Дмитрий Емец - Третий всадник мрака

• Название: Третий всадник мрака
• Автор: Дмитрий Емец
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-13621-6, 5-699-13621-6

Полубоги не уходят без следа. Они не могут покинуть этот мир, не передав бессмертие и дар... Валькирия умирала... Умирала, раненная мечом, который разит даже бессмертных. Умирала в кухне зауряднейшего из домов, на полу, залитом ее кровью. Рядом с ней лежала Ирка, упавшая с инвалидного кресла и с ужасом и восторгом внимавшая словам неожиданной «гостьи». Отныне Ирка становится валькирией! Нет больше беспомощной калеки! Ей предстоит сразиться с третьим всадником мрака. А вскоре она узнает, что это призрак бывшего властелина мрака Кводнона, выпустивший посланца из-за Жутких Ворот, который и погубил валькирию. Кводнон собирается воплотиться в Мефодия Буслаева. И если это произойдет...

---

Мефодий осмотрелся. В приемной он увидел лишь Улиту, которая, высунув от усердия язык и помогая себе его кончиком – во всяком случае кончик языка двигался синхронно с пером – рисовала на деловых бумагах портрет Эссиорха. На ее столе взбалмошно прыгал огонек свечи.

– Ау! – окликнул Мефодий.

– Уа! – продолжая рисовать, отозвалась ведьма.

– Ты меня слышишь? – усомнился Мефодий.

Улита задумчиво посмотрела на рисунок и подправила Эссиорху линию щеки, добиваясь абсолютного сходства. А поймать сходство было непросто, поскольку недорисованный Эссиорх все время вертел головой и приседал.

– Ты меня слышишь, – подтвердила ведьма после того, как Мефодий еще раз повторил вопрос.

– И чего тебе надо? – спросил Мефодий.

– А тебе чего надо? – эхом повторила ведьма.

– Мне? Мне ничего! – вспылил Мефодий.

Вызвать человека среди ночи, а потом забыть про него, точно он приперся по собственной инициативе. Это вполне в духе их организации.

– Ну и мне ничего! – сказала ведьма.

– Тогда я пошел! – вспылил Мефодий.

– Ну и пошел ты!.. – согласилась ведьма и, заметив, что Мефодий шагнул к руне, сказала: – А, стой, я вспомнила! Тебя шеф вызывал.

Выдав эту информацию, Улита снова вернулась к рисунку.

– Арей в кабинете?

– Не-а. Телепортировал куда-то минут пять назад. Сказал: скоро будет и чтоб ты его дожидался. Все! Не дергай меня! Я уши рисую. Эй ты, нарисованный, не вертись! Знаю, что щекотно! Уши – самая ответственная часть!

– Уши – самая ответственная часть? Почему? – удивился Мефодий.

Улита внезапно отложила карандаш и с негодованием уставилась на него.

– Буслаев, ты что, попугай?

– Чего?!

– Тогда с какой стати ты за мной все повторяешь?

Мефодий обомлел.

– Повторяешь? Я?

– Вот и сейчас тоже! Так только идиоты делают!.. – Улита покрутила пальцем у виска.

– Послушай, ну ты и обнаглела! – сказал Мефодий с восхищением.

Улита ласково провела рукой по волосам и сделала себе челочку на лоб, точно играла в дядю Адольфа.

– Ну я и обнаглела!.. Открыл Америку! Я всегда наглая была, к твоему сведению!.. Наглая и толстая!.. В общем, запоминай, абитуриент! Большие уши бывают у гениев. Маленькие – у студентов, которые сдают сессии досрочно, и у джиннов, заточенных в нестерильную посуду. Вытянутые уши с заглубленной раковиной – у лаборантов технических специальностей и у вурдалаков первого года укушенности. Вот я и пытаюсь вспомнить, какие уши у Эссички, чтобы понять, что он за фрукт! А ты меня дергаешь! Не будешь больше мешать?

– Нет, – кратко сказал Мефодий, опасаясь опять чего-нибудь повторить.

Он отошел от стола ведьмы и стал бродить по приемной, ожидая Арея. Внезапно на глаза Мефодию попалось нечто громоздкое, скрытое под длинным красным покрывалом. Кое-где на покрывале проступали следы влажной земли. От неведомого предмета тянуло затхлой гнилью.

«Это еще что?» – подумал Мефодий. Ему не нравились продолговатые предметы, да еще и закрытые. Возникавший ассоциативный ряд был не в пользу того, что находилось внутри.

– Откуда это? – спросил он.

– Арей привез, – лениво отозвалась Улита.

– И снова умчался?

– Заявил, что ему нужен какой-то инструмент. И чтобы ты его ждал и не вздумал никуда отлучаться.

– Какой инструмент? – озадачился Мефодий.

Ситуация выглядела странной. Стражи мрака обычно не нуждаются в инструментах. Чтобы снести стену или пробить в сплошном камне двадцатиметровый колодец, им достаточно взгляда или желания.

– Послушай, Меф, я, конечно, умная девочка, но все-таки не настолько, чтобы ответить на любой вопрос, какой у тебя хватит глупости задать, – участливо заметила Улита.

Мефодий осторожно коснулся длинного покрывала. Это было быстрое, почти мимолетное прикосновение, но и его хватило. С пальцами его соприкоснулось нечто мертвенно холодное, твердое, как алмаз. По сосудам к локтю проползла ледяная гадюка. Рука онемела. Заныли виски. Мефодий поспешно отдернул руку и шагнул назад:

– А, вот ты как! – мстительно сказал он странному предмету.

Рассердившись, Мефодий хотел решительно дернуть за длинную кисть и сорвать покрывало, но нечто, более реальное, чем страх или мнительность, остановило его. Он просто почувствовал, что делать этого не стоит. То, что находилось внутри, представляло угрозу не меньшую, чем коса Мамзелькиной.

У него мелькнула мысль спросить у Улиты, но усомнился, что получит ответ. Улита была очень занята, подрисовывая Эссиорху бугристый алкоголический нос. Не ограничившись этим, она изобразила Эссиорху клыки и штук десять вулканических прыщей. Кроме того, она одарила его лыжной, бомжевато-спортивного вида шапочкой и залюбовалась результатом.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Мефодий, забывая на время о странном предмете, скрытом покрывалом.

– Что делаю? – не поняла Улита.

– Уродуешь Эссиорха.

Улита задумалась, с удивлением уставившись на карандаш в своей руке. Похоже, она и сама толком не знала, зачем измывалась над изображением Эссиорха.

– Сложный вопрос! Я хочу убедиться, что, когда мне будет нужно, я смогу во всякую минуту выкинуть его из головы. А то что-то я больно часто стала вспоминать о нем в последнее время! – сказала ведьма, старательно изображая рядом с Эссиорхом помойку.

– И ты думаешь, что, рисуя его, ты о нем забудешь? – недоверчиво полюбопытствовал Мефодий.

– Дилетанта видно издали! Я локализую образ, чтоб изгнать его из сознания! Чтобы разлюбить кого-то, полезно представить его в смешном и нелепом виде. Вот я и работаю над этим. Создаю разносторонний портрет нашего Идеал Идеалыча.

– И как, получается?

Улита оценивающе посмотрела на рисунок и, наклонившись, шепнула что-то фигурке. Бомжеватый Эссиорх вытащил из мусорного бака селедочный скелет и с жадностью стал обсасывать его. Закончив со скелетом, он вытер губы рукавом, удовлетворенно икнул и снова принялся рыться в баке. На этот раз его внимание привлек треснувший пузырек с одеколоном, к которому он немедленно присосался.

– Ну, получается – не получается, а чувство глубокого морального удовлетворения уже есть. Правда, существует вероятность, что, заигравшись, я перестану воспринимать всерьез настоящего Эссиорха, так что главное – вовремя остановиться, – заметила Улита.

Кончиком карандаша она брезгливо перекинула ноги пьяненького Эссиорха в бак и захлопнула крышку. Из бака донеслось сосредоточенное чавканье, незаметно перешедшее в храп. Эссиорх явно не терял времени даром. Улита смяла лист и широким движением забросила его в корзину. Заметив, что скомканная бумажка может пролететь мимо, она подвинула корзину взглядом.

– И в кого я такая противная? Прямо даже и соображений никаких нет! – сказала Улита кокетливо.

* * *

У фонтана, где не так давно стоял Мефодий, полыхнула серебристая вспышка. Арей нетерпеливо стряхнул с плаща затухающие искры. Высокие сапоги Арея почти до колена покрывала густая болотная жижа. Мефодий увидел, что к груди он прижимает небольшой молот на короткой рукояти. Молот выглядел экзотично. Вытянутый, почти четырехугольный, со множеством сколов. Рукоять молота была так отполирована, что это сразу наводило на мысль, что он редко лежит без дела.

– Здравствуйте! – сказал Мефодий, напоминая о своем присутствии.

– Здравствую, представь себе! – подтвердил Арей. Он не любил банальных приветствий и очевидных слов. По мнению Арея, они были бесполезным вилянием собачьего хвоста. Настоящий мужчина говорит кратко, но его слово всегда последнее.

Мечник мрака прошел мимо Мефодия и остановился рядом с тем, что было под покрывалом.

– Догадываешься, что там? – испытующе спросил он.

– Нет.

– Не заглядывал?

– Нет, – сказал Мефодий, все еще ощущая в руке мимолетный холод. О прикосновении он решил умолчать.

Арей кивнул.

– Дальновидно. Слышал пословицу: любопытной Варваре на базаре нос оторвали? Однако в нашем случае она не отделалась бы так дешево. Сдерни она ткань с Вещего Камня, камень втянул бы ее. Вместе с упомянутым носом, аппендиксом и даже со старыми калошами. С тобой, кстати, было бы то же самое. Только камень начал бы втягивать тебя, начиная с глаз. А для этого ему нужен был бы твой взгляд. Простого прикосновения недостаточно. Ты все же Буслаев.

Мефодию стало зябко. Он понял, что Арей по обыкновению все знает.

– Некогда Вещий Камень прикармливали человеческими жертвами. Он стоял на островке посреди болота, на который вели мостки. Связанного пленника вталкивали на мостки и заставляли идти вперед. За ним шли два-три жреца с серповидными ножичками, которые, однако, служили только для устрашения. Камень все делал сам. Он втягивал того, кто первый бросит на него взгляд, после чего любезно давал жрецам ответы на интересующие их вопросы. Будет ли поход против соседних племен успешным и стоит ли начинать войну? Кого избрать вождем? Ответы появлялись в виде рун на красной отполированной поверхности камня, и так было век за веком. За всю историю выжил только один пленник. Видишь ли, у него было бельмо на правом глазу, а жрецы этого по рассеянности не учли. И вместо пленника камень втянул жреца, который шел следом. Не правда ли, забавно?