучшим образом. И погоня за Коллинзом не принесла Ларри облегчения. Он рассказал Мюриэл эту историю. Та весело смеялась, пока Старчек не дошел до того, как Коллинз сказал, что его дядя говорил истинную правду и что он сам каждый вечер просит Иисуса простить ему то, что они причинили Гэндолфу.