Юлия Остапенко - Тебе держать ответ

• Название: Тебе держать ответ
• Автор: Юлия Остапенко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-04778

Раз в поколение, волей богини Яноны, рождается Тот, Кто в Ответе, человек, каждый — пусть и самый ничтожный — поступок которого оказывает огромное воздействие на мир Бертан. Ныне жестокая милость Яноны избрала своей мишенью Адриана Эвентри — мальчишку из дикого клана, погрязшего в давней кровавой междоусобной распре.

Божественная шутка может дорого обойтись миллионам людей — если Адриан, оглушенный ужасом и чувством вины, не научится ежеминутно, ежесекундно делать правильный выбор…

Судьба клана — или судьба страны?

Подвиг — или преступление?

Люди — или боги?

Бездействие — или поступок?

Тот, Кто в Ответе, должен решать снова и снова…

---

— У меня его нет, — пожал плечами Эд. — Как-то, знаете ли, руки ещё до этого дела не дошли. Вы не могли бы зайти попозже? Скажем, вечерком?

Несколько мгновений Фокстер молчал. Эд почти видел, как напряжённо он пытается подобрать для него наиболее подходящий эпитет, при том не слишком обидный — оскорблять противника человека, чьим секундантом ты являешься, считалось невероятной низостью. Однако «милордом» Фокстер назвать Эда никак не мог, а нейтральное «сударь» не содержало необходимого экспрессивного заряда. Поэтому в конце концов он проглотил своё возмущение и сказал совершенно ровно:

— Будьте любезны немедленно написать человеку, которого вы желаете видеть своим секундантом. Я готов подождать.

— Это очень любезно с вашей стороны. Погодите тогда, мне надо подумать. Хм… А почему вы не пьёте? Это хорошее вино. У меня не бывает плохого.

Он подёргал за шнурок звонка. Лакей, видимо, подслушивал за дверью, потому что явился почти тотчас.

— Бумагу, перо и чернила, — распорядился Эд и, рухнув в кресло, растерянно посмотрел на стоящего Фокстера, неотрывно глядевшего на него в точности тем же взглядом, что и Магда несколько минут назад.

— А вас ведь не было вчера в «Роге», правда? — спросил Эд. — По-моему, не было.

— Я пришёл позже.

— А! Ну и? Вам рассказали, как глупо у нас с Бристансоном получилось? Молог знает что…

— Собираетесь извиниться? — немедленно спросил Фокстер.

Эд изумлённо посмотрел на него, потом расхохотался.

— Извиниться? Помилуйте! Он только что по роже мне не надавал, жаль, его остановили. И знаете, из-за чего весь сыр-бор?..

— Кто ваш секундант, сударь? — багровея, прошипел Фокстер.

Эд задумался.

— Даже не знаю… Может, вы мне скажете?

— Я?!

— Конечно, вы, — прямо глянув на него, кивнул Эд. — Вы ведь лучше меня знаете, кто в этом треклятом городе ненавидит меня меньше остальных, а кто больше. Мне-то, как правило, они об этом не говорят.

— О, вы преувеличиваете, — с презрением ответил Фокстер. — Поверьте, в этом треклятом городе нет ни одного человека, который бы вас ненавидел.

— Хотите сказать, что меня всего лишь презирают, не опускаясь до ненависти? — уточнил Эд. Фокстер уставился на него. Это всегда восхищало Эда в нём и таких, как он: они могли сколько угодно плеваться ядом в завуалированной форме, но совершенно терялись, если он переводил их намёки на нормальный язык. — Пожалуй, но это только в Верхнем Сотелсхейме. В Нижнем дела обстоят несколько иначе, однако тут вы, я так понимаю, не слишком компетентны.

Вошёл лакей, неся письменные принадлежности. Поза Фокстера, видимо, со стороны смотрелась весьма красноречиво, потому что лакей с интересом покосился на гостя и тут же удрал за дверь.

— Что? — раскладывая бумагу на столе, полюбопытствовал Эд. — Вы тоже хотите вызвать меня на поединок?

— Нет!

— Ну и хорошо. Дали б боги завтрашний пережить. Рико Кирдвига знаете?

Кажется, совершенно перестав улавливать нить беседы, Фокстер деревянно кивнул.

— Ну и как он?

— Прошу прощения?

— Как он вам? В том смысле, что он благороден, не правда ли? Хорошо воспитан и всё такое. Я, правда, не в курсе насчёт его заслуг перед конунгом и кланом, но это, по-моему, в данном случае не важно.

— Эфрин, что вы несёте?

Эд коротко улыбнулся.

— Рико Кирдвиг устроит вас как мой секундант?

Фокстер расправил плечи. Его облегчение от близкого конца разговора было почти осязаемым.

— Вполне.

— Ну и слава богам. Хорошо бы он согласился ещё. — Эд быстро нацарапал на бумаге несколько строк и, свернув свиток, обвязал лентой с цветами Фосиганов. Потом небрежно протянул Фокстеру. — Сами теперь решайте, проявлять ли мне к вам положенное, но совершенно неудобное в нашем случае уважение и посылать ли это со слугой. Или вы сэкономите себе и мне лишний час и отвезёте это Кирдвигу сами.

Фокстер вырвал свиток из руки Эда. Тот улыбнулся шире.

— Вы меня премного обязали. Я написал Рико, что согласен на любые условия, так что, надеюсь, вы сговоритесь быстро. Обсуждать примирение не пытайтесь, я дал ему указание не примиряться ни в коем случае.

— О примирении не может быть речи, — пламенно сказал Фокстер, и Эд кивнул. Конечно, не может. Когда ты, самоуверенный сотелсхеймский хлыщ, входил в эту комнату, а потом два часа мерил её шагами, ты только и думал, как бы спасти своего дружка от этой позорной дуэли. Но теперь ты сам потащишь его на поединок за шиворот, и не будь Бристансон первым на очереди, ты бы прямо тут вытащил меч и нашинковал из меня закуску к грядущей свадьбе дражайшего Сальдо. Но не выйдет, нет. Я дерусь с ним, а ты мне в этом поможешь.

— До завтра, — сказал Эд и, не вставая, небрежно протянул Фокстеру руку. Тот не принял её, ограничившись сухим кивком, и зашагал к выходу. Улыбнувшись, Эд опустил руку и сказал Фокстеру в спину:

— И ещё одно, Фокстер. Моё имя не Эфрин, а Фосиган. И если вы ещё хоть раз позволите себе подобную оговорку, я вызову вас. И вы не посмеете отказаться.

Несколько мгновений Тедор Фокстер стоял у порога, и тугие мышцы шеи так и перекатывались под кожей. Потом с грохотом распахнул дверь и размашисто вышел прочь.

Эд вытянулся в кресле и некоторое время блаженно потягивал вино, от которого так опрометчиво отказался его гость. Разговор с Фокстером приятно взбодрил его, и спать уже не хотелось. Меньше чем через час прибежал посыльный с запиской от Рико Кирдвига. Эд пробежал её глазами, удовлетворённо кивнул и отправился в фехтовальный зал.

3

Любят ли боги дуэлянтов — вопрос спорный и в некотором роде риторический. Жрецы Лутдаха, покровителя учёного люда, с давних пор ведут диспуты на эту тему, и не одна сотня гусиных перьев сломана в попытке написать сколько-нибудь авторитетное послание к мирянам на сей счёт. С одной стороны, поединок чести, призванный обелить или защитить имя клана, либо установить справедливость, либо подтвердить невиновность ложно обвинённого — такой поединок священен и угоден Гилас. С другой стороны, любое смертоубийство — прежде всего жертва Мологу, да будет проклято и забыто имя его. Имя Молога, однако, в народе и среди благородных господ поминалось уж слишком часто, чтобы быть забытым, и слишком часто благородные господа оскорбляли друг друга в пьяных сварах, чтобы Молог рисковал лишиться жертвоприношений. Кроме того, неясно было, как относятся к дуэлям остальные боги. И Лукавая Тафи, водившая рукой фехтовальщика, и Хитроумная Аравин, научавшая его обманным движениям, и даже Неистовая Янона, с восторгом принимавшая любое бессмысленное кровопролитие, имели в этом деле свой интерес. Что уж говорить о Дирхе-Меченосце, ратующем за справедливость и кару не иначе чем с помощью меча, и считалось даже, что мечи благородных дуэлянтов — не что иное, как тень от тени меча Молога, которую Черноголовый доверил носить своему сыну. Таким образом, честные поединки имели прочную и хорошо аргументированную теологическую базу, однако сильно отдававшую дьяволопоклонничеством, потому что получалось, что именно мечом Молога, в фигуральном смысле, размахивают драчуны, снося друг другу головы.

Посему жрецы Светлоликой Матери Гилас хотя и терпели это, как терпели храмы и алтари богов-детей Молога, были страшно недовольны положением вещей и не уставали увещевать конунга, что-де давно пора запретить эти возмутительные игры с божьей волей. Конунг внял лишь отчасти: формально дуэли были запрещены, и как противники, так и их секунданты подвергались выволочке, но наказывались только если смерть одного из них была нежелательна — к примеру, порождала лишнюю путаницу с наследованием в клане или иную политическую сумятицу.

Сегодняшний поединок вполне мог стать подобным прецедентом. А мог и не стать — всё зависело от того, убьёт ли Сальдо Бристансон Эда Фосигана, или будет убит им. В первом случае последствия были совершенно непредсказуемы: в качестве клановой фигуры Эд Фосиган был никто, меньше чем никто, и даже его вдова, скорее всего, утешилась бы довольно быстро. Однако в личном отношении к конунгу Эд Фосиган отнюдь не был никто, он был некто, и если хотя бы половина сплетен, бродивших вокруг конунговой опочивальни, была истиной, то не сносить Сальдо Бристансону головы. Эду Фосигану, буде ему случится убить Сальдо Бристансона, не сносить головы тоже, ибо Сальдо Бристансон был не просто женихом старшей дочери конунга — он был единственным прямым наследником клана Бристансон, одного из наиболее влиятельных и близких септ Фосиганов.

Поэтому, как ни крути, убивать никого не стоило. И если Эд изначально понял и принял это как данность, то Сальдо Бристансон дошёл до этого вывода далеко не сразу и не без помощи своего дружка Фокстера — и даже дойдя, никак не мог смириться, потому и буравил сейчас Эда ненавидящим взглядом, гневно сверкая чёрными глазами безупречно красивого, но сведённого судорогой ярости лица.