Андрей Уланов - Автоматная баллада

• Название: Автоматная баллада
• Автор: Андрей Уланов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17025-1

События, описанные в этой книге, сейчас выглядят совершенной фантастикой, а еще недавно казались фатально неизбежными. Она – о мире после Третьей мировой. Концепция «ядерного лета» придумана лично автором и с научной точки зрения являет собой ересь и чушь. Впрочем, идеи «ядерной зимы», равно как и все прочие сценарии последствий массового применения ЯО, пока не проходили проверки полномасштабным экспериментом. «Это всего лишь модель…»

И еще. Если вы не любите оружие – не читайте эту книгу. Вряд ли вам будет интересен рассказ о том, как оружие умеет любить.

---

Андрей УЛАНОВ АВТОМАТНАЯ БАЛЛАДА

Автор выражает глубокую благодарность участникам военно-исторического форума «ВИФ2НЕ» и особенно Борису, Седову, Максиму Попенкеру, Евгению Путилову и Александру Москальцу.

Оружие любит ласку, чистку

и смазку, все остальное – фигня.

Так говорил капитан Перовский,

а он был умней меня.

Глава 1

Вот я – детище прогресса,

Магазин от «АКСа»,

Тридцать медных духов смерти

У меня внутри сидят.

Я без дела не скучаю —

В ствол патроны досылаю

И не знаю, не гадаю,

Кто в чье сердце полетит.

Для меня они – близняшки,

Все двойняшки да тройняшки,

Сколько их таких вот было —

Мне вовек не сосчитать.

Я – вершитель чьих-то судеб,

Я не знаю, что за люди

Примут гибель полной грудью

От моих пять-сорок пять.

Дмитрий Волжский

САШКА

Я слишком поздно заметил эту жабу. Вдобавок Сергей в тот момент держал слегу в правой, и пришлось сначала толкнуть его в бок, прямо в болотную грязь. И лишь потом стрелять, чувствуя, как каждое движение затвора захватывает добрых полcта граммов вонючей жижи. Жаба медленно падала на нас, смешно растопырив лапки и сверкая белыми крючками ядовитых клыков, пули прошивали ее насквозь, не успевая раскрыться, уносясь куда-то в низкое пасмурное небо – а я-то знал, какие это живучие твари, жабы-гребешки, и знал, что ни один жизненно важный орган мои пули пока не задели.

Наконец она тяжело плюхнулась в полуметре от меня, и я двумя пулями в упор вышиб из нее тот комочек студенистой дряни, который эта нелепость природы почитала своими мозгами, разнес, в ошметки превратил проклятую плоскую головку, – и над трясиной вновь повисла тишина.

– Вот ведь сука, – побулькал Сергей, вставая. Я не мог говорить, чертова жижа залепила буквально все, и лишь коротко кивнул в такт его движениям. – И ведь, главное, что обидно, ничегошеньки с этой твари полезного не взять! С паршивой белки и то… – он с размаху пнул тушку носком сапога, оттопыренные лапки рефлекторно дернулись – Сергей с воплем отскочил назад и едва не свалился с тропы.

Вообще-то он был не совсем прав – болотники охотно пользуются жабьим ядом, намазывая им наконечники самострельных дротиков. Только для этого надо уметь правильно вырезать железы, да и умеючи – без толстых перчаток, с одним ножом… пакостной возни минут на десять-пятнадцать. Не, нам такое сто лет не надо.

– Ноги, мля, промочил из-за нее… в сапог затекло. Во, мля…

«Сказал бы я, куда мне затекло, – зло подумал я. – До захода меньше получаса осталось, а до островка, если будем идти в прежнем темпе, минут сорок. А если еще и над каждой туевой жабой материться, так и все пятьдесят!»

– Ладно, мля, – выдохнул Сергей. – Щас все равно ни хрена не сделаешь… поползли, что ли…

И мы поползли.

По дороге к островку мы падали еще три раза, причем последний раз Серега при… приводнился? не, приболотился особо неудачно – на правый бок, плечом вперед, как раз туда, куда за пять минут до этого перевесил мой ремень. Срань господня… и мать моя фреза… я уже говорил сегодня, что чертова жижа была буквально везде? Так вот, в тот раз ни фига она не была везде, зато в этот забралась в такие места, о которых я уже черт-те когда забыл. И было той грязи до… короче, два раза «да ну его на хрен» и еще столько же!

– Ниче, Саня, – бормотал Сергей, придерживая меня правой. – Ща доберемся до островка, запалим костерчик, я тя разложу, устрою, гы-гы, тряпочный массаж, как в лучшем блядском салоне… еще чуть-чуть потерпи.

Я не отвечал – мне было хреново. Вернее, мне было не просто хреново – ко мне вплотную подбирался маленький полярный зверек зеленоватого оттенка. Зеленоватого, как эта проклятая жижа, которая теперь вытекала из меня… ох, как я счастлив, что Серега тащит меня сейчас в таком положении, что эта дрянь из меня хоть понемногу капает. Но все равно – господи, как мне хреново! Господи! Ну на кой ты придумал и сотворил болота?! А? Другого способа поиздеваться над людьми не нашлось? Ну и издевался бы себе… а я-то, я-то здесь при чем?!

Эх, если бы в этот момент мне на мушку попался тот проклятый старикан, который загнал нам с Серегой эту хренову карту, – блин горелый, пятьдесят пять патронов за нее отдали! Пятьдесят пять чистеньких, аккуратненьких, один в один автоматных патрончиков калибра семь зэпэтэ шестьдесят два, не моего калибра, а то бы хрена лысого он получил, а не патроны! Попался бы он нам сейчас – мамой-фрезой клянусь, высадил б в него полный рожок, не пожалел бы на гада! У-у-у… мля, не могу больше… утопите меня на хрен! Хочу тихо лежать на дне и раз в сто лет выпускать ма-ахонький пузырик, а потом снова засыпать на следующие сто лет.

И все-таки мы добрались до островка и упали с маху на влажную, похлюпывающую, но – черт ее побери! – твердую землю и минут двадцать валялись, как два трупа, без малейшего движения. Потом Сергей, кряхтя, словно столетний дед, поднялся, отволок меня чуть повыше, аккуратно прислонил к кривому деревцу и принялся рыться в мешке.

– Ща, Санек, – шептал он, – еще малехо потерпи… сварганю костерок… и сразу тобой займусь, лады?

Сам он тоже выглядел далеко не Аполлоном Бельведерским – так же как и я, весь, от макушки до пяток, измазан в грязи, оба сапога уже давно хлюпали на полболота, ладони ободраны о слегу. Но я твердо знал, что он не врет и, как только запалит костер и сможет видеть, что делает, он займется сперва мной, а лишь потом собой.

Потому что он, Сергей Шемяка по прозвищу Айсман, двадцати трех лет от роду, бродяга, «горелый следопыт» – человек. А я, «АКС-74», автомат. И я ему нужнее, чем он – мне!

КОВБОЙ

Если бы старший постовой знал это слово, он бы непременно сказал, что к ним приближается чоппер.

Однако старшой никогда не слышал про американских байкеров, равно как и про их любимые транспортные средства. Поэтому он ограничился плевком в дорожную пыль и обращенной к пулеметчику фразой:

– Колян, глянь, шо за хрень до нас ползет?

– Хрень, – вяло кивнул второй постовой. Ему было жарко, тоскливо и хотелось пить, а приближавшийся к блоку большой черный мотоцикл избавления от жары и жажды вовсе не сулил.

– Занятная, однако, хрень, – старшой, переломив обрез, несколько секунд сосредоточенно разглядывал медные кругляши гильзы, затем ловко выдернул из правого ствола патрон с мелкой дробью, вставив взамен картечный.

– Че-то она слишком тихая для ейных габаритов и скорости. Федькина колымага, так токо ручку тронь, ревет, аж на другом конце поселка куры бесятся.

– У Федькиного зверя двигло раздолбанное, – возразил пулеметчик, – и глушака нет.

– И черепа, – задумчиво добавил третий постовой.

– Да-а, – протянул старшой, глядя на подкатывающийся к блоку чоппер. – Башкень что надо.

Череп был укреплен над фарой и принадлежал он явно не травоядному. Как, впрочем, и не одному из ведомых постовому зверей. Похож на медвежий, но слишком вытянут впереди и клыки, клыки… клычищи. Из новых, видать, тварюка, свежевылупившихся. Ох, не приведи господь с такой повстречаться.

С другой стороны, сообразил старшой, кто-то уже повстречался с клыкастой зверюгой и, судя по трофею, небезуспешно.

– Эй, ковбой, – окликнул он мотоциклиста, – шо за башкень у тебя спереду привешена? А?

Позже старшой так и не смог объяснить своим подчиненным, что же побудило его назвать проезжего именно так: ковбой! Кое-какие воспоминания о киношных всадниках на горячих мустангах у него имелись, да вот незадача – на соратника Гойко Митича или Грегори Пека мотоциклист не походил совершенно. Длиннополый плащ из черной кожи, летный шлем с собольим хвостом и зеркальные очки – все это по совокупности позволяло незнакомцу претендовать разве что на титул наследника Зорро.

Прежде чем ответить, он снял шлем, повесил его на руль, спрятал в карман очки, не торопясь, протер лицо платком и лишь затем развернулся к старшому:

– Не знаю.

– Это как? – с едва заметной растерянностью произнес постовой.

– Очень просто, – сухо отозвался мотоциклист. – Неизвестна науке зоологии данная разновидность, вот и ездит пока безымянная.

– А-а… а добыл его кто?

– Я.

– Шо, серьезно? – особого удивления в голосе старшого при этом не прозвучало. Приезжий, хоть и не обвешанный тремя-четырьмя крупнокалиберными стволами, выглядел опасно. И с каждой секундой нравился постовому все меньше.

– Патронов много сжег?

– Один.

– Одной пулей?! Епыть! – мотнул головой пулеметчик. – Видать, подфартило… или зверюга только башкой удалась?

– Коня видишь? Игреневого, с чулками.

Мысленно старшой поставил незнакомцу еще один минус: стоял тот спиной к пастбищу и разглядеть председателева жеребца мог только в те секунды, когда подъезжал и слезал с мотоцикла. Да и то мельком. Цепкий, выходит, взгляд у парня, да и память хорошая. Если прибавить, что ствола – или стволов – ковбой на виду не держит… не-ет, хорошего не жди от таких людишек.