Вера Ветковская - Птицы небесные

• Название: Птицы небесные
• Автор: Вера Ветковская
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-7905-3108-3

Романтичная красавица Наташа, талантливая актриса, всегда готова потерять голову из-за любви. Зато журналистка Катя — реалист и прагматик; кажется, она озабочена только своей карьерой. Но подруг, кроме детства в провинциальном городке, объединяет желание не упустить свое счастье в суете столичной жизни…

---

Вера Ветковская Птицы небесные

Наташа увидела их на базаре. Две диковинные пестрые птички понуро сидели в клетке, дожидаясь решения своей участи. Рядом на пустом ящике смолил самокрутку продавец — высокий жилистый старик в промасленной телогрейке.

— Что это за птицы, дедушка? — любовалась птахами Наташа.

— Щеглы, — отозвался старик. — Всю зиму у меня прожили. Выпущу их, они полетают по комнате и опять к себе в клетку…

Базар пустел, и владелец щеглов тоскливо поглядывал на маленький винный магазинчик, возле которого толпились мужики. Похоже, у него не оставалось никакой надежды сбыть свой товар сегодня.

— А сколько они стоят?

— Трешку, — равнодушно ответил старик.

Он знал Наташу. Девчонка-сирота, живет с бабушкой-пенсионеркой. Откуда у нее деньги? Он не заподозрил в Наташе потенциальной покупательницы. И напрасно. Уже несколько дней Наташа чувствовала себя богатой. Дядя щедро одарил ее на мороженое и кино. У нее редко водились такие деньги.

Она раздумывала недолго. Когда две женщины с маленьким мальчиком направились к клетке, старик радостно оживился, Наташа вдруг решительно протянула ему заветную бумажку. На одной чаше весов — кино и мороженое, на другой — два живых существа, две вольных птичьих души, обреченных на рабство. Наташе невыносимо было видеть их в клетке.

Дома они с бабушкой позабыли о делах, просидели возле птиц до вечера, не могли оторваться. Щеглы не пели, как обещал старик, и не щебетали, а нежно пиликали и деловито шелушили семечки. Наташа с нетерпением ждала Катю. Та забежала только поздно вечером.

— Это что за пернатые? — удивилась Катя.

— Угадай! Помнишь у Мандельштама:

Хвостик лодкой, перья черно-желты,
И нагрудник красный щит,
Черно-желтый, до чего щегол ты,
До чего ты щегловит!

Они разглядывали птиц. Короткий тупой клюв придавал птахам несколько надменный вид. Вокруг клюва — широкая малиновая полоска. На голове — красная шапочка, на крыльях — лимонные и красные пятнышки. И правда щеголь, согласилась Катя.

— Ты знаешь, я решила: мы их завтра же выпустим на волю. Вместе, — таинственно прошептала Наташа. — Я загадала: если мы подарим им свободу, у нас все получится. Мы, так же как и они, вырвемся в большой мир…

— Ну что ж… — Катя тоже была суеверна и отнеслась к затее очень серьезно. — В этом что-то есть. С меня половина выкупа — моя доля.

Выпустить птиц они решили в деревеньке Лаптево — лучшем месте на земле. Именно таким виделся Наташе рай, о котором с детства толковала бабушка: река, сосны, что «до звезд достают», песчаная дорога.

Три года назад, в восемьдесят шестом, Катин отчим всего за двести рублей купил в Лаптеве хатку. Подруги сразу полюбили тихую деревеньку, бродили у реки и в лесу, мечтая о будущем. Настоящее казалось им всего лишь скучным преддверием.

— Хочу, чтоб наши щеглы поселились в Лаптеве, жили там и были счастливы, — мечтала Наташа.

— Ой, не могу, умираю.! — Катя рухнула на диван, задыхаясь от смеха.

Наташа тоже не выдержала и расхохоталась. Щеглы неодобрительно косились на них черными глазами-бусинками.

Для Кати и Наташи наступила трудная, лихорадочная весна. Скоро выпускные экзамены в школе, а в июле — вступительные. И не просто в высшее учебное заведение, а в новую жизнь. Они знали, что знакомые подсмеиваются над ними: слишком высоко метят девчонки, одна — в театральное училище, другая — на факультет журналистики МГУ.

Наташа не соответствовала представлениям обывателей об актрисе. По их мнению, она была просто миловидной девушкой с русой косой и ямочками на щеках. Вот Катю бы сразу взяли в актерки, рассуждали «знатоки театрального дела». Катя, высокая длинноногая шатенка с русалочьими глазами, была слишком боевой, честолюбивой, деловитой. Умела за себя постоять и за словом в карман не лезла. Но сама Катя лицедеев презирала.

— Что это за профессия такая — изображать других людей? — дразнила она Наташу. — Мне хотя бы саму себя верно угадать и сыграть. Быть самим собой — самая трудная роль.

— Это не профессия, а призвание, — кротко отвечала Наташа, ничуть не обижаясь на высокомерную подругу.

Наташина бабушка во всем обвиняла местного учителя математики, страстного театрала. Это он сбил с толку внучку. Организовал студию при Доме культуры, собрал труппу. Сколько шуму и грому было в городе, когда они сыграли «Вассу Железнову». Тогда-то он и убедил Наташу не губить свой талант и поступать только в театральный.

А Катя уже два года писала небольшие очерки для районки, чтобы получить рекомендацию и представить печатные работы на творческий конкурс. Перо у нее было легкое и… критическое. То она зло высмеивала местные танцульки, где в полумраке, под оглушительную музыку пары топтались на месте, томно прильнув друг к другу. То разоблачала местных бюрократов, обидевших старушку — ветерана войны. Дефицитный линолеум, выделенный для ремонта ее квартиры, был украден. Катя провела расследование, выяснила, что мастер и строители не виноваты. Рабочие тайно направили ее по верному следу. «Не мы крадем, — объяснили они въедливой корреспондентке, — а начальство».

Даже стройматериалы для восстановления церкви исчезли бесследно. По накладной значилось, что они получены и использованы по назначению, но в церкви по-прежнему царили разруха и запустение. Один из начальников Горстроя вывез мраморные надгробия, столетие украшавшие могилы именитых и почтенных горожан, на фундамент для своей дачи.

Катя подробно описала все эти случаи. Назвала фамилии. Пригласила любопытных взглянуть на резные дубовые двери, украшавшие особняк важного райкомовского работника. Это были двери из разоренного в начале шестидесятых главного городского храма. Обыватели ахнули, прочитав такое. Катя прославилась. Родители и соседи испуганно повторяли: «Ой, Катерина, не сносить тебе головы».

Сама Катя ничуть не обольщалась. Работая в газете, она до тонкостей постигла взаимоотношения местных феодалов. Ее материал появился только потому, что редактор и его команда давно враждовали с начальником Гор-строя. Война шла не на жизнь, а на смерть. Редактор старательно вычеркнул все, что задевало его сторонников. А среди них тоже было немало ворья и взяточников.

Но больше всего Кате было жалко легенду. Легенду, которой она так эффектно закончила свой материал. Ее рассказала Наташина бабушка, церковная староста. Из трех самых ярых атеистов-большевиков, громивших в двадцатом главный городской собор, никто не умер своей смертью. Один от тоски повесился, другой застрелился, третий пропал, как в воду канул. «Ты что мне тут поповщину разводишь?» — возмутился редактор и вычеркнул легенду.

Нет, только в столичной прессе можно работать, считала Катя. Ей казалось, что в столице меньше интриг, больше свободы и возможностей проявить себя. Они с Натальей готовы были к неудачам. Не получится нынешним летом — станут терпеливо готовиться к новой попытке. Не сдаваться, не отчаиваться, не терять надежды.

Ранним утром они уже стояли на остановке, дрожа от холода. Редкие пассажиры удивленно разглядывали клетку с пичугами и двух серьезных, сосредоточенных девушек.

— Может быть, зайдем сначала выпьем чаю в нашей летней резиденции? — церемонно пригласила Катя, когда девушки наконец доехали до своей деревеньки. — Полюбуемся ими напоследок.

— Нет, нет, сразу в лес, — заторопилась Наташа.

Она так волновалась, что не спала всю ночь. Пока они не выпустят птиц, ее жизнь не обретет прежнего спокойного ритма. Она верила — обряд таил в себе важный для них смысл. Даже насмешница Катя это поняла и притихла.

Песчаная дорога, петляя, вывела их за деревню и побежала пустыми полями. Они вошли в сосновый бор. Дорога заманчиво устремлялась куда-то вдаль, в самые дебри. Подруги сели на поваленное дерево и залюбовались райским уголком.

— Вчера просмотрела книжки о пернатых и многое узнала об их повадках и жизни — сообщила любознательная Катя. — Сейчас как раз есть им нечего, и они, бедняги, наголодаются.

— Зато на свободе, — рассудила Наташа, подсыпая в клетку семечек.

Щеглы озабоченно занялись семечками, а Наташа, решительно кивнув — пора, открыла дверцу… Она затаила дыхание. Щеглы продолжали теребить семечки, не обращая на распахнутую дверцу никакого внимания.

— Ага! Вот твоя хваленая свобода, на которой ты помешалась, — ехидно заметила Катя. — Сытый желудок, оказывается, важнее даже для птиц небесных.

Наташа, немного разочарованная поведением щеглов, все подсыпала им семечек — пускай наедятся напоследок. Катя поглядывала на часы и начинала терять терпение.

— Я их сейчас вышвырну из клетки! — сердито пообещала она.

Но вот один из щеглов прыгнул на верхнюю жердочку открытой дверцы и застыл, словно не веря своему счастью. И вдруг взмыл к самой верхушке сосны так быстро, что девушки не успели проводить его глазами. Второй щегол, оставшись в одиночестве, всполошился, отчаянно запиликал и забился о тонкие прутья клетки. Наконец и его вынесло в открытую дверцу, и он исчез в небе, как камешек, выпущенный из рогатки.