Денис Юрин - Имперские истории

• Название: Имперские истории
• Автор: Денис Юрин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030301-7, 5-9660-1576-7

Приключения героев «Самого сердитого гнома» и «Одиннадцатого легиона» продолжаются!

Суровый Пархавиэль Зингершульцо скитается по дорогам Империи, пытаясь найти своего боевого друга Гифера, а натыкается на искусную воровку Флейту!

Эльфийка Джер, учившая искусству меча Дарка Аламеза, вступает в тайную организацию, пытающуюся изменить мир к лучшему…

Граф Гилион, граф Карвол и Анри Фламер заключают, скрепя сердце, нелегкий союз…

Охота за древним манускриптом, в котором зашифрован секрет призвания в мир величайшего воина времени и пространства, начинается!

---

Денис Юрин Имперские истории

История 1 Сезон дождей

Не кабак, а помойка какая-то! Надо же было опуститься до такого свинства: крыша течет, на полу грязь мокротная, а стены… к стенам прикоснуться страшно… прилипнуть можно. Ну и гвалт здесь стоит, ну и звуки, как будто поросята перед забоем визжат. Оно и понятно, люди, у них со свиньями много общего, даже внутренности почти одинаковы. Интересно, от чего сильнее воняет: от прогнивших стен, от нечистот на полу или от потных деревенщин, не удосуживающихся хотя бы раз в день умыться и не стесняющихся портить воздух там, где едят? Вопрос сложный, так сразу и не ответишь. К сожалению, вникать в суть этой проблемы мне все же придется, мне здесь ночевать…

Старенькая широкополая шляпа, бывшая когда-то ярко-зеленой, а ныне цвета болотной тины, пропиталась водой, как банная губка. Тонкие струйки холодной жидкости ниспадали с отвисших, рваных краев и устремлялись вниз, торопясь стать неотъемлемой частью грязного месива, густо покрывавшего скрипучий деревянный пол постоялого двора. Разъехавшиеся по швам сапоги со стертыми подошвами и серая накидка с парой неумелых заплат тоже были насквозь промочены непрерывно льющим уже вторую неделю ливнем.

Октовий в имперской провинции Амария – месяц дождей и размытых дорог. Жизнь замирает, жители прячутся по теплым домам и снова начинают заниматься делами, только когда пришедшие с северных гор морозы высушат разбухшую от влаги древесину и покроют вязкую жижу под ногами толстым слоем льда.

Жар заполненного до отказа людьми помещения помог замершему в нерешительности у порога юноше немного согреться. Грубая холщовая ткань одежды не высохла, но пропитавшая ее влага стала теплой. Промерзшее тело перестала бить мелкая дрожь. Едва успев снять отяжелевшую шляпу, юноша быстро отскочил от прохода и забился в темный угол. Многочисленная толпа ввалившихся в придорожный кабак крестьян чуть ли не сбила его с ног.

Высоченные, крепкие мужики с детства привыкли не только к тяжелому труду на полях господина, но и к капризам своенравной погоды. Начавшийся примерно дней на десять раньше обычного срока сезон дождей не смог нарушить их планов, не смог помешать их молодым, пышущим здоровьем и силой организмам отравить себя мутным, высокоградусным пойлом и овсяно-овощной кашей, называемой в здешних местах «мербом».

Юноша протяжно шмыгнул носом, втянув в себя поглубже намеревающуюся вот-вот хлынуть потоком противную, вязкую слизь, и протер ладонью мокрое лицо. Красные, слезящиеся глаза подростка пробежались по шумному залу, оценивая собравшийся в нем контингент и степень исходившей от него угрозы. Близилась полночь, хотелось спать. Юноша устал, промок и простыл, ему были нужны не неприятности, а тепло очага, горячая похлебка и покой. Его представления о счастье ограничивались в эту ночь мечтою о маленьком, спокойном уголке, в котором можно было отогреться с дороги, поесть и, свернувшись калачиком, подремать до утра, мечтою призрачной и едва ли осуществимой.

Большинство клиентов невзрачного заведения составляли скучающие без работы крестьяне из окрестных деревень. Они громко кричали, размахивали руками, хохотали, о чем-то спорили и распевали непристойные песни. Ночевать за одним столом с веселящимися компаниями не хотелось. Мало того что докучливые, настырные деревенские парни стали бы задавать глупые вопросы и непременно попытались бы как можно глубже засунуть перепачканные мербом носы в его дела, они обязательно нашли бы повод, чтобы придраться и почесать мозолистые ладони о его и без того ноющий от боли затылок. Не по годам опытный юноша догадывался, чем наверняка закончилось бы подобное общение: его или накачали бы мутной жидкостью, или бы просто избили… не со зла, а от скуки, ради потехи.

Проезжих было немного, человек десять, не более. Они держались особняком и сидели вместе за длинным угловым столом. Двое портняжек из города вместе с седовласым подмастерьем, писарь или иной мелкий клерк из городской управы, мелкопоместный дворянин в стоптанных башмаках и с дырой на камзоле, супружеская чета зажиточных горожан, кучер и солдат-инвалид. Люди разного достатка и разных сословий, объединенные в эту ночь лишь одним: они ужасно боялись разгулявшейся толпы крестьянской молодежи. Фактор немаловажный, в особенности если учесть, как не любили в деревнях «зазнаек», живущих за стенами славного города Отис, и сколько уже было выпито нет-нет, да кидавшими угрюмые взгляды в сторону горожан крестьянами.

Единственной причиной, почему недружелюбные взгляды не перешли в грубые выкрики, а скамьи с табуретами не залетали по воздуху, был маленький отряд вооруженных людей, занявших лучший в корчме стол, стол прямо возле пылавшего жаром очага. Солдат было шестеро, все преклонных лет и, видимо, пережили многие войны. Отсутствие тяжелых пехотных кирас или прошитых стальными пластинами кавалерийских курток подсказало немного сведущему в обмундировании юноше, что воины не служили в имперской армии. Скорее всего это были ветераны, решившие на старости лет податься в охрану к какому-нибудь богатому вельможе, графу или маркизу. Несмотря на преклонные годы, воины не походили на дряхлых стариков. Отменная выправка, сила и резкость движений, состояние кольчуг и мечей, а также многие другие мелкие детали давали однозначно понять окружающим, что в случае возникновения беспорядков ветеранам потребуется не более трех минут, чтобы очистить помещение от бузотеров и даже не обнажить при этом оружия. Подогретые спиртным деревенские смутьяны время от времени недовольно косились в сторону солдат, но, чувствуя силу, сдерживали свой молодецкий пыл. Когда один из воинов повернулся к входу лицом, юноше наконец-то удалось разглядеть сине-желтый герб на белоснежном яке, надетом поверх блестящей кольчуги, – три птицы, парящие в облаках.

«Герб не местный, в геральдической книге провинции Амария не значится, значит, вельможа заезжий. Наверняка он здесь, отдыхает на втором этаже. Ехал по делам и застрял из-за непогоды. Конный по слякоти промчится, пеший по бездорожью пройдет, а экипаж и версты не проедет, завязнет… – пришел к заключению юноша, немного согревшись, но так и не решившись отойти от порога. – Посидит-посидит изнеженный господин пару деньков в захолустье, а потом плюнет на дорогие одежды и на дождь, в морду лица хлещущий, и поскачет верхом. Стражу с собой возьмет, а парочку вояк здесь оставит, добро в дорожных сундуках охранять. Интересное дельце может получиться… хотя нет, слишком опасно, уж больно охрана у него бдит. Вон тот усач, так на меня зыркает, прямо бельм не сводит!»

Действительно, один из стражников почтил вниманием топтавшегося у входа бродяжку. Оно и понятно: времена смутные, по дорогам да трактам много всякого сброда шатается. Нужно быть всегда начеку, а то или кошель в суматохе срежут, или коня уведут. Осмотрев подозрительного паренька с ног до головы, охранник недовольно хмыкнул, что-то пробормотал себе под нос и вернулся к выпивке. Подозрения подозрениями, а жалкий внешний вид еще не повод, чтобы выгонять продрогшего бедолагу под проливной дождь.

Основной вопрос по-прежнему оставался нерешенным. Прошло уже более десяти минут, а юноша до сих пор так и не знал, за какой из столов подсесть. Горожане не пустили бы к себе юного путника, выглядевшего, как неудачливый бродяжный воришка. О том, чтобы попытаться присесть за стол стражи, не могло быть и речи. Ветераны не чурались общества лишь пышнощеких кухарок в заляпанных жиром передниках и в поношенных платьях с вызывающе расширенными декольте. Уже в четвертый раз взгляд юноши скользил по залу и не находил подходящего места для отдыха. Несчастному страннику оставалось или усесться на пол у двери, или, разжалобив хозяина корчмы, уговорить его позволить переночевать в амбаре. И тот, и другой варианты не были хорошим выходом, больной организм подростка уже не мог переносить ни сырости, ни сквозняков.

Неожиданно взгляд юноши остановился на погруженном в полумрак закутке под лестницей на второй этаж. Половину маленького пятачка занимал высокий, широкий табурет на удлиненных ножках, как стол, уставленный мисками и кружками. Рядом, на перевернутом на бок пивном бочонке важно восседал упитанный, обросший, как леший, черноволосый гном и, не обращая внимания на царивший вокруг бардак, быстро шерудил тонувшей в огромной ладони деревянной ложкой. Это был шанс, который уставший путник просто обязан был использовать. Ни один из мускулистых деревенских парней не стал бы задирать низкорослого крепыша. Обычно мужики навеселе пристают лишь к тем, кого считают слабыми и беспомощными, а о гномах издавна ходила дурная молва. Одни считали их злыми колдунами, а другие – жестокими бандюгами; угрюмыми, замкнутыми в себе душегубами, для которых человека зарезать все равно что бездомному коту пинка дать.