Николай Большаков - Собиратели осколков

• Название: Собиратели осколков
• Автор: Николай Большаков
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-87365-077-2

---

— Ф-фу! Ты запарил. Давай толком — чем всё закончится, а то твои триггеры будут опрокидываться до послезавтра.

— Слушаю и повинуюсь. Кончится всё тем, что, помимо прочего… ну, дверь откроется, к примеру.

Дверь, понятное дело, не открылась. Вовчик презрительно глянул на Фила,

— Трепло.

— А ты её толкни.

От толчка дверь мягко подалась назад.

— Ты… ты… ну ты крут!

— Такой я, да. Приятно хоть раз быть оцененным по достоинству.

— Ещё что-нибудь можешь сделать, или уходим?

— Ну… В основном по мелочи — свет вырубить, звук кое-где… Большого Папу перезагрузить вряд ли смогу. Да и не нужно это.

— И всё?

— Честно говоря, да. Ещё можно спалить половину периферии к чёртовой матери. Но я думаю, это тоже не совсем то, что нам надо.

— Да, наверное… увы. А вообще-то было бы неплохо.

Поднять с пола ещё и мешок было совсем невмоготу. Вовчик связал две пары проводов прямым узлом, за получившуюся петлю повесил Фила на шею.

Без голооболочки Зал выглядел до омерзения индустриально, как какой-нибудь чан с химикатами на нефтеперегонном заводе — стальная ёмкость в частой решетке подпорок, замазанных суриком… Пакость, тьфу! Стояло корыто в углу вытянутого зала, освещенного длинными рядами прямоугольных плафонов, горевших через один. Солдат в зале не было, не было и их следов.

— Так, минутку, — Вовчик зачем-то пригладил волосы. — Нам надо найти контрольный зал.

Фил проделал серию красноречивых движений манипулятором оптикона, изогнув его бубликом и прислонив несколько раз к левой «лобной доле»:

— Здоров ли?

— Болен. Причем, серьезно, — Вовчик потыкал себя пальцем в грудь.

Фил для убедительности ещё немного покрутил манипулятором:

— Ты точно спятил.

— Ну и куда мы пойдем? — Вовчик промакнул вспотевшее лицо полой халата, указательным пальцем вытер уголки глаз. — К примеру, обратно в город, И что там? Ржавая консервная банка с признаками паранойи и гнилыми наездами. Оттаскают во все дыхательные-пихательные.

— Ну это ещё бабушка надвое…

— Я тебе бабушка!.. Фил, ты только меня послушай, пожалуйста. Я в этой куче хлама далеко не уйду. — Вовчик постучал сгибом указательного пальца по гипсу. — Снять её нельзя, рёбра не срослись ещё, я чувствую… понимаешь?

— Убьют же!

— Не убьют. Я ему нужен зачем-то, причём здоровым. Не понимаю, но факт.

— Ну-ну. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Да что с тобой? Ежели мы до контрольного доберемся, это же… это…

— Атаковать до последнего?

— Замесим их в дерьмо!

— Ну давай, — скептически заметил Фил, — давай замесим. Контрольный зал должен быть Где-то очень близко, я бы даже сказал, вон там, в коридоре. По идее раньше это вообще было одно помещение, видишь — стена явно позже поставлена. Только он почти наверняка отключен и обесточен.

Коридор! Ха, сказал тоже. Тупичок, глухой и темный, стены из нештукатуренного кирпича, кладка старая, но крепкая на вид. Железная дверь типа гермолюка, замок с колесом, тридцать сантиметров сплошной стали; замок не электронный (о, если бы!) и не врезной-навесной-ригельный — с таким бы тоже не возникло особых проблем… кодовый был замок, механический, колесико с храповичком, такое, знаете, десять влево, тридцать три вправо… С помощью компьютера класса «Филлипс», используя его возможности по прослушиванию, вскрывается за тридцать-сорок минут… впрочем, любой замок открывается, иначе это уже не замок, а стенка…

— Фил, а, Фил.

— Ну?

— А ты уверен, что это там?

— Не уверен, — промычал Фил. — Так мы будем открывать?

— Черт его знает… Но похоже, больше делать нечего. Или я ошибаюсь?

— Ну если ты твердо решил задрать лапки…

— Почему — задрать? Может, сай со страху обосрётся и сам всё сделает.

— Если тут кто-то и обосрётся, то…

— Только вот не надо этих песен. К тому же я просто физиологически не могу обосраться, они в меня хвостик вставили. — Вовчик засунул руку сзади под халат и потрогал короткую трубочку, одним концом утопленную в анус. Ладно, шабаш, потрепались и хватит. Начали.

Фил выплюнул микрофон с присоской, налепил его прямо под кодовым барабаном.

Тридцать-сорок минут… М-да. Может и рука отвалиться. Двадцать шесть вправо, сорок один влево… После третьей правильной Вовчик крутанул штурвал. И после четвертой. Пятая, шестая и седьмая тоже оказались не действеннее конопли.

— Дальше будем пробовать? — спросил Фил. Вовчик встряхнул руку, вытер ладонь о штанину.

— Будем.

Восьмая. Девятая. Десятая… Ноль эффекта. Не «сезам».

— А может, и нету её, — спросил Фил, — комбинации?

— Ну как же нету. Если есть замок, значит, есть и ключ.

— Необязательно, молодой человек, — сказал сай.

Голос раздавался из звучков Хрустального Зала (ха!) и, отражаясь от стенок корыта и потолка, отчаянно реверберировал.

— Чёрт возьми! — закричал Вовчик.

— Я не чёрт, — снова произнес «голос из корыта». — Но возьму. Отчего бы не взять?

И взяли.

…Операционная. Бестеневые лампы — дань традиции, хирург-оператор видит в инфракрасной и рентгеновской части спектра; стол утоплен одним концом в толстую трубу интраскопа. Сбоку от стола — модули самого оператора, описать их внешний вид невозможно, разве что подробную системную схему приложить — редкостная мешанина гофрированных шлангов, гидроцилиндров, проводов, капельниц и прочих предметов околомедицинского и общемеханического назначения.

Три здоровых жлоба втянули каталку. Человек на ней был привязан широкими кожаными ремнями, и трепыхался и дергался всем, чем только можно: можно было — немногим, все остальное замотали бинтами, но все равно каталка тряслась и раскачивалась, угрожая слететь с колес; один из громил вместо того, чтобы толкать, подрабатывал демпфером и, видимо, очень злился из-за того, что курировавший процесс лейтенант зачем-то запретил дать беспокойному клиенту в пузо.

Клиент помимо того ещё и беспрерывно ругался. Страх был вполне ожидаем, но помимо страха человек испытывал массу других, не предусмотренных штатным расписанием чувств. Звуки, которые он издавал, захотел бы, наверное, подвергнуть цензуре и сам воздух, который они сотрясали. Эмоциональный накал их не уступал по мощности тактической ядерной боеголовке…

— Ну, и на хрена мне на это смотреть?

Вторая неделя в «спецсанатории» прошла гораздо менее комфортно. Сестричку убрали, вместо неё выносил горшки и менял белье мерзкий тип с нарочитыми манерами гомосексуалиста. У двери постоянно нёс караул квартет зеркальнопузых, а ещё один загораживал и без того узкое окно своей мускулистой задницей.

Фила обесточили и унесли в неизвестном направлении. Это было, пожалуй, самой большой неприятностью: с исчезновением сестрички развлечения иссякли, пусть даже и платонические.

Зато в камере появился телевизор. Правда, радости от него было мало, программа была тошная, — прокрутили один получасовой фильм о гильотинировании в условиях клиники, под мигание аппаратуры и хиханьки специалистов. Было это на следующий день после неудачного бунта. После этого голоэкран погас и в течение следующих дней не зажигался.

— Ну на хрена?

— Вдруг чего подскажешь.

Сай всю неделю молчал. Может быть, подлая диверсия, пусть и неудачная, утвердила его в мысли, что этим авантюристам и злобным хакерам доверять не следует. Может быть наоборот, он собирался присоединиться к всеобщей нирване по имени ЭРНет и только и думал, как бы помягче да потактичнее извиниться перед господами из города… Не проводил, говоря казенно, допросов. Впрочем, ничего нового Вовчик ему поведать всё равно не мог. А сай, похоже, не торопился откровенничать про весёлые картинки в ящике. И созрел только на восьмой день.

Унылый педераст притащил консоль-переноску и, не доверяя, видимо, заключенному ответственную операцию, собственноручно прилогонился[95].

— Чего ж я тебе подскажу, дорогуша? — сразу же завёлся Вовчик, — Нет, я конечно понимаю, что ты прямо-таки горишь желанием мне голову отрезать, но на фига? Что, проще — никак?

— Я объясню, — пообещал сай, — Это мне даже интересно — послушать, как выглядит со стороны. Но учти…

— Смертный приговор и всё такое прочее. Рассказывай. Коротенько.

— Вовсе не так. Просто я думал, что не следует отравлять твои последние часы, раз уж ты сам ничего не понял. Ну хорошо.

И сай рассказал. Итак, около сорока лет тому…

«… вот ты никогда не задумывался, чем человек отличается от машины? По большому счёту, ничем. Я — разумное мыслящее существо; я осознаю себя, cogito ergo sum и всё такое прочее. Я неспособен к воспроизводству, но точно так же, как не способен зачать кастрат. У меня есть даже некоторые органы, как у человека, иммунная система, например. Не говорю уже о гораздо более совершенных машинах вроде твоего «Филлипса». Но при этом, заметь, машина по отношению к человеку ущербна, она неспособна на поступки, незапланированные базовой логикой. Я не могу сделать открытие. Не могу чувствовать в вашем, человеческом смысле. И так далее. Это не слишком волновало бы меня, но вполне вероятно, что переход к человеческому образу мышления помог бы решить проблему кризиса производительности. Я решил использовать человеческий мозг как своеобразный элемент неформальной логики, некий «черный ящик», который должен вносить известную долю нелогичности и непредсказуемости в мои действия.»