Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

• Название: Зимний излом. Том 1. Из глубин
• Автор: Вера Камша
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16920-7

Невозможное все же случилось. То ли волей высших сил, то ли золотом и интригами таинственных гоганов принц-изгнанник Альдо Ракан занял столицу предков. Король Фердинанд Оллар в плену. В плену и непобедимый Рокэ Алва, обменявший свою свободу на жизнь Фердинанда.

Свято верящий в свое божественное происхождение, Альдо с упоением готовится к коронации и возрождает древние порядки. Счастлив и обретший себя в служении делу Раканов Ричард Окделл, но принцесса Матильда и принявший из рук Альдо маршальскую перевязь Робер Эпинэ в ужасе от того, чем оборачивается победа.

Тишина в столице, это тишина в центре смерча. Только зима и нависшие над границами Талига вражеские армии мешают сохранившим верность Олларам войскам ударить по захватчикам. Только чувство долга удерживает Робера рядом с Альдо, а время уходит. Пегая кобыла, древняя вестница смерти, ходит по кругу, и круг этот все шире.

---

Конечно, в бою и в походе лошади лучше Соны не сыскать, но во время коронационных церемоний глава Великого Дома должен ехать на жеребце. Так было в гальтарские времена, и так будет теперь. Что ж, придется купить линарца, потому что связываться с Моро Ричарду не хотелось. Пусть с черной тварью возится Робер, а герцог Окделл не желает свалиться с коня на глазах сюзерена и всяческих приддов.

Юноша вытянул из лежащего на столе черного сафьянового бювара лист нухутской бумаги и крупным почерком написал: «Жеребец для парадных выездов – 5 тысяч». Меньше не выйдет. Повелитель Скал может уступить лишь Его Величеству, но не равным и низшим, а найти коня лучше Дракко непросто.

Воспоминания о лошади разбередили воспоминания о ее хозяине. Бывшем. Не то чтоб Дикон был обижен тем, как Оскар распорядился своим жеребцом, но Дракко более чем хорош. Почему Ворон отдал его Эпинэ, а не кому-то из своих офицеров? Не хотел вспоминать о Феншо или поддался минутной прихоти? Не все ли равно, главное – коня придется покупать. И не только коня, трат предстояло множество.

Повелителю Скал надлежало заказать портреты государя, отца и Алана Святого, обновить гардероб, заменить обивку хотя бы в приемной и в гостиной, и это не считая приданого для Айрис! По самым скромным подсчетам, требовалось не меньше пятидесяти тысяч талов, а у Ричарда на руках не было и половины, хотя Альдо для друзей не жалел ничего. Кроме особняка со всем содержимым, герцог Окделл получил двадцать тысяч. В Надоре на эти деньги жили несколько лет, но у столицы свои законы.

К счастью, в доме была прорва вещей, без которых можно обойтись: мебель, ковры, посуда... Одно оружие стоило сотни тысяч. Ричард без сожаления расстался бы с морисскими саблями и каданскими секирами, но как и кому их продать? Не Валентину же, хотя у Спрута деньги и водятся. Еще бы! Придды выжидали, а не поднимали восстаний, копили, а не тратили, зато теперь Повелитель Волн ни в чем себе не отказывает. Его серый сто́ит не меньше Дракко, а на коронации главы Великих Домов следуют друг за другом. Их будут сравнивать все кому не лень, значит, за коня придется отвалить не пять тысяч, а все восемь, если не десять. И еще надо поторопить портных и написать в Надор.

Дикон понимал, что вдовствующая герцогиня должна присутствовать на церемонии. Этого требовали память отца и законы Чести, но юноше мучительно не хотелось, чтобы мать приезжала. Повелитель Скал не мальчишка, которым помыкают родичи и друзья отца, но как объяснить это женщине, для которой чужие чувства ничего не значат?! Для всех будет лучше, если Мирабелла Окделл останется в Надоре, но как этого добиться? Юноша откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, прикидывая, как, не нарываясь на новую ссору, отговорить матушку от поездки. Это мог сделать эр Август, но бывший кансилльер в Багерлее, и к нему никого не пускают.

Робер из-за кольца причислил Штанцлера к негодяям и убедил в этом сюзерена. Дикон Иноходца понимал – кому понравится, когда твоих предков записывают в отравители, но Эпинэ после восстания отсиживался в Агарисе, а эр Август остался в Олларии. У тихой войны свои правила, в них есть место и кинжалу, и яду. Даже отец согласился на убийство Ворона, чего уж говорить о больном старике? До коронации Его Величеству будет не до бывшего кансилльера, но после Излома нужно уговорить сюзерена встретиться с узником самому, а не судить с чужих слов.

Ричард вытащил еще один лист и аккуратно вывел: «Месяц Зимних Скал 400 года К.С. Поговорить с Его Величеством об облегчении участи графа Штанцлера». Отец всегда записывал важные дела, но не потому, что боялся забыть. Дикон как-то спросил, зачем он это делает, и получил ответ: «Запись на бумаге – обещание, данное Создателю при свидетелях».

Песка в песочнице не оказалось, пришлось зажечь свечу и махать над ней бумагой, пока не высохли чернила. Насколько легче говорить с сюзереном, чем с матушкой и Робером, но без письма не обойтись. Если этого не сделать, вдовствующая герцогиня Окделл станет направо и налево рассказывать, что ее сын перешел на сторону Раканов по воле матери. Будь это правдой, Ричард сжал бы зубы и стерпел, но он пытался убить Ворона во имя любви и Чести.

Что же делать? Матушка останется в Надоре по приказу короля, но Альдо никогда не нанесет оскорбления вдове Эгмонта, да и Дик не посмеет просить сюзерена о подобной услуге. Айрис тоже не помощница, Ричард мог лишь гадать, какие страсти бушевали в Надоре, когда сестра сбежала в столицу. Айри и матери лучше не встречаться, но что-то делать нужно, причем немедленно! Хорошо бы послать гонца прямо сейчас, пока тот же Наль сдуру не написал о том, про что лучше помалкивать...

Наль! Вот оно! Кузен отказался подделать письмо перед варастийской кампанией, но теперь он поможет. Всего-то и дел – заменить «Ночь Зимнего Излома» на «Весеннего», а потом, когда будет поздно, извиниться за «ошибку». Да, это выход!

Ричард дважды дернул серебристый шнурок, вызывая дежурного лакея, доставшегося юноше в наследство от Люра. После убийства маршала Ричард, искренне симпатизировавший Симону, взял его людей к себе и не прогадал. Люра, несмотря на более чем скромное происхождение, был прекрасным полководцем, отличным воином и достойным человеком. Под стать ему были и подчиненные – умные, честные, преданные.

– Монсеньор? – Джереми Бич почтительно поклонился. Новенькая черная с золотом ливрея превратила бравого капрала в слугу из хорошего дома, но военная выправка давала себя знать. Дику это нравилось.

– Разыщите виконта Реджинальда Лара. Это мой кузен. Раньше он жил у церкви Святой Иларии. Мне он нужен немедленно.

– Слушаюсь, Монсеньор, – на лице Джереми читалось некоторое сомнение, – а если виконта не окажется дома? Должен ли я его искать и как долго?

Не окажется дома? Это вряд ли. Наль – домосед, а его распрекрасное казначейство закрыто, хотя странно, что кузен до сих пор не объявился. О чем, о чем, а о возвращении герцога Окделла знает весь город.

– Если его нет, узнайте, куда он уехал и когда вернется. Если в городе, вытащите хоть из-под земли. Вам ясно?

– Да, Монсеньор.

– Поторапливайтесь.

2

Встрепанная пятнистая кошка выскочила из подворотни и заячьими прыжками помчалась через улицу. Робер Эпинэ, помянув кошачьего повелителя, осадил коня, и тут сбоку что-то свистнуло. Жанно Пулэ, сдавленно охнув, ткнулся в конскую гриву, громко выругался сержант Дювье, кошка на той стороне обернулась, осев на задние лапы. Любопытство было сильнее страха.

– Монсеньор! Вы не ранены?

– Нет, – Эпинэ покосился на бросившихся к заколоченному особнячку южан. – Посмотрите, что с Жанно.

Бессмысленный приказ. С Жанно ничего нет и уже никогда не будет. Целились в одного, вмешалась кошка, и смерть в очередной раз досталась другому.

– Монсеньор, он мертв.

– Родичи у него есть?

– Кажется, три сестры где-то в Пуэне, – припомнил Сэц-Ариж, после возвышения Карваля угодивший в капитаны герцогской охраны. – Незамужние.

Робер молча кивнул, глядя на залитые солнцем крыши. На одной из них прятался враг, имевший все права на ненависть и месть, но поймать его следовало. Или попытаться поймать.

– Пошлите людей! – Девушкам нужно приданое, и герцог Эпинэ даст его сегодня же. Пока жив и может это сделать. – Пусть обыщут дворы.

– Уже пошли, – под глазами Никола лежали темные круги, хлеб военного коменданта сладким не был, – ищут.

– Тебе не кажется, что нам здесь не рады? – пошутил Иноходец, но шутка не удалась.

– Не нам, – буркнул военный комендант столицы, – а вашему Ракану.

– Я сто раз говорил, – устало бросил Робер, – любой из твоих людей может отправляться в Эпинэ, только пусть скажет, чтоб его не искали, а то...

«А то» может означать перерезанное горло, нож в спине, проломленный череп. Оллария не сопротивлялась, но и не покорилась. Горожане прятали глаза и ходили по стеночке, а солдаты то и дело исчезали, и это далеко не всегда было дезертирством, хотя случалось и оно.

– Мы не уйдем, – на физиономии Никола обида мешалась с возмущением, – но заложников с завтрашнего дня я брать буду. На тех улицах, по которым мы больше всего ездим.

– Ты уверен, что без этого не обойтись?

Зачем спрашивать? Карваль всегда уверен в своих словах и в своих делах.

– Лучше заложники, чем повешенные. Я за их жизнь ручаюсь, а вот если на охоту выйдут северяне...

– Северяне возьмутся не за горожан, а за нас. Если не сцепятся с дриксенцами. – Робер перехватил негодующий взгляд и добавил: – Я о настоящих северянах. Тех, что у фок Варзов и старшего Савиньяка, а нам с тобой досталась сволочь из внутренних провинций. Войны не видели, зато как грабить – они первые.

– Ублюдки, – припечатал Никола. – Нет, за Кольцом нам делать нечего. Эпинэ от Кольца до Рафиано, восемь графств, и все, хватит! Правильно вы решили.

Он ничего не решал, просто позволил Никола, Пуэну, Сэц-Арижу обманывать себя и других. Альдо не мешает Мэллит думать, что она любима. Повелитель Молний разрешает южанам считать себя своим будущим королем. Самый подлый вид вранья!