Елизавета Дворецкая - Ночь богов, кн. 2: Тропы незримых

• Название: Ночь богов, кн. 2: Тропы незримых
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Крылов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9717-0540-6

Младший княжеский сын не расстается с надеждой заполучить угрянский престол. На его пути осталась единственная помеха – старший брат, волхв Лютомер. Но такого соперника нельзя одолеть одними интригами, и младший княжич находит союзника из потустороннего мира, не задумываясь о том, какую плату берет Бездна за свою помощь. А тут еще явились нежданные гости из Хазарии, и не с самыми добрыми намерениями. Теперь Лютомера ждет нелегкая борьба за собственную жизнь и за покой в родной земле.

Но подходит к концу Ночь Богов, и границы между мирами истончаются, чтобы пропустить человеческий дух туда, куда в остальное время путь ему закрыт. Лютомеру остается лишь переступить черту и встретиться с врагом лицом к лицу.

---

– Красавица, поди? – Волхв с пониманием усмехнулся.

– Говорит, на лицо, если присмотреться – не так чтобы очень, а так хороша, что лица и не надо. Да не в лице дело. Она, говорят, Маренина волхва. Это правда?

– А то нет! Ее мать была Семилада, из вятичского рода Семиславы Старой, Лада угренского племени. А дочь родила, когда за Вершиной угренским замужем жила. Она, Лютава Вершиновна, Марене посвящена.

– Так, может, она-то мне и нужна? Провид там спрашивал, почему она замуж не идет. Люди говорят, ей боги должны мужа указать, а суждено ей сына родить такого, что на все земли будет прославлен. Так, может, сын-то этот будет мой? А Вершина ее хочет в род Святомера оковского отдать. Зачем нам надо, чтобы сильный витязь у вятичей родился? Пусть лучше у нас.

Князь Бранемер наклонился над столом, в полутьме хоромины заглядывая в глаза волхву. Тот прекрасно знал, отчего дешнянский князь так разволновался. Ни первая жена, выбранная за знатность рода, ни вторая, любимая самим Бранемером, за десять лет не родили ему сыновей. Вопрошания богов, жертвы Макоши, Ладе и Яриле не приносили никаких плодов. Даже волхвы не понимали, в чем тут дело, и хотя у Бранемера имелся младший брат-наследник, он не мог смириться с мыслью, что уйдет с земли, не оставив потомства.

– Может, она-то наконец мне сына и родит? – допрашивал он волхва, который молчал, глубоко задумавшись над его словами. – Может, ее-то мне и надо? Что скажешь, брате?

– И что ты думаешь делать? – помолчав, спросил Яровед.

– Как – что? Свататься надо! Время какое на дворе – самое свадебное!

– А что Благослава с Милорадой ей косу повыдергают – не боишься?

– А она сама им ничего не повыдергает? Она же «волчица», сестра бойников, – сам не знаешь, что за девки эти «волчицы»?

– Твоя правда, – согласился Яровед.

– А если сын будет, то ее старшей женой и княгиней назову, тогда Блажанка с Миладкой пискнуть не посмеют! – Бранемер засмеялся.

Он был добродушным человеком и любил обеих жен – правда, старшую скорее уважал, а младшую скорее любил, но это не мешало ему жить в ладу с обеими. Но сын, наследник, будущий витязь, которому суждено прославиться по всему белому свету, значил гораздо больше женской ревности, и та, которая сумеет его родить, самой судьбой будет вознесена над прочими – тем более что дочь Вершины и Семилады и происхождением выше обеих его жен. На ее высоком, священном происхождении основывались его надежды, и Бранемер готов был носить на руках такую жену, даже если она окажется страшной, как пожар в овине, и злющей, как крапива.

– Провид съездил, что мог сделал, теперь хочу тебя, брате, попросить съездить, – продолжал Бранемер, видя, что Яровед не находит никаких возражений против его замысла. – До Чурославля тут недалеко, дел у тебя сейчас особых нет.

– А если…

– А если есть, то засунь их пока за печку – судьба княжьего рода, может, решается, все прочее подождет! – рявкнул Бранемер, хотя Яровед и не собирался ему возражать. – Посмотри на нее, правда ли это все? – уже другим голосом, просительным, продолжал князь. – На лицо, тьфу, красавица она там или медведица косолапая, это мне все равно. Ты, главное, смотри, правда ли благословение богов на ней есть. Этого никто, кроме тебя, не увидит. А если все так, если она годится, то и скажи, что я ее хочу в жены взять. Раз она из Варги, то решает за нее не отец, а она сама и Варга. Пусть скажет, согласна ли. Если да, то я сам приеду. Какой там выкуп Варга попросит, все заплачу, другую волхву из рода им дам.

– А ты с родом поговорил? Что отцы-то сказали? Ведь не одного тебя дело касается.

– Поговорил. Ты там вызнай толком, правда ли Вершина ее в оковский род ладит отдать.

– А если правда?

– Перехватим. Не дело это, чтобы кривичи против кривичей с вятичами роднились.

– Да Вершина породниться с оковцами захочет – другую дочь отдаст, их у него много.

– Знаю. Мне и Немир то же самое говорил. Но Лютава – старшая. И от самой знатной матери. Другую дочь, может, оковцы не возьмут, а если возьмут, то как наши голядок из голодных родов берут – без приданого, в челядинки. От такого родства Вершине ни чести, ни пользы, позор один. А будет его старшая дочь у нас – еще подумает, нужны ли ему вятичи эти. А с Вершиной заодно мы и без вятичей не пропадем. Поможет Перун – еще и у смолян, может, кусочек-другой отхватим.

– Ну, ты удал! – Яровед усмехнулся. – Вон уже куда мыслями залетел.

– А ты не знал! Сейчас надо решать, пока Вершинина дочь здесь поблизости. А то уедет назад к отцу – и все пропало. Поезжай скорее. Ждать моих сил нет!

– Да и некогда ждать-то. – Волхв кивнул. – У нас сейчас что, Льняницы прошли? Скоро снег пойдет, и до солнцеворота всего два месяца остается. Если тебе ее брать, то до Дня Богов успеть надо. Ведь только в том сыне, что в Ночь Богов будет зачат, кто-то из предков возродится. А «пустой» наследник зачем тебе нужен? Голову сломаешь имя выдумывать!

Волхв усмехнулся. Если в наследнике возрождается предок, то имя не выдумывают, а берут имя предка. Только такой может стать настоящим, полноправным наследником.

– Помню, помню, – заверил Бранемер. – Так поезжай скорее. Как поедешь – по воде, или коней тебе приготовить?

Яровед уехал на следующий день, а Бранемер, поговорив с родней, тоже взялся за дело.

– Миром отдадут – оно и хорошо, – рассуждал Дубровец, другой его стрый. – А если не отдадут, что же нам – утереться? Давай, княже, войско собирать потихоньку. Далеко ходить незачем, а вот Неручь займем, да и по Рессе можно пройти. Там везде дары-дани князьям приготовлены. Что же – вятичам их отдавать? Займем Чурославль, дадут нам невесту – назад отдадим. А то можно и себе оставить – что это за князева невеста без приданого? Как мыслишь?

– Дубровец верно говорит! – соглашались прочие мужчины. Замысел прибрать к рукам волок выглядел очень соблазнительно, тем более что непорядки в смоленских землях давали такую возможность.

По волостям на Десне и Болве, что поближе к месту событий, разослали гонцов с приказом выбрать людей в ополчение. Сейчас, когда полевые работы закончились, а урожай собран, сделать это было легче: у мужчин имелось и свободное время, и припасы в дорогу, да и желание «поохотиться» в чужих местах. Посланцы заезжали и в голядские веси, и там их тоже выслушивали с большим вниманием. Голядь, год за годом бедневшая, особенно радовалась походу, надеясь на добычу. Нужно было все: и съестные припасы, и земли, которые можно будет занять под пашни. Славяне и голядь собирались в войско довольно охотно, да и разговоры о том, что князь идет за какой-то особенной невестой, которая должна наконец родить ему сына, подогревали всеобщее воодушевление. Каждый с детства привык слушать по зиме басни о том, как ходят за облака добывать в невесты Солнцеву Дочь, а тут в чем-то похожем предлагали поучаствовать.

Витимеровичи ходили веселые, а Зимодар, младший Велесов волхв, по вечерам брал свои гусли с позолоченными бронзовыми струнами и пел сказ о том, как задумал жениться сам древний князь Витимер:

У нас все ныне в роде поженены,
Я один, молодец, холост хожу,
Холост хожу да неженат слыву!
Вы не знаете ли мне, где обрученицы,
Обрученицы мне красной девицы:
А которая бы девица красотой красна,
Красотой бы красна и ростом высока,
А лицо-то у нее как и белый снег,
У нее щеки будто алый цвет,
Очи ясны у нее, как у сокола,
Брови черны у нее, как два соболя,
А ресницы у нее, как два чистых бобра,
Походочка бы у нее павиная,
Тиха-смирна бы речь лебединая…

А Лютава и знать не знала, что в сотнях, если не тысячах умов уже заняла место Солнцевой Дочери. Погостив в Медвежьем Бору, Лютомер с сестрой и бойниками вернулись в Чурославль и жили пока здесь, ожидая вестей из Ратиславля. Прошла Макошина неделя, начались посиделки. Как похолодало, угренские бойники перебрались жить в братчину и в беседу и охотно принимали участие в развлечениях молодежи. Теребила и Бережан уже намекали, что готовы расстаться с братством и взять в жены чурославльских девушек, если здешние роды их примут, – Благота обещал посоветоваться со старейшинами и замолвить словечко, так что было похоже, что чурославльская волость станет для кое-кого из угрян новой родиной. Вечера Лютава теперь проводила в беседе, сидя за прялкой среди женщин и девушек Благотиного рода. То пряли, то пели, то рассказывали, а попозже появлялись парни, и начинались всякие игры, пляски в тесноте беседы. Но на тесноту никто не жаловался – например, Далянка и Мыслята, который зачастил на посиделки в Чурославль, благо одолеть семь верст дороги для нестарого мужика не составляло трудности.

Однажды ночью Лютаве приснилась Марена – высокая ростом, прекрасная лицом дева в белой одежде, с распущенными черными волосами, с сияющей звездной ночью в глазах. Богиня шла к земному миру, и душа Лютавы летела ей навстречу белой лебедью.